Пастырь Вселенной - Дмитрий Абеляшев

А земные жрецы – что земные жрецы – если Император и решил бы покончить с ними, то уж никак не с той малой их частью, что была теперь на Анданоре в его власти. Если он и примет когда-либо подобное решение, то ликвидирует всех, что были на Земле, и сразу, но пока владыка Анданора не видел нужды в подобных радикальных мерах, – напротив, христианские священники оказались полезными Анданору, остановив мор. Императора сейчас куда как больше беспокоил жреческий дом его родины, чем представители культа далекой Земли.

Внезапно стереоплощадка перед троном впустила на свою поверхность еще один персонаж – как раз земного жреца, которого они с Леей терпеливо ждали последние пару танов времени, думая каждый о своем. Владыка Анданора вспомнил о том, что устройство для считывания мыслей заключенных находится на стадии разработки вот уже три сотни лет, ученые с удручающей регулярностью обходят старые проблемы в его создании и натыкаются на новые – не то чтоб Императору так уж хотелось бы знать, о чем теперь думала Лея, просто подобный прибор подслушивания мыслей, будь он создан, неимоверно раздвинул бы горизонты возможностей как разведслужбы, так и контрразведки. Увы. Императору подумалось, что если эту штуку и сделают, то, должно быть, уже не в его правление.

Священник принес с собою чашу воды, и Император с интересом, облокотившись о поручень трона, вглядывался в объемное изображение, развернув его так, чтобы Лея и земной жрец находились друг напротив друга. Первым заговорил землянин:

– Ну, здравствуй. Ты, стало быть, и есть Лея? – спросил старичок.

– Да, – ответила девушка, вставая.

– Да ты садись, деточка, садись, – улыбнулся жрец. – Да и я тоже присяду, пожалуй.

Император подумал, что стоит ему сейчас нажать на кнопку, как пол камеры вздыбится двумя простыми, жесткими, но добротными креслами прямо за спинами Леи и священника с Земли. Это было бы, конечно, эффектно, но навряд ли способствовало бы раскованности беседы этой пары.

Оба опустились на пол, впрочем, на почтительном расстоянии друг от друга, чашу воды земной жрец почтительно поставил подле себя, постелив прежде кусок материи.

– Вы видели его? – спросила девушка, и Император порадовался выдержке Леи, способной даже в такую минуту хранить столь полную непроницаемость своего лица. “Вот каких офицеров готовят у меня на Анданоре”, – подумал он.

– Видел, деточка, видел, – примирительно сказал священник. – И, сдается мне, пока что он живой.

Глаза у трехмерного изображения Леи вспыхнули, будто она присутствовала подле Императора во плоти, улыбка заставила ее губы стать приветливыми и радостными.

– А вы священник с Земли? – спросила Лея.

– А как ты догадалась? – переспросил жрец.

– Ну, вы говорите по-земному, – еще шире улыбнулась Лея, – и одеты... Так.

– А почем ты знаешь, что я не ваш шпийон? – улыбнулся батюшка в ответ. – У вас тут все по-русски разговаривают, и ты вон тоже как шпаришь – будто в Москве родилась.

– Добрый вы, – сказала Лея, подумав самую малость. – Да и стары вы для шпиона. Да и кому я теперь нужна – им уже все известно. Теперь.

“Это да, – подумал Император. – Что верно, то верно”.

– А ты, милая, – сказал старичок, – так ничего и не знаешь, с тех пор как тебя со сцены, от тигров ваших забрали?

– Стингров, – с детской уже какой-то улыбкой поправила священника Лея.

– Да мне, старику, переучиваться поздно, – отозвался батюшка, – тигры, стингры – все одна малина. Нехорошо хищникам живого человека, тем более девчушку такую симпатичную, скармливать, я так думаю.

“А он неплохо владеет техникой ведения беседы”, – отметил Император, видя, что земной жрец за считанные минуты добился раскрепощенности и расположения собеседницы.

– Я с Володей твоим разговаривал неделю назад. Здоров он, ничего с ним не сделали. Да и умница – это ж он, видать, Императору вашему предложил нас с Земли привезти, чтоб болезнь вылечить.

– И что? – спросила Лея, чуть преребивая старика с заметным надрывом в голосе – видно было, что она до сих пор не простила себе того, что при ее участии земная зараза проникла на Анданор.

– И все, – удовлетворенно откликнулся батюшка. – Я-то простой иерей, да тут таких духовных мужей привезли, епископов, если знаешь, о чем я.

Лея чуть заметно кивнула, вся превратившись во внимание, даже шею, обыкновенно величаво-горделивую, вытянула в сторону священника, будто была не аристократкой, а женщиной из простонародья или же маленькой девочкой. Даже рот чуть приоткрыла, отметил Император.

