Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер - Алексей Буторов

А. Ф. Ламбер. «Ночь. Верхняя часть. С декорации П. Гонзага для театра в Архангельском». ГМУА.

В ответ княжеская канцелярия отписала, что «музыкантам приказано, чтоб без спросу канцелярии никуда играть на сторону не ходить: но всякий раз просить бы позволения с объяснением, куда нанимаются играть и за какую цену, а старший из них должен деньги приносить в канцелярию, которые будут записываться в тетрадь и храниться в казначействе, в случае надобности по рассмотрению канцелярии выдавать станут музыкантам и записывать в расход»[284].

Вместе с тем князь Борис Николаевич 14 января 1832 года предписал той же канцелярии «Елизавете Курочкиной выдать маленькие клавикорды, находящиеся в большом доме, где я жил». Князь понимал, что профессиональной актрисе они нужнее, нежели ему самому — исключительно на продажу. Елизавете Курочкиной и ее сестре Борис Николаевич по завещанию отца выдал не только вольную, но и 3 тысячи рублей, Елене Константиновой (она же Бабина) — 500 рублей.

Неизв. художник. «Римская площадь. Декорация П. Гонзага для театра в Архангельском». ГМУА.

29 января 1832 года — дата последнего упоминания «Капели» в бумагах княжеского архива.

Каков же был репертуар Юсуповского крепостного театра? Сохранились сведения о том, что у князя редко ставились произведения целиком. Большинство балетных представлений состояло из дивертисментов, часто национальной, русской направленности. Европейские пасторали дополнялись или заменялись народными танцами — казачком, камаринской. Целиком шли балеты на мифологические сюжеты. До 1824 года их ставил Соломон — «Медея и Язон» (видимо, в хореографии знаменитого Ле Пика, 1819 г.), «Венгерская хижина» Гюллень-Сор. Больше повезло знаменитой пьесе княжеского приятеля Бомарше. «Севильский цирюльник» появился на сцене и как балет, и как опера (правда, исследователи в этом вопросе не пришли к единому выводу).

Джоаккино Россини оставался многие годы любимым композитором Николая Борисовича, и за его творчеством Юсупов постоянно следил, но могла ли осилить полновесные оперные постановки сочинений блистательного итальянца небольшая труппа князя? Не сохранились названия большинства, шедших на домашней сцене князя, но «Приходно-расходные книги» Юсуповской домовой канцелярии содержат сведения о ежегодном отпуске средств на закупку материалов для театральных костюмов и декораций. Обыкновенно на сцене появлялось порядка двух-трех постановок ежегодно, для которых писались новые декорации и шились сценические костюмы. Средств на это не жалели. Иной раз пошив костюмов осуществляли лучшие и дорогие театральные портные — Левизи и Фреент. В бумагах сохранилась фамилия живописца Иванова, скорее всего, крепостного, писавшего декорации для театра.

Неизв. художник. «Римская площадь. Рисунок декорации П. Гонзага для театра в Архангельском». ГМУА.

Большой проблемой для театра долгие годы оставалось освещение — ведь спектакли и тогда имели обыкновение ставить в вечернее время. В 1829 году Юсуповский театр, следуя прогрессу, освещался уже масляными лампами. Ламповщик был наемный, и ему платили 5 рублей жалованья и 12 рублей за каждый пуд масла. Впрочем, отдавалось должное и другому виду освещения, пусть и несколько эфемерному. Театральную залу не единожды за вечер сотрясали молнии и громы, а иной раз даже поливал дождь. Явления природы искусно извлекались из специальных театральных машин, в те далекие времена считавшихся за диковинку. На осуществление этих сценических эффектов ежегодно отпускались определенные суммы.

Неизв. художник. «Тюрьма или подземелье. Рисунок с декорации П. Гонзага для театра в Архангельском». ГМУА.

Свидетельством широких музыкальных интересов князя стала его нотная библиотека, небольшой частью сохранившаяся в Архангельском, а большей частью разошедшаяся по иным хранилищам. В ней насчитывалось более 800 печатных партитур. До настоящего времени, видимо, не полностью выявлена рукописная часть нотной коллекции Юсуповых. Любовь к музыке передалась по наследству от деда к внуку — князю Николаю Борисовичу-младшему, ставшему успешным композитором.

И еще один небольшой штрих к театральной биографии князя Юсупова. В пятитомной Театральной энциклопедии, вышедшей в свет под редакцией великого (без всяких кавычек, разумеется) историка театра П. А. Маркова, Юсуповым посвящено несколько статей, но все они рассказывают о каких-то «национальных кадрах» из далеких союзных республик, тогда как отдельная статья о Директоре Императорских театров, создателе Московской Итальянской оперной антрепризы князе Николае Борисовиче Юсупове «почему-то» отсутствует. Энциклопедия «Балет», изданная в 1981 году, также тщательно замалчивает роль князя Юсупова в истории русской культуры.

Архангельское. Театр Гонзага. На сцене декорация «Малахитовый зал». Современная фотография.

В историю мировой театральной культуры Николай Борисович Юсупов вошел и как создатель единственного в своем роде театра — театра декораций, «музыки для глаз», театра знаменитого художника Пьетро Гонзага. Он был устроен князем в Архангельском и напоминал скорее драгоценную шкатулку, нежели типичный для той поры «усадебный крепостной театр». Первоначально театр в Архангельском еще при Голицыных располагался в правом флигеле главного усадебного дома, при Юсупове переделанном для других нужд. Интерьеры флигеля оказались полностью утрачены в начале 1930-х годов во время приспособления помещений обоих флигелей главного усадебного дома для военного санатория.

П. Гонзага. Эскиз декорации «Тюрьма». ГМУА.

Князь Юсупов давно знал, что его друг, главный декоратор Императорских театров Пьетро Гонзага, мечтает о воплощении в камне собственных архитектурных идей. Ведь театральные декорации живут совсем недолго — холсты рвутся, краска осыпается. К тому же и многочисленные завистники делали все, чтобы уничтожить художественное наследие первого и самого знаменитого из мастеров театральной живописи, работавшего на театральной сцене России на рубеже XVIII и XIX веков.

Знал о недолговечности собственных творений и сам Гонзага. Не случайно в летние месяцы он много лет подряд работал ландшафтным архитектором в парке Павловска у вдовствующей императрицы Марии Федоровны, куда его пристроил в свое время князь Юсупов. Парковые ансамбли, созданные Гонзага в Павловске, поражали воображение восхищенного зрителя почти полтора столетия, вплоть до Великой Отечественной войны, когда многие из них уничтожили немцы, вырубив значительную часть парковых насаждений. Гонзага работал в Павловске и как архитектор, но спроектированные им павильоны, увы, не заняли заметного места в сложившемся усадебном комплексе.