Апокалиптическая фантастика - Майк Эшли

— Проедем еще часа четыре или пять, потом остановимся на ночь, — решил он. — За ужином посидим над картой и решим, куда ехать дальше.

Эдвард и Кат вернулись в прихожую. Меня порадовало, что Череп не заявился в кабину.

Я вытер пот с лица. В кабине была духота — термометр показывал почти тридцать пять градусов. Рядом с ним располагалась шкала наружного термометра: пятьдесят пять. При такой температуре человек умрет меньше чем за час.

Дэнни сел за руль и повел грузовик параллельно эскарпу, высматривая подходящий спуск к бывшему морю. Километров через пять мы доехали до участка берега, который понижался более-менее плавно, и Дэнни осторожно перевалил через его край, двигаясь со скоростью улитки. Под колесами захрустела выжженная почва, рассыпаясь мелкой, как цемент, пылью. Грузовик стало покачивать на кочках, и Дэнни притормозил, замедляя спуск.

Наконец бывшее морское дно стало плоским, и мы прибавили скорость. Встречный ветер сдувал пыль за спину. Перед нами распростерлась огромная равнина, изборожденная трещинами и усеянная предметами, которые я поначалу не мог распознать. Когда мы подъехали ближе, я понял, что это ржавые остовы кораблей, торчащие под разными углами из морского дна. Мы проехали в тени одного из них, огромного лайнера, красного от ржавчины. Его обшивка проржавела до дыр, но изящные линии уцелевших надстроек все еще свидетельствовали о гордом прошлом. Мне оказалось трудно вообразить, что такой большой корабль действительно мог плавать — казалось, это противоречит законам физики.

Дэнни показал, и под высоченным бортом корабля я разглядел кучку белых палок, похожих на выбеленное солнцем дерево. Мы приблизились, и я увидел, что это кости. Округлые глазницы контрастировали с геометрической точностью бедренных и берцовых костей: черепа.

Я покачал головой:

— Не понимаю…

— Думаю, на корабле когда-то давно была колония, — предположил Дэнни. — Когда они умирали один за другим, еще живые выбрасывали тела за борт.

— Как думаешь, кто-нибудь из них выжил? — спросил я, зная ответ еще до того, как Дэнни покачал головой.

— Это было, пожалуй, лет тридцать назад. Когда засуха становилась все сильнее, а нации рухнули. Образовывались племена, власть законов кончилась. Каждый стал сам за себя. Колонии возникали на кораблях, пока океаны еще существовали, — чтобы убраться подальше от войн на суше.

Я покачал головой, представив, какие ужасы творились в корабельных колониях в их последние, исполненные отчаяния дни.

Мы поехали дальше, на юг.

Часа через два справа поднялись пять пирамид. Они возвышались над высохшим дном на сотни метров, а их игольчатые пики четко выделялись на фоне неба, светлого, как алюминий.

Дэнни взглянул на карту:

— Это бывшие Балеарские острова, часть старой Испании.

— И люди жили на такой высоте? — недоверчиво спросил я.

Он улыбнулся:

— Это были небольшие участки суши, окруженные морем, Пьер. Острова.

Я покачал головой, с трудом представляя такую конфигурацию суши и моря. На вершине ближайшего пика я разглядел прямоугольные очертания уцелевших зданий и рухнувшие стены других.

Вскоре острова остались позади.

Через три часа алое солнце коснулось горизонта справа от нас. Впереди, над Африкой, сгустились индиговые сумерки, не тронутые магнитными бурями.

— Ужин через десять минут! — крикнула нам Кат.

Дэнни остановил грузовик, и мы присоединились к остальным. Он развернул карту и показал, где мы находимся.

Кат дала нам по тарелке жареной картошки с зеленью — мясо решили экономить. Она уже понесла тарелку нашему пассажиру, когда Череп выбрался из койки и похромал к столу.

— Не возражаете, если я к вам сегодня присоединюсь? Там, сзади, мне стало ужасно одиноко.

Я молча занялся едой. Эдвард показал на стул, и Череп плюхнулся на него, поморщившись.

Дэнни ткнул пальцем в карту:

— Итак, вот где мы сейчас, в сотне километров севернее бывшего побережья Африки, как раз напротив места, называвшегося Танжер.

Череп перестал жевать и с тревогой взглянул на Дэнни:

— Дайте-ка взглянуть…

Он подался вперед и уставился на карту. Потом обвел нас взглядом:

— Ох, не нравится мне это.

Я глотнул воды, ощущая свой пульс и банную жару внутри грузовика.

Дэнни кивнул, обдумал его слова:

— И почему?

— Я уже говорил, тут бродят дикие банды. И с ними нам лучше не встречаться.