– Ну вот по их-то молитвам, – продолжал жрец, – Господь прекратил болезнь, и мы теперь все домой собираемся.

“Прибедняется”, – подумалось Императору.

От его слов Лея так и подпрыгнула на месте, будто собираясь то ли броситься старику на шею, то ли захлопать в ладоши.

“Жаль будет казнить ее, – подумал Император. – Она так любит Анданор. Но вот партизана своего – все-таки больше. Про него-то про первого спросила”.

– Володя-то переживал за тебя сильно, – сказал священник, – что, случись с вами чего, ты некрещеная умрешь. Потому как крещеные после смерти, если хорошо жили, в хорошие края идут, а язычники – ну, как вы тут все, на Анданоре вашем, в другие, похуже. И не встречаются больше. Никогда.

“А он хитрец, как и все жрецы, должно быть, – отметил Император. – Володе-то он все это тогда, в большом тронном зале, совсем по-другому преподносил. Жена, мол, может спастись, если муж у нее христианин...” Владыка Анданора, разумеется, и слышал их с Владимиром разговор, и помнил его дословно.

– А мне что, тоже креститься можно? – воспряла вдруг духом приунывшая было Лея.

– Ну ты же ведь не собака какая и не стингра там ваша, – заулыбался священник. – А что с другой планеты – ну так что с того? Мало ли где какой человек родится. Я и с епископами посоветовался – у нас, детка, тоже, знаешь, своя дисциплина, – все говорят, можно. Дело в другом – сама-то ты веришь ли в Бога или только чтоб с Володей своим встретиться, креститься надумала?

– А если не верю – так и не встречусь с ним, даже если крещусь, так, что ли? – спросила Лея, побледнев.

– Выходит, так, – откликнулся священник. Лея задумалась и спросила:

– А я после крещения уже не должна буду никаким анданорским богам поклоняться, даже кулямбу кровью поливать?

Батюшка с улыбкой потупил взор и сказал:

– Я про клумбы ваши ничего не знаю, но думаю, что нельзя. А ты откуда про веру нашу так много знаешь, Володя, что ли, рассказывал?

– Да, – отозвалась Лея. – Он мне и книжки про святых ваших давал читать в Москве. Мне понравилось.

– Это он молодец, – одобрительно кивнул батюшка. – Времени зря не терял.

Лицо у Леи вдруг стало отрешенно возвышенным, красивых губ коснулась грустная улыбка. Лея сказала:

– Хотя о чем это я, о каких богах, какой кулямбе! Я все о старом, а мне, должно быть, и жить-то несколько дней осталось.

“Меньше”, – тихонько, словно собеседники могли его услышать, поправил Император, незаметно для себя сокрушенно кивая головой. Он сам был в полной мере захвачен патетикой беседы.

– Один Господь знает, сколько тебе жить осталось, красавица, – возразил священник. – Без Его воли у верующего человека и волос из головы не выпадет, поверь мне.

– Верю, – печально улыбаясь выразительными глазами и уголками губ, откликнулась Лея.

“Артан дэ варсадо”, – все так же тихонько прошептал Император, что в вольном переводе на русский означало бы “Это уж вам дудки”. “На Анданоре все решаю я, во всяком случае, до тех пор, пока душа не расстанется с телом”, – подумал он, откидываясь на спинку трона.

– И что, мне правда все грехи простятся при этом, даже то, что я привезла болезнь на свою планету? – осторожно спросила Лея.

– Да. Ты становишься новым существом, начинаешь с чистого листа. Твоя прежняя история вся на этом окончится, – уверенно сказал батюшка.

– Я верую и хочу принять святое крещение, – негромко сказала Лея.

– Ну, что же, – удовлетворенно засуетился батюшка, начав что-то искать в складках рясы, и извлек оттуда, наконец, маленькую книжечку в засаленном, потертом кожаном переплете. – Сейчас, детка, я отыщу Символ Веры, ты его прочитаешь, да я и крещу тебя.

– Не утруждайте себя, батюшка, – со сложнопередаваемой смесью любви и чувства собственного достоинства в голосе откликнулась Лея, – я знаю.

И она начала, да еще на незнакомый Императору, явно церковный распев:

– “Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли...” – И так до конца, без единой запинки.

Император радостно рассмеялся, увидев, как теперь уже у священника изумленно поднялись жиденькие седые брови, а рот чуть не открылся, удерживаемый растерянной улыбкой.

“Вот так-то! Знай наших!” – негромко прокомментировал выразительную сцену владыка Анданора.

– Доченька... Но откуда ты знаешь?! – в радостном недоумении воскликнул священник после финального “аминь”.