Эскадра его высочества - Алексей Барон

«Назовитесь», — потребовал линкор.

Монголэ приказал просигналить «Дюбрикано» и добавить пароль.

«Что происходит?» — запросила «Орейя».

В ответ Монголэ вспомнил советы капитана настоящего «Дюбрикано» и нагло потребовал: «Назовитесь теперь вы».

«Де Фридо-Бранш, всему есть пределы, — раздраженно отозвался линкор. — Даже для вас. Чем вы заняты?»

«Доставил померанцев в Призон-дю-Мар».

«Эскадра Поммерна разбита?»

Монголэ ответил ехидным вопросом:

«А вы сомневались?» И вновь погрузил «Орейю» в задумчивость.

Тут в северной части бухты загрохотали пушки и любознательный вахтенный офицер линкора был вынужден переключиться на события, происходящие под стенами Эрлизора. Довольно скоро на «Орейе» стали заметны признаки оживления — на его юте появилось несколько новых фигур.

А матросы под руководством Динца уже вышибали западные ворота Призон-дю-Мар. Те, что были не видны с «Орейи». Но с линкора потребовали разъяснить, что происходит теперь уже у Эрлизора.

«Гром победы», — туманно отозвался Монголэ.

Матросы «Гримальда» ворвались в тюрьму. Ошеломленные охранники покорно выдали ключи. Одна за другой распахивались камеры. И вот в коридоре появились моряки с захваченных флотом Покаяны торговых судов Поммерна. Именно их освобождение являлось задачей «Гримальда». И свою задачу он даже перевыполнил — капитан разрешил взять не только померанцев, но и всех тех заключенных, кто желал покинуть Пресветлую. Приняв на борт около четырехсот человек, перегруженный сверх всякой меры, корвет отвалил от стенки.

В это время у Эрлизора загорелся «Тубан Девятый».

«Де Фридо-Бранш! Что, черт возьми, происходит?!» — вновь заволновалась «Орейя». На линкоре явно объявили тревогу: по вантам карабкались матросы.

«Забираю померанцев», — невозмутимо ответил Монголэ.

«Зачем?»

«Таков приказ».

«Чей?»

«Адмирала, черт возьми!».

На линкоре наконец стали подозревать неладное и замолчали. Потом передали приказ лечь в дрейф и прислать капитана.

Монголэ вполне резонно возразил, что его корабль в состав Домашнего флота не входит, а посему он, Унзиболан де Фридо-Бранш, подчиняется другому командиру.

«Орейя» обдумала все это, затем пригрозила открыть огонь и повторила вызов капитана. Тогда Монголэ взял у сигнальщика фонарь и собственноручно отщелкал:

«Обрат Кенто! Рядом с вами — Сострадариум. Своей пальбой Вы можете разбудить самого обрата эпикифора. Стоит ли?»

«Орейя» вновь погрузилась в угрюмое молчание. Монголэ попробовал представить глубину замешательства на мостике линкора и усмехнулся. Можно было считать, что «Гримальд» со своей задачей справился.

ЛИНЕЙНЫЙ КОРАБЛЬ МАГРИБА «МЕХРИД-МЕХРИДИЕ»

Водоизмещение — 2780 тонн. Четырехмачтовый барк. Максимальная зарегистрированная скорость — 15,9 узла. Вооружение — 112 чугунных орудий калибром до 40 фунтов. Экипаж — 1155 человек. Командир — контр-адмирал Джуиз Агахаг-паша

В отличие от Домашнего флота, тревогу на кораблях Магриба успели сыграть по всем правилам. Но после этого наступила растерянность.

Командующий эскадрой и одновременно командир флагмана контр-адмирал Джуиз Агахаг-паша недоуменно ворочал роскошным тюрбаном, пытаясь сообразить, что же, собственно, творится в самой главной гавани этих недотеп-покаянцев. Вскоре его недоумение сменилось куда более сильным изумлением, когда из-за имперского фрегата «Прохорст» вырулил длинный серый линкор. Сначала на его бизани развевался золотистый флаг Покаяны. Затем вместо него поднялся семибашенный флаг Поммерна.

Агахаг-паша протер глаза, но наваждение не исчезло. Напротив, оно усилилось: следом за первым померанским линкором показался второй, затем третий. Высота огромного «Мехрид-Мехридие» позволяла магрибинскому адмиралу хорошо видеть их палубы, по которым бегали матросы в форме кригсмарине.

Все орудийные порты головного корабля «Денхорн» с левого, обращенного к магрибинцам борта, были распахнуты, но пусты. Видимо, пушки втянули внутрь для перезарядки.

Характерные пятна копоти вдоль батарейных палуб и струи пороховых газов над вентиляционными решетками не оставляли ни малейших сомнений в том, что померанский флагман только что вынырнул из самой гущи боя. Однако его корпус, шлюпки, паруса, рангоут, — все выглядело абсолютно целым; Агахаг-паша не смог приметить ни единой дыры, ни одного очага возгорания и ни одной оборванной, болтающейся на ветру снасти.

Ничего подобного не наблюдалось и на других кораблях. Выходило так, что эскадра Поммерна прорвалась мимо Контамара, разгромила батарею Эрлизора, расправилась едва ли не с половиной Домашнего флота и при этом оставалась практически невредимой.

— Да им сам шайтан помогает! — воскликнул Бастангул Чунгай-эффенди, старший офицер «Мехрид-Мехридие».

Агахаг поморщился.

— Шайтан тут ни при чем, Чунгай. Им помогает дерзость и внезапность. А больше всего — сами покаянцы своей неслыханной бдительностью.

Эффенди округлил глаза.

— Да за такую бдительность уши следует отрывать вместе с головой!

Агахаг с усмешкой кивнул.

— Я запомню твое предложение, Чунгай. Оно очень полезное.

Чтобы не делать других полезных предложений, Чунгай тут же замолчал. Тем временен на юте померанского флагмана замелькали флажки.

— Что передают? — спросил Агахаг.

— Пожелания благополучия и процветания Магрибу, паша, — мгновенно отозвался сигнальщик. — И свидетельствуют свое глубочайшее почтение великому марусиму

— Ну и лисица же этот Мак-Магон… Чунгай! Наши орудия успели зарядить?

Чунгаю, бывшему мичману линкора «Урт-Бембема», однажды уже довелось драться с «Магденау». Он облизал пересохшим языком губы и осторожно сообщил:

— Будут готовы минуты через полторы-две, высокородный.

— Жаль, — с некоторым облегчением сказал Агахаг-паша. — Очень хотелось послать этому нахалу полсотни чугунных приветов. Ну, видит Пресветлый, ничего не поделаешь. Сигнальщик! Передай адмиралу Поммерна пожелание красивых жен, сильных сыновей и долгих лет жизни.

«Денхорн» вежливо поблагодарил и тут же грохнул всем противоположным бортом по обреченному фрегату «Коншесс». А в порты, обращенные к «Мехрид-Мехридие», то в одном месте, то в другом уже высовывались свежезаряженные пушки. С каждой секундой их становилось все больше и больше. Магрибинцы, которые одним залпом могли переломить ход сражения, своим шансом не воспользовались. Как и предполагал адмирал Мак-Магон.