Том 2. Вопрос времени. Как крошится печенье. Кейд - Джеймс Чейз

Он подошел к книжному прилавку, намереваясь купить какую-нибудь книжонку в бумажном переплете, а после отправиться в сад Аламеда и провести там время до темноты.

— Сеньор Кейд!

Кейд обернулся, увидел сияющее лицо Адольфо Крила и с облегчением почувствовал, что больше не одинок. Повстречать толстяка-мексиканца, который показал себя таким преданным другом, — что могло быть лучше этого? Но, пожимая руку Крила, Кейд почувствовал угрызения совести от того, что не сам связался с Крилом раньше. Хотя оправдание тому было — Крил был слишком тесно связан со всем тем, что он, Кейд, хотел бы забыть. Но теперь он искренне радовался встрече.

— Это самый счастливый миг в моей жизни, сеньор, — сказал Крил, и глаза его были влажными от нахлынувших эмоций. — А я и не знал, что вы здесь. Выглядите прекрасно! Сеньор Кейд! Я очень, очень рад!

— Взаимно, — сказал Кейд. — Пойдемте выпьем чего-нибудь и потолкуем. У вас есть время?

— Конечно, — Крил прошел вслед за Кейдом в полутемный бар. — Я не буду задавать вопросов. Вижу, что с вами все в порядке. Я видел ваши прекрасные работы в «Сан». Простите уж глупому, необразованному человеку, но ваши фотографии трогают меня.

Кейд был счастлив, что в баре было темно. Он просто молча пожал пухлую ладонь Крила. Только после того, как он заказал себе кока-колу, а Крилу — кофе и они уселись рядом на обитой кожей скамье, Кейд смог сказать достаточно твердым голосом:

— Адольфо, бога ради, прекрати называть меня сеньор Кейд. Ты — мой самый большой друг. Называй меня Вэл, а я забуду всю эту чушь насчет глупого и необразованного.

Крил смутился, но чувствовал в то же время, что ему очень приятно это слышать.

— Ладно. Скажи мне, зачем ты приехал?

Без колебаний Кейд рассказал ему о Вики.

— Эта девушка, Адольфо, очень много для меня значит. А сюда я приехал, чтобы получить развод. Ты должен увидеть Вики. В ней есть все, чего нет в Хуане. Думаю, я просто помешался, когда связался с этой бабой. Но сейчас я, кажется, прихожу в себя. Все, что мне теперь надо, это освободиться от Хуаны.

Крил бросил три кусочка сахара в свой кофе.

— Это понятно. Хуана и ты — вещи несовместимые. Это роковая женщина. Ее волнуют только деньги и потребности ее тела. Это чума.

Кейд швырнул кубик льда в свой стакан.

— А что она… где?

— Она в городе, — ответил Крил.

Кейд внезапно почувствовал, что у него перехватило горло.

— Все еще с Диасом?

— Нет. Вот типичный пример ее влияния на мужчин. Между ними все было кончено, когда они вернулись из Испании. Сегодня будет бой быков. Я пойду туда. Думаю, что увижу последний бой Педро Диаса.

Кейд посмотрел на Крила.

— Что значит… последний бой?

— Это не человек, это развалина. Да, я знаю, по его наущению тебя жестоко избили. Он порочный, надменный человек, но он был храбрый тореро. Она украла его храбрость, и у него осталось только его мастерство. Но техника без храбрости — ничто. Если ты его увидишь, то пожалеешь. В прошлое воскресенье, во время корриды, публика бросала в Диаса бутылки. В позапрошлое — освистала. Сегодня же… — Крил развел в воздухе руками и уронил их на колени.

— Но почему, Адольфо?

Толстяк посмотрел на него, затем отвел взгляд в сторону.

— Ты, видимо, забыл некую индейскую хижину, раз спрашиваешь, почему?

Кейд вздрогнул.

— Ну, не идиоты ли мы, мужики?

— Да, думаю, что можно сказать и так. В ней есть какая-то роковая привлекательность.

— Да, так ты ничего не сказал о ней.

— Ну, она живет в домике у Чапултепекского парка, который ты некогда снял. В данный момент она свободна. Диас надарил ей много дорогих подарков. Каждый вечер она ходит в ночной клуб Сан-Пабло, где ошиваются богатые американцы. Она неплохо устроилась.

Кейд с усилием отогнал возникшую в его мозгу картинку — водопад длинных черных волос, прикрывающий самое возбуждающее и желанное тело, какое он только знал.

— Может, и мне с тобой пойти, Адольфо? Хочу посмотреть, как работает Диас. Это можно устроить?

— Да, конечно. Свободных мест будет достаточно. На бои Диаса ходят теперь только те, кто ждет трагедии. Он еще жив, но стервятники уже кружат над его головой.

— Но ты все же ходишь?

