Рожденные лихорадкой (ЛП) - Карен Монинг

— Он очнулся, — сказал Бэрронс.

Мог этого и не говорить. Я видела, как он вздрагивал от боли всякий раз, когда Бэрронс накладывал практически невесомые сияющие бинты на его лишенную кожи плоть. Смотреть на то, как один из Девятки трясётся от боли — ужасающее зрелище.

— Может, тебе стоит вырубить его для его же пользы? — спросила я, чувствуя себя при этом неловко.

Лор рассмеялся.

— Сам не раз об этом подумывал.

— Он хочет быть в сознании, — шепотом ответил Бэрронс.

— Он разговаривает?

— Да, — сиплым голосом произнёс Риодан.

— Можешь рассказать, что случилось?

Раздался хлюпающий вздох.

— Она помчалась в то… проклятое аббатство, как… разъярённая тигрица… к своему детёнышу. Я решил… что пять с половиной лет — немалый срок… а значит вполне возможно у неё есть ребёнок… и она вернулась вместе с ним.

«О, боже!» — с ужасом подумала я, а мне ведь подобное даже в голову не приходило! Может, этот медвежонок принадлежит её ребёнку? Её ребёнку? Через что же Дэни пришлось пройти в Зеркалье?

— Я всё кружил вокруг неё, пытаясь не допустить, чтобы она… обгорела, но она вела себя так… будто не чувствует жара. Господи, я там еле дышал. Обваливались балки, рушились каменные стены.

— Почему ты, нахрен, не перекинулся? — прорычал Лор, искоса на меня поглядывая.

— Да в курсе я, — сказала я ему невозмутимо. — И ты, конечно же, в курсе, что я в курсе.

— И всё понять не могу, почему ты до сих пор жива, — холодно ответил он.

— Не мог… она бы увидела, — резко булькнул Риодан.

— Вот и я об этом, — сказал на это Лор, бросая на меня взгляд.

Я проигнорировала его.

— Ты уверен, что ему можно разговаривать? — спросила я у Бэрронса с тревогой.

Бэрронс многозначительно посмотрел на меня.

— Раз он это делает, значит так нужно.

— Продолжай, — поторопила я Риодана.

— Я должен сказать. Вы… должны знать

— Он будет без сознания, когда я закончу, — пояснил мне Бэрронс. — Некоторое время.

— Она продолжала твердить… что должна спасти… Шазама. Что без него она бы… не выжила. И что она его не может… потерять. Что не покинет его. Никогда. Что она уже однажды облажалась… и больше этого не допустит. Она была… Ах, мать вашу. Ей словно снова было четырнадцать. Её глаза… сквозь них сияло её сердце. И она начала рыдать.

Лор мягко произнёс:

— А перед этим ты никогда не мог устоять.

Риодан лежал, содрогаясь, пока Бэрронс продолжал своё дело, а затем, собравшись с силами, продолжил:

— Она перевернула ту чёртову комнату вверх дном… разыскивая… что-то. Я не мог понять, что она ищет. Там царил полный хаос… Видимо, там произошел взрыв, когда начался пожар. Я мешал… всевозможному… оружию, боеприпасам… попасть в огонь, и не давал ей обгореть. Там было полно еды… Замусоленная наволочка с уточками… Повсюду тухлая рыба. Хренова рыба. Я всё пытался понять, на кой ей нахрен… рыба.

Тухлая рыба? Я нахмурилась, пытаясь переварить информацию.

— И в конце концов, она… вскрикнула и кинулась к кровати, и я подумал… так вот где ребёнок… ну, ладно… я их обоих вытащу.

Он снова замолчал и закрыл глаза.

— А она вытащила оттуда мягкую игрушку, — тоскливо продолжила за него я.

— Да, — прошептал он.

— А почему она без сознания?

— Из-за меня.

— Ты ударил её? — зарычал Лор, приподнимаясь.

— Я хренов… идиот. Должен был думать головой.

— Что ты натворил? — воскликнула я.

— Когда я увидел… что она держит в руках… воркуя ему на ушко словно… живому, я… — он запнулся и спустя некоторое время прошипел: —…я вырвал его у неё из рук и разорвал, показывая, что это просто… набивная игрушка.

— И она сломалась, — тихо произнёс Бэрронс.

— Впала в ступор. Сначала взгляд её наполнился… невыносимой болью и горем, а затем… просто опустел. Словно она… умерла.

— Думаешь это как в том кино с Томом Хэнксом, где он застрял на необитаемом острове и разговаривал с проклятым мячом на протяжении нескольких лет? — спросил Лор.

— Только Джада забыла, что это выдумка, — ответила я с ужасом.

— Не знаю, — сказал Риодан. — Может, благодаря этому она выжила… и поэтому стала Джадой. Она не умолкая повторяла, что он такой… эмоциональный. Непостоянный. Что он нуждается в её заботе. Возможно, ей пришлось ради выживания… разделиться… создав вымышленного друга с… чертами Дэни… превратившись в Джаду.

Я закрыла глаза. По моим щекам струились слёзы.

— А я вынудил её признать… что он вымышленный. После чего… её просто не стало. Проклятье… это я виноват.

Некоторое время мы сидели в полной тишине.

В конце концов, я поднялась на ноги.

Риодан переживёт. С ним его братья.

А Дэни нужна сестра.

Лор поплёлся за мной.

— Что это было в Честере, Мак? Что в нашем клубе делал Тёмный Принц? И где он, вашу мать, прятался? — потребовал ответа он.

Я остановилась и развернулась к нему. Когда я попросила его поймать просеивателя, который смог бы переместить меня в Честер, он настоял на том, чтобы отправиться с нами. Я потребовала, чтобы он с просеивателем подождал в одном из подклубов, пока я приведу Кристиана. Я взыскала плату за оказанную ему ранее услугу и в то же время сохранила данную Риодану клятву о том, что сохраню его секреты.

Холодно взглянув на него, я сказала:

— Ты попросил меня об услуге, и я её оказала наилучшим из доступных мне способов, в обмен на услугу от тебя. И если ты попытаешься давить на меня, я буду сопротивляться изо всех сил. А их у меня больше, чем ты себе представляешь. Как и ты, Лор, я предана Риодану. Так что не доставай меня.

Он долго смотрел на меня оценивающим взглядом, а затем кивнул.

— Я оставлю тебя в покое. Пока.

Вдвоём мы поднялись наверх, встав караулом над Джадой.

На протяжении нескольких следующих часов к Джаде приходили посетители. Не имею ни малейшего представления о том, как они умудрялись проходить сквозь торнадо. Полагаю, их провожал Лор. Когда тебя окружает Девятка, тебя окружают ещё и тайны. Заходила Джо, мы провели с ней несколько часов, пытаясь понять, как можно помочь Джаде/Дэни прийти в себя. Джо рассказала, что дважды побывала в аббатстве, чтобы с ней встретиться, но та оба раза, окружив себя ближайшими советчицами, приняла от неё лишь помощь в модернизации библиотек.

Ши-видящие Джады, сменяя друг друга, сидели, хмурясь, с нами. Они делились новостями о состоянии аббатства, на которые я внимания не обращала, я не сводила глаз с её постели, всё глубже погружаясь в печаль, рискуя утонуть в ней.