Святые наших дней - Митрополит Иларион

Источником Божественного Света является Христос, а непременным условием его созерцания является вера во Христа как Бога и Спасителя, как воплощенную Истину. Нетварный Свет имеет троичный характер, но раскрывается через Христа как Самого «близкого» к человеку из трех Лиц Святой Троицы: «Свет, который является человеку за веру во Христа, свидетельствует о Его, Христа, Божестве. Дух наш воспринимает Иисуса Господа как непреложную Истину, подлинно Святую. И сей безначальный Свет порождает внутри нас слова, тождественные учению Христа. В этом Свете мы созерцаем Отца; сей Свет мы воспринимаем как Духа Святого; в Нем мы видим Христа как Сына Единородного Отцу. Чрез этот опыт мы познаем единосущие Трех. Молясь сему Богу, мы живем “единое бытие Трех”. Но в этом Единстве все же живем мы и различения: иной характер носит мое обращение ко Отцу; иначе молюсь я Духу Святому; по-другому обращаюсь ко Христу. С каждым связывается некое особое духовное чувство, не разбивая нисколько Единства Бытия. К каждой Ипостаси Святой Троицы мы питаем в каких-то оттенках различное отношение. Ближе всех мы знаем Иисуса Господа чрез Его Воплощение, вочеловечение, и чрез Него вводимся в Перво-Бытие, которое и есть Истинный Бог: “Троица Единосущная и Нераздельная”».

Нетварный Свет на фреске Преображения Господня.

Сербия. XIV в.

Реакция человека на посещение Божественного Света бывает разной: «Иногда Божественный Свет созерцается таким образом, что человек уже ничего физического не воспринимает. Во время молитвы дух его вступает в сферу умного Света, и вместе с потерей окружающего его вещественного мира теряет он и ощущение своего тела. Восхищается дух в это видение с такой нежностью, что он не может дать отчета, что с ним происходит. Не может он после сказать, был ли он в теле, или вне тела».

Однако видение Света совсем не всегда сопровождается полным исходом из тела в иную реальность: «Чаще случается, что сохраняется нормальное видение материальной обстановки; в подобном состоянии человек может пребывать с открытыми глазами и одновременно видеть “два света”: физический и Божественный. Такое явление у Отцов имеется в виду, когда они говорят, что видят Несозданный Свет естественными очами. Да, воспринимаются два света, но не одинаковым образом. Свет Нетварный по природе своей иной, и видение его не подобно физическому зрению, при котором свет производит известное раздражение оптического нерва, переходит затем в психофизиологический процесс видения, не оказывающего на нас духовного влияния. Обратное со Светом Божественным: его приход всегда связан с особым благодатным состоянием, ощутимым и в сердце, и в уме, и даже в теле. Невидимый по естеству своему, он необъяснимо становится видимым».

Преподобный Симеон Новый Богослов писал, что Божественный Свет невидим для материальных глаз, а узревается очами души, или очами сердца. Напротив, святитель Григорий Палама утверждал, что Нетварный Свет может быть видим телесными очами. Он напоминал, что апостолы на Фаворе видели «телесными очами, но раскрывшимися так, что они стали из слепых зрячими». Отец Софроний указывает на разные формы созерцания Божественного Света: человек может видеть его как очами души, выходя за пределы земной реальности, так и физическими глазами, не выходя за эти пределы. При этом он разъясняет, что «первый из описываемых здесь образов созерцания – выше второго».

Обычно явления Божественного Света, описываемые в христианской литературе, воспринимаются читателями как нечто редкое, исключительное, доступное немногим подвижникам. Отец Софроний, основываясь на собственном опыте общения с афонскими монахами, утверждает, что это не так: «Явления Несозданного Света менее редки, чем некоторые думают. В покаянном порыве многие удостоились сего дара, без того, чтобы дерзнуть остановиться на нем умом и осознать подлинно: Кто есть сей? Они довольствуются воздействием Света на душу: примирение с Богом, неоценимое утешение, ощущение вечности, преодоление смерти».

