Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Ира Аллор

Мелькор открыл дверь и столкнулся нос к носу совсем не с Ауле. На пороге стоял Манвэ. Губы кривила привычная насмешливая улыбка, но лицо осунулось, резче залегли тени под глазами. Он вошел в комнату, и Мелькор затворил за ним дверь.

— Присаживайся, Манвэ. — Эльдин, поклонившись, пододвинула неожиданному гостю кресло. Тот уселся, положив ногу на ногу и сцепив руки на колене. Майэ подала ему бокал с вином и поставила в который раз чайник. Манвэ слегка пригубил и отставил бокал.

— Итак, — начал он, — я не знаю, к каким умозаключениям вы здесь пришли, но бегству вашему я препятствовать не буду. Возможно, это выход. А к тебе, Мелькор, просьба: майа моего, Златоокого, помнишь? Так вот, возьми его с собой…

— Куда? — недоуменно спросил Мелькор.

— Подальше отсюда!

— И?..

— И все. Надеюсь, ты сможешь защитить себя и тех, кто с тобой? От кого? Да хотя бы от меня, если… — Король Мира слегка запнулся. — Я ручаюсь за свои обещания, пока я — это я. Ты знаешь, что я имею в виду.

— Ну и куда нам податься, если все так обернется? А будем защищаться — снова будет война, и тогда на Арде камня на камне и впрямь не останется? Возьму вот и не постесняюсь на сей раз из нее кусок на собственные нужды выдрать…

Манвэ нахмурился, прикрыв глаза. Закурил, выпустив струю дыма в усеянный звездами потолок.

— Если честно, я не знаю, что делать, — сказал он. — Побег — это временный выход. Если вообще выход…

Владыка задумался. Мелькор развел руками.

— Неужели обязательно надо бежать? — подал голос Аллор. — Впрочем, как тебе удобнее…

— У тебя из-за всего этого неприятности? — смущенно пробормотала Эльдин.

— С чего ты взяла? — вскинул брови Владыка. Эльдин пожала плечами, покачав головой.

— Глупости какие, — беззаботно махнул рукой Манвэ. — И нечего на меня виновато коситься, — усмехнулся он, глядя на Аллора. — Что вышло, то вышло. Девять бед — один ответ.

Вала отпил еще глоток и откинулся в кресле, созерцая переливы оттенков сквозь хрустальные стенки бокала.

Ему было понятно, что беспокоит Аллора: сознание майа не пытался закрыть. Раскаянием в содеянном там и не пахло. И все же Владыка понял: они не были против него — просто не желают делить мир на друзей и врагов. Их расположение и явная приязнь к нему не противоречат дружбе с Мелькором. А на предопределение и даже на Замысел им плевать. Такие уж они… Ну не будешь же злиться на сквозняк? «Ветер веет, где хочет!» — не ты ли это говорил? Достаточно, что им самим не по себе.

— Послушай, что все-таки происходит? — Мелькор уселся на табурет напротив Манвэ. — Ты говорил с Единым?

— Именно поэтому я прошу тебя заняться Златооким — лучше ему держаться от меня подальше: ни защитить, ни помочь ему я не смогу.

— А где он?

— В Ильмарин, где еще ему быть?

— Он спит?

— Сейчас да. Ты пойдешь?

— А как же? Я готов. А вы, господа майар, останьтесь пока здесь, — обратился он к остальным. Гортхауэр недоуменно взглянул на него, но, встретив решительный взгляд, промолчал.

— Мы не будем путаться под ногами, — улыбнулся Аллор. — Но если что, пожалуйста, позовите.

— Ладно, выздоравливай. — Владыка наклонился к нуменорцу и осторожно пожал забинтованную руку.

Валар скрылись за дверью.

— Так все же расскажи, если не секрет, что произошло? — попросил Мелькор. Манвэ зло сощурился.

— …Итак, сейчас — Четвертая эпоха. Мелькор на свободе, и ты тоже свободен и волен идти куда пожелаешь.

Манвэ стоял, заложив большие пальцы за пояс, глядя на своего первого майа, сонно щурящего ярко-золотые глаза.

Златоокий приподнялся на ложе, где пролежал шесть тысяч лет, откинул со лба тяжелую темно-медового цвета прядь волос. Четвертая эпоха? Как это? Он же только что заснул. Точнее, был усыплен. Мелькнули перед ним глаза Манвэ — холодные, жесткие и все же больные, коснулась тонкая рука — и он провалился в забвение. Ничто. Ни звуков, ни цвета, ни чувств. Все было как вчера. Надо же…

Личина Короля была сделана на совесть — как всегда. То есть почти как всегда. Златоокий помнил Владыку другим, но как давно это было… А что происходит сейчас? Зачем пробудил? Затем, чтобы прогнать? Конечно, лишний он здесь… Майа вздохнул, сел. Искоса взглянул на Манвэ.

— Гонишь? Конечно, я же мятежник… — Златоокий вскинул голову, прикрыв глаза — как когда-то. — Хорошо, уйду…

Он помедлил. Куда идти? Опять — не куда, а откуда… К Мелькору? Уж не обман ли это?

— А собственно, где он сейчас? Снова в Эндорэ? Если мне будет позволено спросить, — прибавил он едко.

— Да нет, у Намо, — процедил Манвэ.

— В Залах?! «На свободе»… — Златоокий усмехнулся. — Видимо, сейчас это так называется… Конечно, коль скоро Владыка не желает… и не может видеть меня на Таникветиль…

— А тебя-то что здесь может держать? Ты выбрал — сознательно. Так что ступай к тому, чей путь ты избрал…

— В залы Мандоса… Спасибо, — покачал головой Златоокий.

— У тебя есть возможность составить собственное мнение о степени его свободы.

— Да уйду я, уйду… — Златоокий окончательно сел на ложе, спустив ноги на пол. — Зачем ты меня вообще разбудил? — В его голосе мелькнула злость.

— Затем же, зачем освободил Мелькора. Можешь считать это моей прихотью.

— А тогда… тоже — прихоть? — прошептал майа и сжался, словно ожидая удара.

Манвэ скрестил руки на груди, пытаясь унять дрожь. Златоокий посмотрел на него исподлобья.

— Разумеется. Необходимость. Покой Арды. Нет своих и чужих, есть согласные с Предначертанным и избравшие иной путь. И я свой — избрал, ты прав, тебе нечего делать со мной… И вообще, какое тебе дело до меня? — Златоокий устало отвернулся, вставая.

«Не распускаться. Пусть он наконец уйдет. Он же не сможет не вмешаться, если что-то произойдет. Не выходи за рамки созданного образа, пусть думает о тебе что угодно — лишь бы шел отсюда подальше. Мало Эонвэ? Что же он медлит? Наорать? Вытолкать взашей? Глупость. Выдержать, не ввязываться в разговор».

И не нужно, чтобы мнение Златоокого о нем менялось, — надо остаться в памяти майа таким, как всегда, — чтобы и вспоминать не хотелось…

Майа наконец встал с ложа, изящным движением, так похожим на движения создавшего, поправил складки одеяния. Откинул назад волосы. Сделал шаг, еще один. Поравнявшись с Валой, твердо взглянул ему в глаза. Тот не отвел взгляд. Майа остановился.

— Ну что же ты? — проговорил Манвэ.

— Ничего, уже ухожу. Раз уж ты так меня гонишь…

— Да, так. А как еще? — «Ну что еще ему надо? Чтобы прощения попросил? Но ведь это будет попыткой примириться, удержать — нельзя. Ну что еще ему сказать?!»

— Гоню? Просто позволяю уйти — ты же сделал это когда-то.