Большие надежды (без указания переводчика) - Чарльз Диккенс

— И женщина эта сдержала клятву, Гербертъ?

— Здѣсь-то и есть самое темное мѣсто въ жизни Провиса. Она дѣйствительно исполнила свою угрозу.

— То-есть, онъ говоритъ, что она исполнила.

— Разумѣется, милый другъ, возразилъ Гербертъ, съ видомъ удивленіи и опять наклоняясь, чтобъ ближе взглянуть на меня:- онъ разсказалъ мнѣ все это. Другихъ свѣденій я не имѣю.

— Конечно, тебѣ не откуда ихъ имѣть.

— Теперь, продолжалъ Гербертъ:- Провисъ не говоритъ, хорошо или худо онъ обходился съ матерью ребенка. Но она жила съ нимъ пять или шесть лѣтъ и никогда не оставляла его, даже въ самыхъ жалкихъ обстоятельствахъ и, мнѣ кажется, онъ сожалѣлъ о ней и спускалъ ей многое. Онъ говоритъ, что изъ опасенія быть призваннымъ въ свидѣтели противъ нея и сдѣлаться причиною ея смерти, онъ прятался отъ судей, и потому при слѣдствіи только вскользь упоминалось о какомъ-то Абелѣ, бывшемъ причиною ревности этой женщины. Она пропала безъ-вѣсти, послѣ-того, что ее оправдали и такимъ-образомъ Провисъ лишился и ребенка и матери его.

— Скажите, пожалуйста

— Сейчасъ я кончу, милый другъ, продолжалъ Гербертъ: — злой геній, Компесонъ, мошенникъ изъ мошенниковъ, зналъ о причинахъ, заставлявшихъ Провиса скрываться въ то время, и, разумѣется, воспользовался этимъ, чтобы еще болѣе поработить его себѣ. Вотъ, гдѣ кроется главная причина ненависти къ нему Провиса.

— Я хотѣлъ бы знать, Гербертъ, сказалъ ли онъ тебѣ, когда это случилось.

— Дай мнѣ припомнить его собственныя слова. Онъ, кажется, выразился такъ: это было лѣтъ двадцать тому назадъ, когда я только сошелся съ Компесономъ. Сколько тебѣ было лѣтъ, когда ты повстрѣчался съ нимъ на кладбищѣ?

— Лѣтъ семь, я думаю.

— Ну такъ, онъ говоритъ, что это случилось года три или четыре передъ тѣмъ, и ты напомнилъ ему потерянную имъ дѣвочку, которая была бы твоихъ лѣтъ.

— Гербертъ, сказалъ я, послѣ небольшаго молчанія, — ты можешь лучше разсмотрѣть меня у окна, или у камина?

— У камина, отвѣчалъ Гербертъ, подходя ко мнѣ.

— Посмотри на меня.

— Ну, посмотрѣлъ.

— Пощупай меня.

— Ну, я держу твою руку, любезный другъ.

— Ты не думаешь, Гербертъ, чтобъ я былъ въ горячкѣ, или чтобъ мои мысли были сильно разстроены послѣ вчерашняго происшествія.

— Нѣтъ, сказалъ Гербертъ, посмотрѣвъ на меня внимательно. — Ты нѣсколько разгорячился, но совсѣмъ въ нормальномъ положеніи.

— Конечно, я увѣренъ въ этомъ и въ томъ, что человѣкъ, котораго мы скрываемъ, — отецъ Эстеллы.

LI

Я, право, не могу сказать, зачѣмъ я такъ горячо желалъ узнать, кто дѣйствительно были родители Эстеллы. Вообще, этотъ вопросъ представлялся мнѣ очень-смутнымъ до-тѣхъ-поръ, пока его не уяснилъ мнѣ человѣкъ, лучше знакомый съ дѣломъ.

Я знаю только, что когда Гербертъ разсказалъ мнѣ все слышанное отъ Провиса, мною овладѣло какое-то лихорадочное желаніе раскрыть эту тайну. Мнѣ казалось, что я не долженъ былъ оставлять этого дѣла, напротивъ того обязанъ, не теряя времени, повидать мистера Джаггерса и узнать отъ него всю тайну.