— Конкретно тут, Череп? — уточнил Дэнни. — И отчего это вдруг ты в этом так уверен?

Череп жевал, стараясь не смотреть на Дэнни. Потом ответил:

— Ну, я слышал разные истории, слухи…

Дэнни аккуратно положил нож и вилку, и это противоречило гневу на его лице:

— Чушь собачья. Давай выкладывай, что ты об этом знаешь, черт побери!

Глаза Черепа заметались, встречаясь с нашими пристальными взглядами. Он стал похож на загнанную в угол крысу.

— Ты заявился не из Алжира, — спокойно произнес Эдвард. — Так откуда ты взялся?

Молчание затянулось. Череп пошевелил языком, высвобождая застрявшее между зубами волоконце.

— Ладно, ладно… Я ездил с кое-какими людьми. Только людьми их не назовешь. Скорее животные, чудовища. Их около дюжины. У них есть машина — набор солнечных батарей, кое-как приляпанных к старому мотору… Короче, они тоже направлялись в сторону Танжера.

Дэнни кивнул:

— Зачем?

Череп пожал плечами:

— Они не говорили. Пригласили меня остаться на время. Сказали, что им нужна помощь инженера. Вот я и ехал с ними несколько дней… примерно неделю.

— И почему ты от них сбежал? — спросил я.

— Потому что догадался, что скоро, как только помогу им наладить батареи, я переживу свою полезность и они меня убьют, чтобы не тратить на меня еду и воду. Потому что им так проще.

Он обвел нас взглядом, потом торопливо доел, с трудом встал и заковылял к себе на койку.

— Ну, что думаете? — спросил Дэнни. — Он правду сказал?

Эдвард озвучил мои мысли:

— Я бы ему и на дальность плевка не стал доверять. А это для меня нынче совсем недалеко.

— Мы уже натыкались на разные банды, — добавил я. — Нам нужно лишь быть осторожными, вот и все.

— Согласна, — кивнула Кат.

— Но вот что мне хотелось бы знать, — проговорил Эдвард. — Что такого важного есть в Танжере, раз туда направляется эта банда?

Я сидел в кабине с Эдвардом на следующий день, когда мы увидели ховер — машину на воздушной подушке.

День клонился к вечеру, и до впадины, куда мы направлялись, оставалось еще километров сто на юг. Насколько видел глаз, во все стороны простиралось ставшее пустыней морское дно, плоское и унылое.

Я клевал носом из-за жары, когда Эдвард сбросил скорость. Я выпрямился и посмотрел на него. Эдвард молча повернул голову в нужную сторону.

Я посмотрел туда. Далеко впереди, искаженную маревом безжалостной дневной жары, я увидел куполообразную машину, целиком накрытую разномастными панелями солнечных батарей. С такого расстояния она смотрелась как жук, инкрустированный алмазами.

Машина стояла на месте. Я предположил, что те, кто внутри, заметили нас, насторожились и остановились.

Эдвард тоже остановил грузовик и позвал Дэнни. Через несколько секунд Дэнни и Кат пробрались в кабину и втиснулись между нами.

— Что думаете? — спросил я.

— Большая штуковина, — пробормотал Дэнни. — И батареи тоже впечатляют. Конечно, не все они могут быть в рабочем состоянии. — Он прищурился. — Что-то я не вижу ничего похожего на буровую. Хотел бы я знать, как они добывают воду.

— Что будешь делать? — спросила Кат.

— Принеси винтовки, Пьер. Эд, поезжай вперед, только медленно.

Я выскочил из кабины и помчался в прихожую. Там я открыл шкафчик, где мы хранили винтовки, и достал четыре — каждому из нас. Отнес оружие в кабину и раздал его, пока грузовик полз вперед.

Сидящие в другой машине поступили так же, осторожно двигаясь навстречу нам. Мы поехали медленнее, другая машина тоже. Наверное, со стороны мы походили на двух настороженных крабов, пытающихся решить, то ли им сейчас спариваться, то ли драться.

— Это ховер, — сказала Кат. Несмотря на возраст, зрение у нее осталось острым.

Лишь сейчас, когда нас разделяло около полукилометра, я разглядел под солнечными панелями кольцевую округлую «юбку». Дэнни прикинул и сказал, что машина у незнакомцев большая, размером примерно в половину нашего грузовика.

— Хватит, — сказал Дэнни Эдварду. — Остановись здесь.

Грузовик замер. Мотор Эдвард не выключал.

Ховер тоже остановился, подражая нам в осторожности.

Сердце у меня колотилось, и я потел больше, чем обычно. Винтовку я прижал к груди. Тянулись минуты. Снаружи ничто не менялось и не двигалось. Я представил, как незнакомцы в ховере гадают, подобно нам, что мы для них представляем — опасность или возможность.