Вторая радуга - Ким Сатарин

Юноша поднял правую ладонь на уровень головы, прерывая вопросы. Откинулся в кресле, закрыв глаза и минуту сидел, недвижимый. Члены группы тоже замерли, стараясь не шуметь.

— Сточеры заметили нашу деятельность, заинтересовались. Я не стал ждать их дальнейших действий. Моей защиты не хватает, когда нас начинают целенаправленно искать.

Мариэтта махнула рукой и сказала, что его интуицию они обсудят потом. В молчании группа ожидала возвращения южной экспедиции. Но и у тех возникла серьёзная проблема: они достигли ровного глиняного участка, усыпанного острыми камнями. Можно было аккуратно поставить ногу между ними, не столь и плотно камни лежали, но двигаться таким образом — и утомительно и медленно. Вновь требовался запуск астрального глаза, может, неприятный участок можно было обойти. Так что в следующем погружении Ермолаю вновь нужно было погрузиться сначала на южной точке, а затем переместиться на северную.

— Слушай, с тобой можно поговорить? — подошла к нему после отчёта Виктория.

Что ему оставалось делать? Он согласился, они зашли в свободную комнату, оба закрыли мысли индивидуальными и групповыми защитами. Клюзова выглядела немного растерянной.

— Скажи, Сашка всегда был такой злой, или я его сама крепко достала? Его сексуальный подвиг в ритуальном комплексе, знаешь, это чересчур. Я его, конечно, не имею права упрекать, он человек свободный, но он мог хотя бы не рассказывать всем подробностей…

— Так он же не о тебе подробности рассказывал, — удивился командир, — если вообще рассказывал. На него это не похоже.

— Не он, так его шлюха — какая разница? А рассказы его половым гигантом выставляют, и девке этой вся школа теперь завидует.

— Для Маринки это единственная возможность попасть в историю. В группу она не входит, как исследователь — пригодна в единичных случаях. Вот она свой случай на все сто и использовала. Это всё по-человечески понятно, правда?

Вика вроде соглашалась, но обида на Сашку не проходила. Получалось, что Маринка отчаянным поступком отбила у Клюзовой парня, а к таким обломам Вика оказалась не готова. Сашку возвращать она не собиралась, сама хотела помаленьку дать ему отлуп. Но раньше оказалась в роли брошенной.

— А чего ты хотела? Парни тоже не жаждут быть брошенными, так что извини, если Сашка не сдержался. Но мне кажется, что инициатива принадлежала в данном случае Марине.

— Вечно вы, парни, друг за друга стоите. Он мог бы и вспомнить, что его отправили Камет исследовать, а для развлечений и в школе времени достаточно. Ты, руководитель, отчего позволил этой парочке развлекаться? — разъярилась пуще прежнего Клюзова.

Юноша начал объяснять, что он вообще не позволял, и был после сеанса прямого чувствования слишком ошарашен и увлечён раскопками, но его слова Вику уже не интересовали.

— В общем, скажи ему — если не извинится передо мной, то пусть не ждёт, что я с ним стану разговаривать!

Разъярённая девица — это ещё тот фрукт. Особенно Виктория, способности которой спасали её от чужого воздействия. Впрочем, разъярена она была не до той степени, чтобы не слушать доводов рассудка.

— Ясное дело, ты совершенно права с точки зрения обычных норм поведения, — понимающе промолвил командир. — Но в Камете ваши размолвки могут угробить всю группу разом. Месть получится страшная, но насладиться ей будет некому. Может, ты всё же изберешь другой вариант, не столь кровопролитный?

— Не беспокойся, на Камет мои намерения не распространяются, — отрезала Вика и вышла из комнаты.

А после его доставала Мариэтта, до печёнок возмущённая тем, что Харламов не выполнил собственного обещания и явно выраженных пожеланий администрации школы. Узоян, понятное дело, не Вика. В руках себя держит, эмоций столько, сколько и полагается по ситуации, да и повод для разговора куда более серьёзный — с её точки зрения он пошёл на ненужный риск. Двести метров пути и возможность оглядеться, здесь, в расщепе, казались мелочью. И не объяснишь, что Камет переворачивает все взгляды и оценки, тебе скажут — на то ты и лидер, наделённый суперталантами, чтобы не поддаваться сиюминутным желаниям.

— Да, разумом я с тобой согласен, — в который раз повторил командир. — А вот интуиция подсказывает, что всё, что творится ниже обрыва, сточеры всерьёз не воспринимают.

— Слушай, Харламов, твоя интуиция выше всякой критики, конечно, но в подобных случаях лучше руководствоваться логикой и ранее разработанным планом. Интуицию применяй в ситуациях, где ни логика, ни план помочь не смогут. Я повторяюсь, кстати, Это я уже говорила, — Мариэтта придержала праведный пыл, заметив, что Ермолай основательно упёрся. — Ладно, какие предвидятся трудности?

На юг он собирался взять Вику и Ингу, чтобы они помогли запустить астральный глаз. Потом намеревался немного проводить группу, несколько километров прикрывая её от возможного наблюдения.

— На юг я предполагаю отправить братьев с помощниками, Игорь нужнее на севере. Как ни крути, а Земляные Глотки нейтрализовывать придётся.

— Кто на юге командовать будет, Рахимов? — черканула в своём блокноте Мариэтта.

— Братья воспримут это болезненно. Лучше пусть Галка, она не даст лишний раз рискнуть, а Гришка и рядовым членом умные мысли высказать сможет.

Взятый помощником, Рахимов естественным образом оказывался, в отсутствие лидеров группы или Богачёва, неформальным руководителем. И если Галка или Игорь относились к этому обстоятельству спокойно, то прочие выражали явное недовольство. Странным образом Сашка, почти не тратя слов, легко оказывался лидером в отсутствие операторов миров. Ермолай Богачёву доверял полностью, зная, что тот в любой ситуации способен сохранять холодный рассудок.

Мариэтте такие импровизации не нравились, она вообще предложила сначала погрузиться сильной группой на юге, а потом — на севере. Вариант Ермолая предполагал чрезмерную нагрузку на него: и как на руководителя, и как на прикрытие, а на севере ему пришлось бы стать и экстрасенсом.

— Что касается сточеров, я интуитивно доверяю здесь только себе, Ольге и Алексею; и каждому из троих по разным причинам. Оттого столько на себя и взял. Опять моя интуиция, скажешь?

— Скажу. И добавлю, что до обрыва можете дойти, но подниматься на него — ни в коем случае. И никакого астрального глаза на севере!

Да, камней под ногами хватало. Острые, от одного до двадцати сантиметров в поперечнике, они лежали на ровной мёрзлой глине так, будто их только что аккуратно сюда положили. Ермолай припомнил физический механизм, позволяющий камням "всплывать" из толщи земли, и решил не удивляться. Инга рядом взвизгнула от холода и прижалась к нему всем телом.