Я, право, не знаю, побуждало ли меня къ тому желаніе принести пользу Эстеллѣ, или я съ радостью пользовался случаемъ, чтобъ перенести на человѣка, о которомъ теперь такъ заботился, хоть частъ той любви, которую питалъ къ Эстеллѣ. Быть можетъ, послѣднее предположеніе вѣроятнѣе.

Какъ бы то ни было, но Гербертъ меня едва удержалъ: я хотѣлъ тотчасъ же ночью идти къ Джаггерсу, онъ увѣрялъ, что если я пойду, то конечно заболѣю и буду неспособнымъ помочь Провису, когда онъ всего болѣе будетъ нуждаться въ моей помощи. Его слова нѣсколько умѣрили мое нетерпѣніе. Рѣшившись, во что бы то ни стало, пойти въ Джаггерсу на другое утро, я нѣсколько успокоился и согласился спокойно пролежать всю ночь.

На другой день, очень-рано, мы отправились вмѣстѣ въ городъ. На углу Гильдпуръ-Стрита, около Смивѳильда, я разстался съ Гербертомъ: онъ пошелъ въ Сити, а я повернулъ въ Литтель-Бритенъ.

По временамъ, Джаггерсъ съ помощью Уемика свѣрялъ и приводилъ въ порядокъ свои счетныя книги. Уемикъ обыкновенно въ такихъ случаяхъ носилъ всѣ книги и счеты въ комнату мистера Джаггерса и тамъ съ нимъ занимался, а его мѣсто въ конторѣ занималъ тогда одинъ изъ другихъ писцовъ. Найдя теперь одного изъ нихъ за уемиковой конторкою, я догадался въ чемъ дѣло; но былъ очень-радъ, что буду говорить съ Джаггерсомъ при Уемикѣ, ибо онъ такимъ-образомъ самъ будетъ свидѣтелемъ, что я ничего не сказалъ, могущаго его компрометировать. Мой видъ съ подвязанной рукою и сюртукомъ накинутымъ на плеча способствовалъ эффекту моего прихода.

Я уже вчера ночью, по пріѣздѣ въ Лондонъ, извѣстилъ мистера Джаггерса о случившемся, но теперь хотѣлъ сообщить ему всѣ подробности.

Необыкновенное происшествіе это какъ-то сдѣлало нашъ разговоръ болѣе оживленнымъ и не столь натянутымъ, какъ обыкновенно. Во все время моего разсказа мистеръ Джаггерсъ стоялъ, по своему обыкновенію, передъ каминомъ. Уемикъ, прислонясь на спинку кресла и заложивъ руки въ карманы, смотрѣлъ мнѣ прямо въ глаза. Чудовищные слѣпки, какъ-то нераздѣльные въ моекъ воображеніи съ офиціальными пріемами Джаггерса, казалось, слышали запахъ пожара.

Когда я кончилъ свой разсказъ и отвѣтилъ на нѣсколько вопросовъ, предложенныхъ мнѣ Джаггерсомъ и Уемикомъ, я представилъ записку миссъ Гавишамъ, уполномочивавшую меня получить 900 фунтовъ для Герберта. Мистеръ Джаггерсъ, взявъ ея записную книжку, нѣсколько прищурился, но тотчасъ же передалъ ее Уемику и приказалъ написать мнѣ вексель. Я смотрѣлъ на Уемика, пока онъ писалъ; а Джаггерсъ въ то же время покачиваясь то въ ту, то въ другую сторону, смотрѣвъ на меня.

— Мнѣ очень жаль, Пипъ, сказалъ онъ вручая мнѣ вексель, послѣ-того, что онъ подписалъ его, — что эти деньги не для васъ.

— Миссъ Гавишамъ была такъ добра, отвѣчалъ я:- что спросила не можетъ ли она мнѣ сдѣлать чего, но я отвѣчалъ, что нѣтъ.

— Каждый человѣкъ долженъ знать лучше про свои дѣла, сказалъ Джаггерсъ. Движенію губъ Уемика ясно выражало его любимый доводъ: «движимое имущество».

— Я бы на вашемъ мѣстѣ не сказалъ бы нѣтъ, продолжалъ Джаггерсъ, но каждый человѣкъ долженъ лучше знать про свои дѣла.