Состояние души, объятой порывом покаяния, сравнивается с темницей, а озарение души Божественным Светом – с проникновением в темницу солнечного луча. Другое сравнение – облако на вершине горы: «Само облако насыщено светом, но мы не видим ничего, кроме него: весь прочий мир где-то утонул. Так Божий Свет, принося новый образ духовного бытия, скрывает от глаз видение материального мира. Свет сей ровный, целостный; он исполнен глубокого мира. В нем душа созерцает Любовь и Благость Божии. При обильном излиянии человек перестает воспринимать материальность окружающего места и даже своего тела. Больше того: себя самого он видит как свет. Приходит сей Свет тихо, нежно, так, что не замечаешь, как он объял тебя. Не сразу, не внезапно обычно “забывается” мир».

Упоминания о том, что во время созерцания Божественного Света человек видит самого себя, как свет, встречаются в книге неоднократно. Прямые параллели к этим упоминаниям мы находим у Симеона Нового Богослова, который описывает, как в момент созерцания Божественного Света он видит все свое тело и каждый член тела пронизанным этим Светом. А Евагрий Монах пишет о том, что существует свет человеческого ума, его собственное сияние. Между Божественным Светом и светом человеческого ума есть «родство»: поскольку ум создан по образу Божию, свет ума «родственен Ему».

Следуя в фарватере святоотеческой мысли, но опираясь на свой личный опыт, отец Софроний предупреждает об опасности принять естественный свет ума за Нетварный Божественный Свет: «Наш ум создан по образу и по подобию “уму Первому – Богу”. Ему, нашему уму, свойственен свет, ибо сотворен по образу Того, Кто есть Свет безначальный. Когда в опыте аскетических созерцаний о таинствах и тайнах Бытия Изначального он – ум – переступает порог времени и пространства, и для нас самих становится подобным свету, тогда человек стоит в опасности счесть сей естественный свет тварного ума за Нетварный, Божественный. В состоянии подобных аберраций – ум человеческий создает мистические теории, которые, однако, не выводят его к подлинно сущей вечности, а доступны ему по тварному естеству».

Вслед за Григорием Паламой отец Софроний говорит о Божественном Свете как «энергии» Божией: «Свет Христов есть “энергия” Божества, нетварная, безначальная жизнь Бога Троицы. Она, энергия-действие, свойственна и Отцу, и Духу Святому. В этом Свете мы познаем и Отца, и Духа Святого, и Сына Единородного. Когда сей Свет благоволением Бога осеняет нас, тогда ипостасное начало в нас из потенциального состояния в рождении нашем актуализируется и становится способным “видеть” Бога…»

Святитель Григорий Палама.

Фрагмент фрески. Греция

Отдельная глава книги посвящена личному началу в бытии Божественном и бытии человеческом. Здесь отец Софроний развивает мысли, изложенные в начальных главах книги «Аз есмь». Он отмечает, что некоторые представляют себе Перво-Абсолют сверх-личным, тогда как «именно “персона” лежит в основе всего сущего. И сие есть наше христианское боговидение и мировидение. Нам открылся Ипостасный Бог, Творец “неба и земли, и всего видимого и невидимого”. Он есть Само-Бытие; Он Первый и Последний: никого и ничего раньше Него, ни после Него».

И в основе Божественного бытия, и в основе человеческого бытия лежит принцип ипостаси-персоны. Это фундаментальное утверждение отец Софроний конкретизирует, прежде всего, через обращение к Синайскому Богоявлению: «Откровение – “Аз есмь Сущий” (Бытие – это Я), показывает, что ипостасное измерение в Божестве имеет основоположное значение. Принцип Персоны в Боге не есть отвлеченное понятие, но сущностная реальность, обладающая Своею Природою и Энергией жизни. Сущность не есть первенствующий и даже преимущественный момент, определяющий Персоны-Ипостаси в их взаимоотношениях. В Божественном Бытии нет ничего, что было бы внеипостасным