Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации - Джон Хемминг

Несмотря на эту угрозу, Карлос продолжал наслаждаться роскошью в Куско. Он был в процессе дачи показаний, когда новый вице-король Франсиско де Толедо с триумфом вступил в Куско в 1571 году. Это был первый вице-король, который посетил этот город. Секретарь Толедо Антонио Баутиста де Саласар описал сцену, привычную для колониального режима. «Огромная толпа туземцев спустилась по склону холма и предстала перед зрителями. Инки вышли вперед, за ними стояли представители провинций четырех суйю, каждая со своим флагом; флаги были самых разнообразных цветов. Почти у всех индейцев были золотые или серебряные диски или пластины на груди, украшенные большим количеством перьев. Они все стояли лицом к солнцу, и я не могу найти сравнения, чтобы описать, насколько великолепно они выглядели. Когда представители каждой суйю или племени представали перед вицекоролем, они отвешивали в своей манере поклон и совершали „моча“ и произносили короткую приветственную речь. Затем каждое племя выходило танцевать свой танец, и эти пляски, хоть они и были второстепенными зрелищами в главной церемонии, заслуживают внимания и упоминания. Затем они стали разыгрывать между собой батальные сценки — гуасабарас, или пуэльяс.

Спустя несколько месяцев после прибытия Толедо жена Карлоса, наконец, родила сына после многих лет брака. Вице-король оказал Карлосу особую честь, став крестным отцом младенцу, которого нарекли Мельчором Карлосом в честь одного из трех королей, потому что крестины состоялись в день Богоявления в 1572 году. В результате этого Толедо стал Карлосу кумом — такое родство и по сей день считается в Латинской Америке очень близким. Церемония крещения проходила в церкви Сан-Кристобаль, в Колькампате, и на ней присутствовал весь цвет индейской знати. И снова «были празднества, веселье, фейерверки, танцы и много новомодных и дорогих забав, которые они великолепно умели устраивать в Куско в те дни».

Инка Карлос направил королю Филиппу письмо с выражением благодарности за доброе отношение к нему вице-короля Толедо. Он писал: «В течение многих лет я страстно желаю явиться к Вашему двору, чтобы запечатлеть поцелуй на королевских руках и ступнях Вашего Величества». Хвала, которую он воздавал новому вице-королю, была особенно льстивой: «Как это прекрасно, „…“ хотя те, кто правил этой страной, делали это очень хорошо, никто из них не правил с таким усердием, как это делает сейчас Толедо. Он прибыл, чтобы лично заниматься процветанием местного населения и этой страны». Сын Паулью следовал за своим отцом по стезе раболепия перед испанцами (фото 41).

Другой значительной группой внуков Уайна-Капака были дети Атауальпы. Привязанный к столбу перед казнью в Кахамарке, Инка Атауальпа поручил своих детей заботам Франсиско Писарро, хоть они и находились тогда у Руминьяви в провинции Кито. Дети Атауальпы были захвачены во время вторжения в Кито. Но к этому времени Писарро уже сделал Манко Инкой-марионеткой, поэтому с политической точки зрения ему не было нужды в этих малолетних отпрысках китонской ветви королевской фамилии. Он решил, что самым безопасным местом для них будут стены христианских монастырей. Пятеро детей были вверены попечению монахов-доминиканцев в Куско, а трое доверены францисканцам в Кито, так как это были единственные монастыри, основанные к 1534 году.

В Куско остались трое мальчиков и две девочки, и все они пережили гражданские войны, находясь под защитой монахов-доминиканцев, в особенности усердного Доминго де Санто Томаса. Санто Томас страдал при виде того, что эти наследники королевской крови растут без семьи и средств к существованию. Поэтому в 1544 году он от их имени организовал опросы в Куско, а затем в 1555 году в Лиме. Одной из его свидетельниц стала Донья Инес Юпанки, бывшая любовница Писарро, а теперь жена могущественного Франсиско де Ампуэро. Результаты своих опросов Санто Томас отвез в Испанию и лично представил их королю Филиппу во Фландрии. Красноречие Санто Томаса и магия имени Атауальпы возымели желаемое действие: была выделена пожизненная пенсия в размере 600 песо в год сыновьям Атауальпы по имени Диего Ильякита и Франсиско Нинанкоро. Диего, Франсиско и их брат Хуан Киспе-Тупак тихо жили в Куско. Они и их дети были известны различным испанским хронистам: Гарсиласо де ла Веге, Гуаману Пома де Аяле, Сармьенто де Гамбоа и Бернабе Кобо — все они консультировались у них.

