Три килограмма конфет (СИ) - "Нельма"

— Ты просто так сладко заснула, и я подумал, что лучше сразу домой, — спокойно ответил он и опустил меня обратно на ноги, принимаясь копошиться в своих карманах в поисках ключей. — Съездим за вещами завтра утром, а на эту ночь я тебе что-нибудь у нас найду.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как согласиться с его предложением и решительно захлопнуть дверь в ту часть моего сознания, откуда разносились тихим эхом все мамины предостережения: держаться подальше от отпрысков богатеев, не верить опрометчиво всем красивым словам от парней и никогда, ни за что, ни по какой причине не оставаться с ними дома наедине.

Прости, мама, но с сегодняшнего дня мои совесть, осторожность и ответственность тоже уезжают на каникулы.

Коттедж Ивановых производил впечатление более величественное и опасное, чем мне показалось в первый раз. Может быть, потому что обхватывающая его со всех сторон ночная мгла словно просачивалась между кирпичной кладкой на стенах и медленно вползала внутрь дома, как огромное потустороннее существо, сверкающее дьявольски оранжевыми глазами-окнами, в которых отражался свет стоящего во внутреннем дворе фонаря. А может быть, я просто до сих пор подсознательно боялась того, что может произойти со мной в этом доме?

— Давай проведу тебе маленькую экскурсию по дому, — предложил он, помогая мне снять с себя куртку и раскрутить тщательно замотанный вокруг шеи шарф. Максим выглядел очень воодушевлённым, радостно улыбался, позволяя мне вовсю любоваться милейшими ямочками на его щеках, и впервые на моей памяти так заметно суетился. — В кухне и гостиной ты уже была, дальше по коридору кабинет, прачечная и выход на веранду. Покажу тебе её чуть позже, оттуда надо бы разгрести всякий хлам и прогреть её, — его пальцы взволнованно прошлись по волосам и оставили часть влажных после снега прядей забавно топорщиться на затылке. — На втором этаже моя комната и комнаты братьев, а нам на третий. Там спальня матери и гостевая, в которой ты пока будешь жить.

Мы поднялись по лестнице сразу на третий этаж, миновав одинаковые с виду коридоры и холлы со стенами светло-серого цвета и геометрическим рисунком, выложенным из молдингов. Однако короткий и узкий обрубок лестницы уходил ещё выше, упираясь прямиком в потолок с очертаниями спрятанного в нём люка. Поймав мой заинтересованный взгляд, Иванов поспешил объяснить:

— Там чердак. В детстве мы лазили на него по ночам и рассказывали друг другу страшилки, пока пьяный Никита не грохнулся с этой лестницы и чуть не свернул себе шею. После этого на люк поставили специальный магнитный замок, ключ от которого мама, конечно же, потеряла.

А вот та самая обещанная мне гостевая комната оказалась помещением, по размеру больше напоминавшим однокомнатную квартиру в стареньких хрущёвках, вроде той, в которой мы с родителями жили, пока я была совсем маленькой. С помощью декоративного стеллажа со сквозными полками комната условно делилась на две зоны: гостиной, с небольшим диванчиком и парой кресел, и спальни — с огромной кроватью, по ширине наверняка пришедшейся бы впору сразу четверым взрослым людям.

— Я надеюсь, здесь хорошая слышимость. Хотелось бы верить, что ты найдёшь меня по отчаянным крикам «спасите!», когда я заблужусь, — пролепетала я, оглядываясь по сторонам и поближе придвигаясь к улыбающемуся Максиму. Он же моих неуверенных попыток напроситься на нежности не заметил, взволнованно оглядываясь по сторонам и нервничая, кажется, намного сильнее меня.

— Зато здесь есть своя ванная комната. Ты пока осматривайся, а я принесу всё необходимое и подберу тебе что-нибудь для сна, хорошо?

— Конечно, — мой ответ слился со звуками его стремительно удалявшихся шагов, поэтому тут же сорвавшегося с губ усталого вздоха он уже не услышал.

