Желанная и вероломная - Хизер Грэм

Дэниел схватил жену за плечи и стал целовать.

Целовать страстно, требовательно. И с каждым новым поцелуем рушились один за другим защитные барьеры, воздвигнутые ее гордостью.

Келли тем не менее попыталась вырваться, но, услышав, как рвется по швам ее неглиже, замерла. Их взгляды снова встретились.

— Это халатик Кристы! — возмущенно воскликнула она. — Ты же порвешь!

— В таком случае сними его.

В порыве гнева она сорвала с плеч изящное кружевное одеяние и, швырнув его на пол, предстала перед ним нагая, зато с гордо вздернутым подбородком.

— Мы еще даже не обсудили…

— Мы не будем ничего обсуждать! — резко оборвал он и сделал шаг ей навстречу.

Она попятилась.

— Нет, будем. Не рассчитывай на то, что можешь безнаказанно вламываться ко мне и вести себя подобным образом. Мог бы по крайней мере притвориться…

— Притвориться?!

— Ты приехал всего на одну ночь. Мог бы притвориться, что у нас нормальная семья. И если мы не безумно любим друг друга, то уж по крайней мере не презираем. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, и у тебя нет ни малейшего права…

— f — Как бы не так! Мятежники делают все, что пожелают, миссис Камерон! — воскликнул он.

— Нет, я ни за что не позволю…

— Как же я забыл? Подобные сцены ты разыгрываешь только при определенных условиях… только тогда, когда твои рафинированные благородные янки ждут рядом, притаившись где-нибудь в чулане. Не поискать ли мне их? Может быть, кто-нибудь прячется в шкафу в моей спальне?

Келли застыла на месте и изо всех сил ударила его по щеке. И тут же едва не закричала от испуга, потому что, швырнув ее на кровать, он вытащил из пожен свою кавалерийскую саблю. Кончик сабли коснулся ее груди, и она вздрогнула от холода и страха.

— Жаль, Келли, что я не могу располосовать тебя пополам. — Дэниел провел кончиком сабли по ребрам, затем вдоль живота. — Хорошо бы вскрыть эту красивую оболочку и заглянуть, что там делается в твоем сердце. Может, попробовать?

Он замолчал. Она, дрожа всем телом, все-таки не отвела взгляда.

«Что ты там обнаружишь, любовь моя? Что я люблю тебя, хочу и что мне нечем защищаться, когда ты воюешь со мной еще более жестоко, чем со своими врагами-северянами на поле боя?»

Черт бы его побрал!

Он не посмеет причинить ей боль. По крайней мере в этом она уверена.

Оттолкнув рукой саблю, Келли послала его туда, куда, по ее мнению, он должен убираться.

Дэниел только рассмеялся. Сабля, ножны и одежда полетели на пол рядом с кроватью.

— И не мечтай, что ты ляжешь в эту постель, Дэниел Камерон! Только посмей…

Он посмел.

Горячий как огонь, он навалился на нее всем телом. Она почувствовала, как ее подхватывает горячая волна желания.

— А если посмею?

— Я закричу.

— Кричи.

Его шепот ласкал ее губы. И никогда еще Келли не испытывала такой сильной страсти.

— Ну что ж ты не кричишь?

— Негодяй, — прошептала она в ответ.

Его губы коснулись ее губ. На сей раз она не сопротивлялась, а ответила на его поцелуй, изнывая от сладкой истомы.

А Дэниел уже ласкал ее плечи, ключицы, груди, наслаждаясь каждым своим прикосновением.

Вот он перевернул ее, и его губы заскользили вниз вдоль позвоночника.

— Ты хотела притвориться? Давай притворимся. Притворимся, что ты меня любишь, что у тебя сердце разрывается при мысли о моем отъезде. Давай притворимся…

Да, он знал толк в поцелуях и ласках и делал это очень умело. Говоря, он не переставал осыпать ее поцелуями.

— Притворимся, что я солдат-янки и придерживаюсь одних с тобой убеждений. — Его шепот возбуждал ее еще сильнее. — Что когда я уйду, ты будешь плакать дни и ночи напролет. Что любишь меня сейчас всем сердцем и все мои прикосновения сохранишь в памяти на долгие дни, что нам предстоит провести в разлуке.

Губы его скользили по всему ее телу. Она уже сгорала от желания, огонь которого он так искусно разжег и поддерживал.

Дэниел вновь перевернул ее на спину и встретился с ней взглядом.

— В одном нам не надо притворяться, любовь моя. Я на самом деле хочу тебя, Келли. Видит Бог, я тебя хочу!

Черноволосая голова задержалась на ее груди.

Келли тихо вскрикнула, сама отыскала его губы, а затем стала целовать его мускулистые плечи и грудь. Он судорожно втянул в себя воздух, а она, расхрабрившись, продолжала ласки с утроенной силой.

Дэниел вдруг обнял ее, и они вместе упали на постель. Чистые, прохладные простыни приняли их в свои объятия. Келли и Дэниел полностью отдались страсти.

На небе высыпали звезды, тьма отступила. Она медленно вернулась с небес на землю. Взмокший, разгоряченный, он опустился на нее всем телом. Хорошо было лежать так, в объятиях друг друга, ненадолго утолив свою страсть!

Спустя какое-то время она вновь поддалась искушению: усевшись на него верхом, наклонилась вперед, игриво касаясь тела волосами.

— Давай притворимся, — тихо прошептала она. — Притворимся, что ты меня любишь. Что страстно желал этой ночи, прежде чем уехать на войну. Что будешь вспоминать обо мне днем и ночью. И на поле боя будешь сражаться с моим именем на устах. Дэниел, давай притворимся…

Она замолчала, встретившись с ним взглядом.

— Притворимся, любовь моя, — прошептал он в ответ и, обняв ее, подмял под себя. Она тихо вскрикнула, пораженная его способностью неизменно возбуждать ее, целуя именно там, где нужно.

Они снова слились воедино. И даже злые демоны войны не могли разъединить их, потому что земные дела отступили. Снова достигнув высот наслаждения, она медленно, очень медленно опускалась на землю.

Веки ее почему-то отяжелели. Говорить ничего не хотелось, ибо страшно было рассеивать чары. Голова ее покоилась у него на груди.

Он крепко сжимал ее в объятиях.

Спустя мгновение Келли уже сладко спала.

Дэниел проснулся с первыми лучами зари. Он сразу все вспомнил, почувствовав, что она рядом, и, затаив дыхание, принялся изучающе разглядывать жену.

Вот золотисто-каштановые волосы, вот ее ангельское лицо, безмятежное во сне и такое нежное, такое красивое! А это точеное, цвета слоновой кости тело! Этим утром каждый его изгиб, каждая выпуклость казались такими невинными и в то же время такими соблазнительными! Его ангелок мирно спал.

Он осторожно поднялся, стараясь не разбудить ее неловким движением.

В гардеробе нашел новую военную форму, о которой позаботилась Криста.

По сравнению со всеми остальными в своем отряде он будет обут и одет по-королевски.

Дэниел пристегнул ножны и немного постоял у кровати.

Может быть, следовало разбудить ее и извиниться за то, что все это время он вел себя как последний осел. Извините, мол, миссис Камерон, но, возможно, мы, офицеры-южане, время от времени все-таки теряем чувство меры.