Другие сыновья Атауальпы процветали в Кито. Сыновья Инки по имени Карлос и Франсиско получили воспитание во францисканском монастыре в Кито и крестились в 1548 году. На следующий год президент Педро де ла Гаска выделил Карлосу энкомьенду в Конокото, так что он стал вторым выходцем из общества инков, который присоединился к тем немногим, кто был удостоен привилегии получить такой подарок. Эти мальчики нашли поборника своих прав в лице францисканского монаха Франсиско де Моралеса, который в 1552 году написал королю, что юный Франсиско Тупак-Атаучи находится в колледже Сан-Андреса в Кито «без средств к существованию: Вашему Величеству следовало бы дать ему немного денег, чтобы он смог жениться». Он был упомянут в королевском указе 1556 года и вскоре стал получать ежегодную пенсию в размере 1000 песо. Таким образом, обеспеченный постоянным доходом, «ауки» Франсиско сумел-таки удачно жениться: он женился на дочери курака из Отавало. Он стал богатым человеком в колониальном обществе и приобрел в Кито различную собственность (включая ту, которая находится недалеко от каменоломен, — она до сих пор известна как Тьеррас дель Ауки), а также земли в долине Чильо, в Латакунге, Отавало и Кумбая и фруктовый сад в Амбато. К 1576 году Франсиско был единственным человеком, получающим пенсию от королевского казначейства в Кито. В одном официальном отчете говорилось, что «он поддерживает домашнее хозяйство и живет очень тихо и мирно; он доволен этой милостью, так как она дает ему средства к существованию». Франсиско Тупака-Атаучи сделали распорядителем общественных работ в Кито. Он умер после 1580 года, будучи богатым и уважаемым гражданином. Его похоронили в часовне, которую он заложил в церкви Сан-Франсиско.

Выжили и другие члены семьи Атауальпы, находившиеся в районе Куско. Когда Себастьян де Беналькасар вторгся в Кито, он отправил капитана Диего де Сандовала в провинцию Чапарра, расположенную далеко на севере империи инков, рядом с Кали в современной Колумбии. Сандовал захватил в плен группу беглецов-инков, включая сестру-жену Атауальпы, которая при крещении приняла имя Донья Франсиска Койя. Жители Куско глубоко почитали ее. Одна из ее служанок позже свидетельствовала, что когда Франсиска Койя забеременела и служанка спросила ее, от кого, то та сказала, что беременна от своего хозяина капитана Сандовала. Она родила дочь, а ее внучка вышла замуж за видного испанца по имени Висенте де Тамайо. Их семья разрослась в течение колониального периода. Еще одна жена Атауальпы, Донья Исабель Ярук Палья, стала любовницей другого офицера из отряда Беналькасара, Диего Лобата. Она обладала большим влиянием как вдова Инки, но тесно сотрудничала с завоевателями. Губернатору Кито Педро де Пуэльесу она выдала план готовящегося восстания индейцев, в результате чего он арестовал кураку из Отавало и заключил его и других заговорщиков под стражу.

Таким образом, и в Кито, и в Куско члены королевской фамилии инков использовали свое привилегированное происхождение, чтобы получать пенсии и почести в испанском колониальном обществе. Их трудно осуждать за то, что они старались воспользоваться щедростью испанцев с выгодой для себя или пытались усвоить европейские привычки. Но их сотрудничество носило исключительно эгоистический характер, ему не хватало того достоинства, с которым Титу Куси пребывал в своей одинокой ссылке в лесистых горах Вилькабамбы.

Глава 18

УГНЕТЕНИЕ

Первым впечатлением любого чуткого приезжего в Перу в середине XVI века был ужасающе низкий жизненный уровень коренного населения. Еще в 1539 году Висенте де Вальверде написал королю: «Я путешествовал по большей части этой страны и видел на ее земле страшные разрушения. Я уже видел этот край раньше и не мог не почувствовать большую печаль. При виде такого опустошения любое сердце вздрогнуло бы от жалости». Спустя несколько лет Вака де Кастро писал: «Коренное индейское население пребывает в страшном упадке, который я видел своими собственными глазами по дороге из Кито в Куско».

Сокращение численности населения было особенно заметно на прибрежных равнинах. Кристобаль де Молина описал условия жизни в трех долинах в сороковых годах XVI века. «Я расскажу вам о двух провинциях, про которые говорили, что в них население составляло 40 тысяч человек, когда испанцы ступили на землю этой страны. Одна из них называлась Уаура, расположенная рядом с Уармеем; ее Альмагро забрал себе во владение из-за ее большого населения и из-за репутации очень богатой провинции. В другой провинции — Чинча, которую взял себе Эрнандо Писарро, также проживало 40 тысяч индейцев. В настоящее время в двух провинциях насчитывается не более 4 тысяч индейцев. В долине этого города [Лимы] и в Пачакамаке, который находится в 5 лигах отсюда и составляет с ним одно целое, проживало свыше 25 тысяч индейцев. Сейчас он почти пуст; население насчитывает едва 2 тысячи человек».