— Каждый человѣкъ обязанъ пещись о пріобрѣтеніи движимаго имущества, сказалъ Уемикъ, посмотрѣвъ на меня съ упрекомъ.

Теперь, мнѣ казалось, была лучшая минута начать разговоръ, для котораго собственно я и пришелъ; потому, обращаясь къ Джаггерсу, я сказалъ:

— Я-таки попросилъ кое-что у миссъ Гавишамъ, сэръ. Я попросилъ ее передать мнѣ все, что она знала о своей воспитанницѣ и она исполнила мою просьбу.

— Не-уже-ли? спросилъ Джаггерсъ, нагнувшись, чтобъ посмотрѣть на свои сапоги, и потомъ тотчасъ же снова выправляясь. — Ну, продолжалъ онъ:- я бы не сдѣлалъ этого на ея мѣстѣ; впрочемъ, это ея дѣло, ей лучше знать.

— Я знаю, однако, болѣе о воспитанницѣ миссъ Гавишамъ, чѣмъ она сама. Я знаю мать Эстеллы.

Джаггерсъ вопросительно посмотрѣлъ на меня и повторилъ «мать?»

— Я видѣлъ ее третьяго дня.

— Будто! сказалъ Джаггерсъ.

— И вы ее также видѣли, сэръ. Вы еще ее видѣли гораздо-позже меня.

— Будто! повторилъ Джаггерсъ.

— Можетъ-быть, я знаю объ Эстеллѣ и болѣе васъ самихъ. Я знаю и ея отца.

Мистеръ Джаггерсъ какъ-то странно остановился; онъ слишкомъ хорошо владѣлъ собою, чтобъ измѣниться въ лицѣ, но по всей его фигурѣ я замѣтилъ, что мои слова его удивили; онъ не зналъ, кто былъ отецъ Эстеллы.

Я это подозрѣвалъ, основываясь на томъ, что Провисъ, по словамъ Герберта, держался въ сторонѣ во время процеса, и вошелъ въ сношенія съ Джаггерсомъ только четыре года спустя. Теперь, смотря на мистера Джаггерса, я совершенно убѣдился въ моемъ предположеніи.

— Такъ, вы знаете отца этой молодой дѣвушки, Пипъ? сказалъ Джаггерсъ.

— Да, отвѣчалъ я:- отецъ ея — Провисъ, изъ Новаго Южнаго Валлиса.

Даже мистеръ Джаггерсъ вздрогнулъ отъ удивленія; конечно, онъ тотчасъ же опомнился и сдѣлалъ видъ, что достаетъ платокъ изъ кармана, но я замѣтилъ, что онъ вздрогнулъ. Какъ Уемикъ принялъ это извѣстіе, я не знаю, ибо я не хотѣлъ на него смотрѣть, боясь, чтобъ Джаггерсъ какъ нибудь не замѣтилъ нашихъ взглядовъ, что мы имѣемъ тайныя сношенія.

— На какомъ же основаніи, я васъ училъ вѣрить только очевидности, сказалъ Джаггерсъ очень сухо, остановивъ платокъ по обыкновенію на полудорогѣ къ носу. — Развѣ Провисъ хочетъ предъявлять права свои на ее?

— Нѣтъ, отвѣчалъ я, онъ никогда объ этомъ и не думалъ, онъ и не воображаетъ, что дочь его жива.

Но на этотъ разъ Джаггерсъ измѣнилъ себѣ. Мой отвѣтъ былъ столь неожиданъ, что онъ положилъ платокъ въ карманъ, не исполнивъ обыкновеннаго процеса сморканія, и, скрестивъ руки, пристально посмотрѣлъ на меня.

Я разсказалъ ему тогда все что зналъ, и откуда имѣлъ всѣ эти свѣдѣнія. Я только умолчалъ о Уемикѣ, и оставилъ его думать, что я узналъ подробности, переданныя мнѣ Уемикомъ отъ миссъ Гавишамъ. Я все еще боялся смотрѣть на Уемика, и только окончивъ свой разсказъ и помѣнявшись взглядами съ Джаггерсомъ, я взглянулъ на него. Онъ сидѣлъ согнувшись и вперивъ глаза въ столъ.