Докричаться до мира - Оксана Демченко

— А, крикун… И даже живой, вот ведь как. И свободный. Что, перехитрили мы их? — обрадовался старик хрипло. — Не думал, что это случится при мне.

— Помогли нам, теперь все будет хорошо, — почти без звука ответил Третий. — Еще два дня. Здесь можно пересидеть светлое время?

— Хоть вечность, — усмехнулся более молодой, устало опираясь на стену, он сменил затекшую руку. — Никто не придет, только утром нас с поводка спустят, загоны убрать и корм раздать. Вечером пристегнут опять, так уже второй восьмик. Видно, со свету сживают. День за днем все выше ошейники крепят.

— У меня есть еда.

— Дурак ты, Третий, — усмехнулся пролеченный старик. Заметил удивление и пояснил, — а кто еще может тут шастать, как не разведчик? Не о нас думай, а о щенках. Сам ешь.

— О них и думаю, — огрызнулся Йялл. — Кто их спасать станет? Я сюда оставлю след для братьев, вас быстро найдут. Быстро, но не сразу. До прихода прочих вы одни и можете помочь детям. Дам оружие, короткий жезл, бьющий током. У меня их пара во вьюке, один уже, считайте, ваш. На загонах стоит умный замок, я проверил. Его легко сжечь, одно касание жезлом. Затем детей следует сразу же вывести и запрятать в любой пустой сектор. Можете начинать, как только зашумит второлунье, я вечером послезавтра зайду и сниму ошейники.

— По такому случаю мы постараемся еще два дня не подыхать, — согласился Второй, жадно вгрызаясь в концентрат. — Иди и сиди за ящиками до темноты. Пора.

Йялл устроил себе логово в коробках, вполне уютное и неприметное. День затеплил потолки светом, но Третьего это беспокоило мало, он дремал, как умеют только волвеки. Слыша и чуя окружающее и, в то же время, прекрасно отдыхая. Пришли хозяева, деловито отстегнули стариков и чуть удивились живучести Второго.

Пинками погнали обоих к щенкам. Пора кормить молодняк.

Потом старые возвращались еще не раз, убирали мусор, затаскивали новые мятые коробки, перебирали и сортировали содержимое, засовывали в люк. Оба устало задыхались, их ослабевшие руки дрожали и действовали неловко, но старые упорно возились весь день, вызывая в Йялле чувство вины. Он, бесконечно здоровый и молодой, сделал бы все за пару часов. Но увы, лежит и отдыхает, устроился не хуже хозяина какого-нибудь. Ничего, он им и это припомнит. Если представится возможность, познакомит с помойкой и люком хоть одного. Мысль вызвала усмешку и чуть успокоила.

Вечером хозяева привычно пристегнули обессилевших стариков на прежние места и ушли, поленившись даже плотно закрыть дверь.

Йялл выбрался из логова и деловито осмотрел ошейники. Пару таких волвеки прихватили во время рейда на дно Гнезда, и Эйм научил всех снимать шипастые железяки без ключа и застегивать снова. У мальчика странный дар вмешиваться в чужие изделия и менять их не в лучшую сторону. Ринк так и сказал, а Эйм вздохнул виновато — еще бы, знает и сам. Старики удивленно крутили свободными шеями и благодарили. Утром обещали самостоятельно застегнуть, это очень просто. Сегодня оба нормально отдохнут, хорошо.

Старый Второй хитро прищурился и уточнил, видел ли он свою жену, все ли у нее в порядке. И такое он знает! Старик улыбнулся: просто это самое важное, у некоторых так на глупой морде написано. Йялл виновато пожал плечами и кивнул.

Для него — самое, чего уж там. Уже и колыбельку вытребовал у Тимрэ, врач создал и принес. А еще много полезных мелочей, даже красивые погремушки, их Яли с Дедом мастерили. Кажется, они тогда первый раз что-то делали вместе. Второй вслушался счастливо и снова кивнул. Негромко сказал: очень хорошо, что у стаи есть теперь более важное в жизни, чем злоба на вечных.

Третий согласился и почти виновато простился, нет пока времени поговорить.

Сменил облик, терпеливо перенес неприятный момент: ему остро не нравилось ощущать движение «пиявки» по шкуре. Второй помог укрепить вьюки, и волк деловито двинулся дальше. Ночь не слишком длинна, а внизу — семь незнакомых ярусов.

Четвертый уровень охранялся камерами удручающе плотно и бдительно. Йялл сумел оценить число наблюдателей и отметить расположение загонов, но не более того, слишком опасно. Темная шахта сервисных слагов — еще один путь, указанный Дедом на крайний случай, — привела его, спасающегося от обхода вечных, на пятый ярус.

На четвертом много камер? Глупости. Вот здесь их не просто много — они везде!

Любой шаг фиксируется, любое движение примечается. Йялл до самого второлунья сидел, скорчившись и впившись в металл когтями, находя последнее утешение в их отменной остроте. Хозяева на ярусе расположились в одной большой комнате, все пятеро, и отдыхали, пережидая помехи. Обходы? Зачем, они просто заблокировали ярус. Йялл кивнул довольно. Годится, ему надо лишь осмотреться, своих тут нет.

Пробежал стремительно и уверенно коридорами, глянул на лифты и лестницы.

Вернулся к шахте и пополз вниз.

Шестой уровень. Когда составляся план Гнезда, про этот ярус говорили Рила, Бит и девочки. Они предполагали, что выросли именно тут, но, к сожалению, кроме загона и пары ближних к нему коридоров, ничего не помнили.

Йялл усердно отметил в памяти занятые детьми секторы и чуть в стороне помещения старших — нянек. Два небольших загона, соединенные вместе, тесные и душные.

Пожилых хозяева совсем не берегли, таких легко заменить. И почти не охраняли, скупясь даже на камеры, требующие дополнительных наблюдателей. Считали забитыми до должной покорности и слабыми, к тому же исчерпавшими свою полезность для опытов.

Две женщины болели, тяжело и виновато кашляя. Их мучило то, что другие не могут спать и даже не пытаются сердиться.

Замки? Простые, открываются снаружи одним движением, они и когтистому волку посильны. Контроль срабатывания? Согласно дополнительному зрению Эйма, сюда вообще питание не подходит. Третий усмехнулся: побыл на корабле всего ничего, а глупостей от церемонных айри нахватался. Неловко лезть к женщинам в шкуре, а голым еще противнее. Дожили… волк, называется.

Йялл «причуялся»: рядом никого нет, комната вечных на другом конце сектора, и там все отменно сонные. Последние крохи внимания сосредоточены на мониторах загонов старших девочек. Стряхнул «пиявку», сменил облик и снова влез в темную ласковую шкуру, облегающую с ног до головы и приятную отвыкшему от холода телу двуного куда более, чем зверю.

Замок открылся без звука, но внутри все сразу напряглись. Ночью хозяева сюда не ходят, потому от необычного ждали большой беды. Но не настолько большой: смотрели ему в грудь, почти под ребра, где, видимо, помещался подбородок хозяев.

Выше глаз поднимать волчицам не дозволено, ему девочки рассказывали. Вот и эти, с трудом осознавая рост вошедшего, медленно отслеживали его взглядами и не верили, что вот так, среди ночи, к ним может заявиться здоровенный до неправдоподобия родич. Да кто ж поверит-то? Наконец взгляды нерешительно миновали его настоящий подбородок и робко добрались до желтых глаз. Многие волвека в жизни не встречали и глядели потрясенно.