— Хочу увидеть конец главы, — сказал Крил, пожимая плечами. — Какая-то, пусть небольшая часть моей жизни переплелась с твоей жизнью, ее и Диаса. Из-за него я лишился покрышек. Мы, мексиканцы, помним такие мелочи. Возможно, я тоже всего лишь стервятник, но если я видел начало, то хочу увидеть и конец.

В 16.20 они спустились по ступеням к своим местам, прямо у покрашенного красной краской барьера, отделяющего зрителей от песчаной арены. Как и предсказывал Адольфо, свободных мест было полно, но и народа тоже собралось немало.

В нескольких ярдах от них стояли оруженосцы трех заявленных на сегодня матадоров. Кейд с легкостью узнал Регино Франоко в белой рубашке с кружевными манжетами и в кюлотах[3] винного цвета. Он точил лезвие шпаги оселком, движения его были экономны и профессиональны, а на лице застыло угрюмое выражение.

Перехватив взгляд Кейда, Крил пояснил:

— Да, он все еще с Диасом… один из оставшихся верными. Когда в прошлое воскресенье публика швыряла в Диаса бутылки, он плакал.

В дальней от них стороне арены, залитой прямыми лучами солнца, матадоры и их ассистенты выстраивались для парада.

Кейд узнал Педро Диаса, цвета которого были серебряный и черный. Он стоял в центре и ждал. По бокам его стояли два других матадора. Оба пожилые и толстые, один из них лысый. За ними — люди с бандерильями, а дальше — верховые пикадоры.

Размахивая правыми руками, они двинулись через арену в сопровождении мулов и служителей.

Кейда охватило какое-то болезненное возбуждение, сердце забилось учащенно и неровно. Пока три матадора кланялись президенту, он разглядывал Диаса.

Да, Адольфо был прав. Это был не человек, а его пустая оболочка. Жестокое ястребиное лицо, так выразительно получившееся в свое время на одной из фотографий Кейда, выглядело теперь вялым и дряблым. Тонкие губы подергивались, маленькие, заплывшие глаза беспокойно бегали по сторонам.

— Первый бык его, — сказал Крил.

Диас подошел к Франоко. Они обменялись несколькими фразами, затем Франоко принял парадную накидку у Диаса и повесил на барьер.

Диас поднял глаза и принялся разглядывать публику. Его взгляд скользнул по Кейду, прошел дальше, потом дернулся и вновь вернулся к Кейду. Диас напрягся. Он сказал что-то Франоко, который быстро повернулся и тоже уставился на Кейда. Внезапное появление быка на арене заставило их резко обернуться.

— Он узнал тебя, — довольным тоном сказал Крил.

Кейд разглядывал ослепленного ярким солнцем быка, бросавшегося тупо то в одну, то в другую сторону и пронзающего пустой воздух рогами.

— Что ж, приличный бык, достаточно велик, — заметил Крил, а Кейд подумал, что это заниженная оценка: ему бык казался просто огромным.

Наперерез быку бросился худой, потертый жизнью человек с плащом в руках. Он провел плащом перед мордой быка, тот нанес удар, стараясь подцепить плащ левым рогом, но промахнулся, пробежал по инерции дальше, потерял из виду своего обидчика, заметил другого человека, размахивающего плащом, и бросился на него.

— Диасу надо будет следить за его левым рогом, — заметил Крил. — О, да! Да! Это хороший бык!

Крил бросил взгляд на Диаса, который стоял как раз под ними. Диас наблюдал за быком. Франоко, перегнувшись через барьер, что-то яростно шептал Диасу. На его красивом лице было сварливое, совершенно женское выражение — как у жены, делающей выволочку непутевому мужу.

— Заткнись! — услышал Кейд возглас Диаса. — Дай мне флягу!

Франоко вручил ему объемную флягу с длинным, узким горлышком. Диас отпил из нее. Кейд видел, как он пожал плечами, возвращая флягу оруженосцу.

— Все думают, что там вода, — сказал Крил, — а на самом деле — текила.

На арене между тем возникло замешательство — бык смог подцепить рогом лошадь и опрокинуть ее. Пикадор с проклятиями откатился в безопасную сторону. Люди с плащами отвлекали быка.

Диас поглядел прямо в глаза Кейду. На лице его прорезалась глумливая ухмылка.

— Итак, мы снова встретились, — сказал он, повышая голос, чтобы Кейд его услышал. — Дарю тебе этого быка, но больше я ничего не должен. Мне тебя даже жалко.

Люди по сторонам поворачивались к Кейду, чтобы рассмотреть его. Франоко что-то прорычал матадору и сплюнул в песок арены.

— Удачи! — сказал Кейд.

Он говорил искренне. Диас, вернее то, что от него осталось, ничего, кроме жалости, не вызывал.

Крил спокойно сказал:

— А он пьян в стельку.

Они глядели, как человек идет навстречу быку. Бандерильеры уже сделали свое дело. Все было подготовлено к решающему поединку между Диасом и быком, неподвижно стоящим в дальнем конце арены.