Огни возмездия - Эван Уинтер

– Мы не должны их бояться, – сказал Яу. – Одили и его последователи ходят у Богини за спиной. Мы стоим пред Ее милостью. – Он указал на подножие холма, на котором они стояли. – Смотрите, видите знак? Гонцы бегут с донесениями.

Ихаше и Индлову в легкой броне бегом поднялись по склону и отдали честь Хадиту. Они по очереди изложили ему обстановку, а он раздал им приказы для передачи в свои чешуи, когти и крылья.

– Резервный и водный зубцы переправляются через Аманзи с севера на юг, – сказал Хадит. – Они будут здесь через пару промежутков.

– Сейчас пара промежутков – это большой срок, – заметил Тау.

– Это быстрее, чем я смел надеяться, – сказал Хадит.

Тау обнял друга за плечи.

– Значит, достаточно быстро, нэ?

Хадита это не убедило, но он ответил тем, что также положил руки Тау на плечи, и они постояли так, просто поддерживая друг друга.

– Мы сделаем так, чтобы этого времени хватило.

– Ты сдержишь Одили нашими Индлову? – спросил Тау. – Где будут драться Келлан и его люди?

Хадит выдержал паузу, опустил руки и покачал головой.

– Чешуй Келлана скоро будет готов, но я не могу рисковать, посылая его на драконий огонь. Они не вступят в бой, пока наши Стражи тоже не поднимутся в воздух. Они будут выжидать, пока Стражи не направят свой гнев друг на друга, отвлекшись от наших солдат. Если мы хотим выиграть эту битву, то наши Индлову нам еще понадобятся. Я не могу рисковать ими без нужды.

Тау этого не понимал.

– Без нужды? Если Индлову Келлана не дадут отпор войску Одили, мы потеряем сотни Меньших.

Хадит опустил глаза.

– Ихагу продержатся до тех пор, пока Стражи не поднимутся в воздух.

– Что? Ихагу не смогут противостоять Индлову Одили. Их быстро зарубят.

Повисло молчание. Тау понял, что сказал то, что Хадит и так знал. Ихагу были той ценой, которую требовалось заплатить, чтобы выиграть время, необходимое до прилета драконов. Ихагу будут гибнуть, чтобы водный и резервный зубцы, состоящие из Ихаше, смогли пресечь реку и примкнуть к остальной части армии.

– Хадит, – начал Тау, но отчаяние на лице друга не позволило ему закончить мысль.

– Нам нужно время, – проговорил Хадит дрогнувшим голосом и отвернулся, чтобы отдать Меньшим приказ продержаться.

Тау не стал его останавливать. Гранд-генерал выполнял свой долг, так же, как и Тау выполнял свой.

– Айим, – крикнул он, гадая, будет ли среди тех, кому приказано выстоять, Ихагу с необычайно большим кадыком, который нашел их с Джабари после ночи в Исихого. – Встать в круг!

Шестеро бойцов подошли к Тау. По правую руку от него встали Джабари, затем Яу, Асет, Рамия, Темба и, слева, Удуак. Вся семерка села на траву, утоптанную тысячами ног.

– Удачи, – пожелал Хадит всем, не сводя глаз с Удуака.

– И тебе, – ответил Удуак, а потом прибыли новые гонцы и Хадит ушел к ним. Тогда бойцы Айима – хоть и окруженные двадцатью Одаренными, гонцами, королевскими стражниками – каким-то образом остались совершенно одни. Вокруг сгущалась атмосфера ужаса, характерная для любой войны.

Тау сжал рукояти мечей, ожидая своей очереди вступить в схватку. И когда ему стало трудно усидеть на месте, он вдруг услышал крик, быстро ставший многоголосым хором надежды.

Он поднял глаза к небу и увидел, как три черных Стража нырнули в ночные облака – туда, где парили драконы Одили.

Стражи Циоры прилетели на зов.

ДРАКОНЫ

Под прикрытием парящих в небе драконов воины Одили перешли через реку и теперь бежали по выжженным лугам. Быстрее всех – Индлову, а их были сотни, и спешили они навстречу тем, кого Тау целый сезон собирал специально для этой битвы.

Противники столкнулись, и звон мечей пронесся над равнинами, словно горное эхо, но у Ихагу и Ихаше войска Циоры не было ни малейшего шанса. Их боевые ряды были сметены мощным, сильным, свирепым и стремительным натиском Вельмож, и Меньшие не устояли.

В сполохах пламени, вырывавшегося из пастей летающих чудовищ, Тау видел, как его солдаты падали замертво. У Одили было пять Стражей, у Циоры – трое, и глядя на их битву, достойную быть запечатленной бардом или скульптором, Тау понял, кто такие настоящие боги войны.

Самый крупный из Стражей, только что прилетевший, а значит, сражавшийся на стороне Циоры, бросился на монстра поменьше. Струя огня была такой мощной, что перед глазами Тау заплясали яркие блики. Дракониха, Черная Ярость, прожгла противника до костей, и его жуткий вой перекрыл крики солдат и звон мечей.

Выйдя из-под контроля своих Одаренных, обожженный дракон вырвался из пламени Черной Ярости. Тау хотел видеть падение поверженного монстра, но его поглощающая свет чешуя то и дело выпадала из поля зрения. Наконец, поймав его в фокус, Тау увидел, как Страж рухнул на землю, раздавив шатры, фургоны, женщин и мужчин.

Он наверняка был мертв. Никто не смог бы пережить подобное, подумал Тау, но монстр поднялся на ноги, взглянул на небо и увидел приближение настоящей своей смерти.

Черная Ярость, промелькнув слишком быстро, чтобы Тау за ней уследил, вонзилась когтями противнику в тело и шею, вдавив его голову в землю. Огромная дракониха взревела, и от этого звука у Тау заколотилось сердце, а потом она – разинув пасть широко, словно пропасть между жизнью и смертью, – сжала голову звереныша челюстями и раздавила ему череп.

– Слезы Богини, – проговорил Тау, наблюдая за тем, как тело звереныша осело, распалось, словно груда камней, в один миг превратилось в пепел и исчезло. – Слезы Богини, – повторил он, когда Черная Ярость взмахнула своими огромными крыльями и взметнулась к звездам и свирепой битве, что происходила среди них.

Вновь поднявшись в воздух, Черная Ярость извергла поток огня по новой цели – это был дракон примерно ее размера. Неподалеку в воздухе сцепились еще двое: их морды и хвосты яростно мельтешили – драконы вонзались друг в друга когтями, вспарывали животы, разрывали спины и крылья.

Тау не мог отвести от них взгляда. Рвение, с которым два дракона терзали один другого, завораживало его, и он наблюдал, как они вращаются в небе, словно камни, запущенные великаном. А потом драконы рухнули вниз и врезались в одну из стен Пальма. Крепостная стена из камня, добытого в Центральных горах, была пробита, словно полотняная палатка.

Стена рухнула, будто при оползне, раскрошилась на мелкие куски, которые потянули за собой более крупные секции. Те, в свою