Пока он ходил, я сидела на самом краешке этой до неприличия большой кровати, теребила пальцами край объёмного свитера цвета слоновой кости и пыталась отогнать от себя ощущение полной потерянности, словно я не просто оказалась в чужом доме, а попала в параллельную вселенную со своими порядками, законами и незнакомым мне языком. Иначе как объяснить, что в присутствии Иванова я внезапно растеряла весь свой словарный запас и умение связно формулировать мысли?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сверху изредка доносились то скрип, то какой-то подозрительный шелест, то лёгкие завывания, наверняка принадлежавшие разгулявшемуся на улице ветру, но всё равно пускавшие вдоль по моему телу маленькие мурашки. Понимание того, что именно здесь мне придётся в одиночку провести всю ночь, вселяло в душу необоснованный и нелогичный страх, подстёгивающий воображение и пробуждающий всех детских монстров, прячущихся под кроватью и в тёмных углах.

Максим вернулся довольно быстро, но и этого времени мне хватило, чтобы накрутить себя до предела, после чего неизменно хотелось спрятаться под одеяло и жалобно скулить. Если бы действие алкоголя не сошло на нет сразу после моего недолгого сна в такси, именно так я бы и поступила, не побоявшись выглядеть как маленькая глупая девочка. Но теперь моими поступками руководило в первую очередь желание показать себя с лучшей стороны — может быть, даже с той идеально-правильной, показательно-прекрасной стороны, которой во мне не существовало на самом деле. Поэтому я с искусственно налепленной на губы улыбкой взяла из его рук все протянутые вещи и скрылась в ванной комнате.

Ему действительно удалось найти всё необходимое: зубную щётку и несколько мизерных флакончиков с шампунем и гелем для душа, какие выдают в отелях, а ещё обычную белоснежную футболку, еле уловимо отдающую ароматом его одеколона и оказавшуюся достаточно длинной, чтобы надёжно прикрыть мои ягодицы.

Он ждал меня на кровати, так же неуверенно примостившись на самом краю, и задумчиво покусывал губу. Несколько первых мгновений смотрел на меня пристально, изучающе, с совершенно не знакомыми мне до сих пор оттенками эмоций в глазах, казавшихся сейчас потемневшими, грязно-синими, как неистово бушующее во время шторма море. А потом, опомнившись, специально отвёл взгляд в сторону и позволил мне быстро прошмыгнуть через комнату и юркнуть сразу под одеяло, чтобы прикрыть голые ноги и просвечивающие сквозь тонкий хлопок контуры тела.

— Спокойной ночи, Полина, — его голос звучал так тихо и мягко, словно бархат касался моего лица наравне с горячим, чуть влажным дыханием, опалившим щёки и губы перед тем, как он оставил на них свой поцелуй. — Я так рад, что ты приехала. Если тебе что-то вдруг понадобится, сразу буди меня, ладно? Не стесняйся.

Ещё один лёгкий поцелуй остался гореть на лбу, и Иванов выключил в комнате свет и аккуратно прикрыл за собой дверь, проявив максимально возможную степень галантности и учтивости по отношению ко мне. И надо бы радоваться, но стоило остаться в одиночестве, как меня скрутило ощущением страха и даже обиды из-за собственных неоправдавшихся надежд быть к нему как можно ближе.

И если вспомнить, как сильно я рисковала и предавала доверие родителей, находясь сейчас именно здесь, а не в своей кровати, то становилось настоящим преступлением оставаться спать не просто в другой комнате, а даже на другом этаже от него, при этом испуганно дёргаясь от каждого шороха, доносящегося с чердака.

Я ворочалась в кровати, крутилась с боку на бок и боролась со своей совестью, до последнего сомневаясь, как стоит поступить. Ровно до тех пор, пока набирающая силу угрюмая и решительная декабрьская метель не взяла всё в свои ледяные руки: взяла ветку стоящего у дома дерева и хлестнула ею по окну, резко и громко, отчего я с тихим вскриком подскочила и бросилась вон из комнаты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Только спустившись вниз по лестнице, я поняла, что понятия не имею, какая именно из комнат на втором этаже принадлежит Максиму. Поэтому, нерешительно переминаясь с ноги на ногу и почти подпрыгивая на месте, потому что лёгкий сквозняк ощутимо холодил голые лодыжки и ступни, я решилась на отчаянный ход.

— Максим! — жалобно позвала я, замерев прямо посреди холла с пятью плотно закрытыми дверьми. Набрала полные лёгкие воздуха, чтобы повторить свой крик о помощи, и именно тогда одна из дверей отворилась.