Украина 1991-2007: очерки новейшей истории - Георгий Касьянов

В. Ющенко, вышедший в верхи финансовой элиты через систему патримониальных и по сути номенклатурных отношений, оказался на вершине власти при беспрецедентной поддержке демократически ориентированной части общества — с одной стороны, благодаря тому, что обещал эту власть изменить, с другой — потому что рассматривался именно как гарант доступа к этой же власти. Вхождение во власть было для него крайне драматичным — не столько из-за коллизий избирательной кампании 2004 г., сколько из-за своеобразного искривления общественной оптики, в результате которого образ общественного мессии, сложившийся в сознании миллионов его сторонников, и реальный человек были слишком далеки. В. Ющенко оказался в нужный момент в нужном месте — в период, когда активная часть общества жаждала перемен и нуждалась в личности, способной эти перемены осуществить и олицетворять.

Завышенные ожидания упомянутой части общества вступили в конфликт с реальностью. Как и в случае с Л. Кравчуком, масштаб задач превысил масштаб личности. Склонность к морализаторству с привычками и моделями поведения сельского патриархального уклада, попытка апеллировать к окружению и к нации как к большой семье хотя и нашли отклик в некоторых сегментах общества, оказались явно недостаточными для выполнения обещаемого и ожидаемого. Несамостоятельность, смесь импульсивности и флегмы, пробелы в образовании, неспособность к стратегическому мышлению, постоянный поиск сильных личностей в ближайшем окружении, способных быть катализатором решительных действий и действенных решений, стали очевидными именно тогда, когда была достигнута главная цель, высшая власть. Однако цель оказалась промежуточной.

Система власти, возникшая в результате политических договоренностей декабря 2004 г., изменилась, возможно, в соответствии с намерениями В. Ющенко, под давлением обстоятельств и явно вопреки желаниям его ближайшего окружения. Как ни парадоксально, это произошло во многом благодаря организаторской несостоятельности самого президента, вероятно, достигшего уровня компетентности в роли высшего финансового менеджера страны, но непригодного для роли высшего политического менеджера и для управления унаследованной им системой сдерживаний и противовесов в стране с крайне низким уровнем общественной легитимности существующей власти.

Однако изменения в системе власти, трактуемые как переход к «парламентско-президентской» республике, на самом деле привели не столько к развалу созданной во времена Л. Кучмы системы сдерживаний и противовесов, сколько к резкому ослаблению института президентства и перемещению центра власти в парламент и правительство. Последние, в свою очередь, превратились в филиалы крупнейших финансово-промышленных групп. Возможно, в перспективе ситуация, сложившаяся в системе власти в результате кризиса 2006–2007 гг., обещает больший объем доступа к власти в стране через институты представительской демократии, однако непосредственно после выборов 2006 и 2007 годов результат был неутешителен: если раньше олигархи и бюрократия вынуждены были распылять ресурсы между президентским офисом и парламентом, то теперь им достаточно контролируемого ими парламента, создающего видимость демократии, и контролируемого ими же правительства. Олигархия и бюрократия достигли высшей точки власти — а значит, далее можно ожидать или горизонтального (регионального) развития схемы власти, сформированной на национальном уровне, или очередного масштабного кризиса, вызванного не только поляризацией интересов и конфликтами внутри финансово-промышленных групп и между ними, но и постепенным вызреванием структур гражданского общества, к которым указанные группы вынуждены будут апеллировать.

* * *

Может быть картина, представленная на страницах этой книги, покажется читателю не слишком привлекательной с точки зрения «исторического оптимизма». Некоторые ее фрагменты уже стали объектом критических замечаний, суть которых сводилась к упрекам в чрезмерной отстраненности от предмета исследований и даже в отсутствии патриотизма. Меня призывали «добавить позитив», «смягчить» некоторые сюжеты. Я не могу последовать этим советам. Я писал эту книгу не для того, чтобы удовлетворить чьи-либо интересы, кроме одного, возможно, чрезмерно эгоистического — желания обдумать первые шестнадцать лет существования современной Украины и поделиться результатами этого осмысления с той частью общества, которая способна мыслить системно.

Украина существует как государство и как уникальное общество беспрецедентно долгий с точки зрения предыдущей истории срок. Все сложности, кричащие противоречия, несправедливости — словом, все проблемы, описанные здесь, — это проблемы Украины как данности: государства, общества, граждан, существующих не в проекте, не в перспективе, а сегодня и сейчас. В этом состоит коренное качественное отличие истории Украины до 1991 г. и после 1991 г. Это отличие позволяет говорить и судить о любых, даже самых сложных и раздражающих проблемах спокойно и взвешенно, без псевдопатриотических истерик, оправдательной демагогии и желания угодить сиюминутным интересам то ли власти, то ли улицы. Проблемы есть и будут. Они свидетельствуют не только о сложности становления общества и государства, но и о реальном существовании этого общества и государства. У них есть пусть драматическая, противоречивая и далеко не всегда привлекательная, иногда абсурдная, но своя история, свое уникальное прошлое. А если есть это прошлое, сформировавшееся в историю, значит есть и шансы на будущее. Возможность реализации этих шансов во многом зависит от способности и желания откровенно говорить о проблемах общества и государства и решать их.

Сит spiro — spero.

Из социологов я просто обязан упомянуть автора и исполнителя грандиозных исследовательских проектов, без которых было бы невозможно полноценное исследование украинского общества 1990-х—2000-х Н. Панину, а также В. Хмелько, В. Паниотго, Е. Головаху. И, наконец, нельзя не вспомнить автора многочисленных статей и эссе, вызывавших не менее многочисленные и жаркие дискуссии, — украинского литератора М. Рябчука.

54 См. стенограмму заседания: Литвин В. (упорядник) Украша 2004. Поди. Документа. Факта. — Т. II. — К., 2005. С. 495–525. По непонятным причинам в стенограмме выступления международных посредников идентифицированы как «голос».

55 Формально-юридически Верховный суд рассматривал жалобу Николая Катеринчука — доверенного лица кандидата в президенты В. Ющенко на «бездеятельность Центральной избирательной комиссии», ее же действия по установлению результатов повторных выборов 21 ноября и на ее решение о провозглашении президентом В. Януковича.

66 Здесь на первом месте были США, действовавшие в рамках своей государственной программы Freedom Support Act (сюда следует добавить и негосударственные организации, например фонд Дж. Сороса, особенно активный с конца 1990-х). С 1999 г. они наиболее активно поддерживали развитие гражданских инициатив и негосударственных организаций в таких сферах: власть закона (rule of law), гражданский контроль над выборами, поддержка свободы слова, содействие гражданской активности на локальном уровне («сеть гражданского действия», поддержка негосударственных организаций. Основные усилия сосредотачивались на обучении различным формам гражданской самоорганизации. Главными донорами были такие организации, как Национальный демократический институт (ND1), Национальный республиканский институт (NRI), USAID, Freedom House, Open Society Institute (фонд Сороса). Несмотря на частые упреки в низкой финансовой эффективности такой поддержки, следует признать, что при достаточно скромных средствах данные программы давали серьезный эффект, поскольку действительно содействовали созданию первичных ячеек гражданского общества. В 2004 г., например, в рамках программы Strengthening Citizen Participation в Украине USAID было потрачено S 18,6 млн: http://www.usaid.gov/policy/budget/cbj2006/ee/ua.html. Это составляет «стоимость» 4–5 депутатских мандатов в парламенте, полученных в центральных округах.