Песнь крови - Энтони Райан

За спиной у сержанта появился стражник помоложе. Он уставился на Ваэлина с благоговейным выражением, которое того изрядно нервировало.

– Э-э, сержант…

– Но время уже позднее, а я сегодня добрый!

Сержант надвигался на Ваэлина, стиснув кулаки, и его седые брови гневно хмурились, суля взбучку.

– Так что я просто надаю тебе по ушам и отправлю восвояси!

– Сержант! – настойчиво повторил молодой, хватая начальника за локоть. – Это же он самый!

Сержант бросил взгляд на молодого, потом снова на Ваэлина, смерил его глазами…

– Точно?

– Ну а кто сегодня в Кругу дежурил, как не я? Это точно он!

Сержант разжал кулаки, но хмуриться не перестал.

– Что у тебя за дело к королю?

– Это только для королевских ушей. Он меня примет, если ему доложат, что я здесь. А если до него дойдет, что меня прогнали прочь, он будет недоволен.

«Ну и здоров ты врать!» – поздравил он сам себя. На самом деле Ваэлин был вовсе не уверен, что король вообще захочет его видеть.

Сержант задумался. Его шрамы говорили о многолетней суровой службе, и Ваэлин сообразил, что сержанту совсем не хочется рисковать своей честно заслуженной пенсией.

– Передай капитану мои извинения, – сказал сержант молодому стражнику. – Разбуди его и доложи о нашем госте.

Молодой стражник убежал, торопливо отперев калитку, вделанную в громадные дубовые ворота, а Ваэлин с сержантом остались стоять молча, опасливо меряя друг друга взглядом.

– Я слыхал, ты одолел пятерых подосланных отрицателями убийц в ночь резни аспектов, – буркнул наконец сержант.

– Их было пятьдесят.

Казалось, миновала целая вечность, прежде чем калитка снова открылась и молодой стражник вернулся с подтянутым молодым человеком, одетым в безукоризненную форму капитана королевской конной стражи. Он коротко, оценивающе взглянул на Ваэлина и протянул ему руку.

– Здравствуйте, брат Ваэлин, – сказал он с легким ренфаэльским акцентом. – Капитан Нирка Смолен, к вашим услугам.

– Прошу прощения, что пришлось вас разбудить, капитан, – сказал Ваэлин, слегка выбитый из колеи безупречным внешним видом молодого человека. Все, от блеска сапог до аккуратно подстриженных усиков, говорило о внимании к деталям. Капитан уж точно не был похож на человека, которого только что вытащили из постели.

– Ничего-ничего! – капитан Смолен указал на открытую калитку. – Идемте?

Детские воспоминания Ваэлина о блеске и роскоши не имели ничего общего с интерьерами восточного крыла дворца. Миновав небольшой дворик, он очутился в лабиринте коридоров, заставленных разнообразными пыльными сундуками и картинами, занавешенными холстиной.

– Это крыло используется в основном как кладовая, – пояснил капитан Смолен, видя его озадаченное лицо. – Король получает немало подарков.

Ваэлин шел вслед за капитаном через множество коридоров и комнат, пока, наконец, они не очутились в просторном зале с полом в клеточку и несколькими величественными картинами на стенах. Картины тотчас же привлекли внимание Ваэлина: каждая из них была минимум футов семь в поперечнике и изображала какую-нибудь батальную сцену. Сцены были разные, но центральная фигура оставалась одной и той же: красивый мужчина с огненно-рыжими волосами, верхом на белом скакуне, с мечом, вскинутым над головой. «Король Янус…» Короля Ваэлин помнил смутно, однако не припоминал, чтобы у него была такая квадратная челюсть и такие широкие плечи.

– Шесть битв, воссоединивших Королевство, – пояснил капитан Смолен. – Кисти мастера Бенрила Лениаля. Он писал их более трех лет!

Ваэлин вспомнил рисунки мастера Бенрила в комнатах аспекта Элеры: как подробно все было прорисовано, как вывороченные наружу внутренности, казалось, выпирают из бумаги. Тут подобной отчетливости не было и в помине. Краски были яркие, но не живые, сражающиеся воины выписаны тщательно, но выглядели как-то скованно, как будто они и не сражались, а просто застыли в нужной позе.

– Не лучшие его работы, верно? – заметил капитан Смолен. – Понимаете, он их писал по приказу. Не думаю, что его особенно интересовала эта тема. А видели ли вы его фреску в Большой библиотеке, в память о жертвах «красной руки»? Вот где дух захватывает!

– Я никогда не бывал в Большой библиотеке, – ответил Ваэлин, подумав, что у капитана Смолена, похоже, много общего с Каэнисом.

– А зря. Это подлинная гордость Королевства. Сдайте, пожалуйста, ваше оружие.

Ваэлин расстегнул и снял плащ с четырьмя метательными ножами, закрепленными в его складках, отстегнул свой меч, снял с пояса охотничий нож и вынул из левого сапога кинжал с узким лезвием.

– Хорош! – сказал капитан Смолен, любуясь кинжалом. – Альпиранский?

– Не знаю. Я снял его с убитого.

– Оно будет вас ждать здесь.

Смолен сложил оружие на стоящий рядом столик.

– К нему никто не притронется.

С этими словами он подошел к пустому участку стены и толкнул. Кусок стены отворился внутрь, за ним открылась темная лестница.

– Ступайте по лестнице на самый верх.

– Он там? – спросил Ваэлин. Он-то рассчитывал, что его проведут в тронный зал или какую-нибудь приемную.

– Конечно. И лучше не заставлять его ждать.

Ваэлин кивул в знак благодарности и начал подниматься по лестнице. Масляные лампы, развешанные по стенам, слабо освещали ступени. Смолен захлопнул дверь у него за спиной, и на лестнице сделалось еще темнее. Ваэлин, как и было велено, поднимался по лестнице, звук его шагов по каменным ступеням гулко отдавался в замкнутом пространстве. Дверь наверху была слегка приоткрыта и четко обрисована ярким светом из комнаты за дверью. Когда Ваэлин ее отворил, дверь громко заскрипела, однако человек, сидящий за столом напротив, даже не поднял головы. Он склонился над свитком и скрипел по нему пером, выводя мелкие буквы. Человек был стар, уже за шестьдесят, но по-прежнему широкоплеч. Длинные волосы падали ему на лицо. Некогда рыжие, теперь они поседели, но до сих пор слегка отливали медью. На человеке была простая белая рубаха, с рукавами, выпачканными в чернилах, и единственным украшением на нем был золотой перстень с печаткой на среднем пальце правой руки. На печатке был изображен конь, вставший на дыбы.

– Ваше величество… – начал Ваэлин, опустившись на одно колено.

Король вскинул левую руку, подал Ваэлину знак встать и указал на стоявшее поблизости кресло. Все это – не прекращая писать. Подойдя к креслу, Ваэлин обнаружил, что оно завалено книгами и бумагами. Поколебавшись, он бережно сгреб их, положил на пол и сел.