Рикэм-бо «Стерегущий берег» (СИ) - Кротков Антон Павлович

Молодой человек решил, что ослышался или не так понял учителя. Но тут же услышал от него:

— Так это же вживлённые электроды, антенны! Представляете, Эдвард, кто-то управлял им!

Хиггинс поднялся с корточек. Вид у него был чрезвычайно изумлённого и заинтригованного человека. Немного постояв в растерянности, профессор повернулся к стоящему примерно в миле кораблю и начал энергично махать оставшимся на судне, указывая то на мегаса у себя под ногами, то на судно, чтобы они начинали подтягивать животное к себе. Снова послышался далёкий стук бензинового двигателя, застонало «плечо» лебёдки с передаточным блоком на соседнем катере.

Профессор задумчиво полез в карман за трубкой. Живой остров под ногами дрогнул. Учёный снова взглянул вниз и остолбенел, встретившись с внимательно изучающим его акульим глазом!

Глава 88

Профессор Хиггинс не мог понять: как это Он — величайший эксперт в своей области так опростоволосился?! Ведь рассчитанная им концентрации снотворного должна была гарантированно нейтрализовать мегалодона как минимум часов на десять-двенадцать. Между тем животное медленно приходило в себя! А он стоял на просыпающейся горе и не мог шелохнуться от охвативших его растерянности и ужаса!

Мегалодон, похожий пока ещё на неповоротливую баржу, медленно шевелился у профессора под ногами! Его широкая треугольная голова всё ещё лежала немного на боку, и зверь внимательно косился правым глазом на двуногого наглеца, смеющего стоять на нём — Властелине морей! Такая дерзость должна была изумить хищника. Наверное, в просыпающемся мозгу животного тупо ворочалось много вопросов, например, что происходило с ним до этого момента? И почему он так странно дрейфует по поверхности вместо того, чтобы уверенно рассекать пространство под волнами.

Низкорослый толстяк в детских ботинках крепко зажмурился. Совсем как маленький ребёнок! В надежде, что напугавшее его наваждение рассеется. Но когда профессор снова открыл глаза, то первое, что увидел, это белое от ужаса лицо ассистента.

В этот момент Мегас приподнял голову, и поток воды заструился в его пасть. Булькающий звук напоминал угрожающее шипение. Профессор вздрогнул и ласково заговорил, обращаясь к животному:

— Не сердись, пожалуйста, я уважаю тебя. Ведь ты это чувствуешь, не правда ли?

Голос его дрожал и звучал тонко и заискивающе.

— Поверь, я не хотел причинить тебе зло.

Хищник лязгнул жуткими зубами, и Хиггинс поспешно добавил:

— Хотя признаю, что, наверное, это была плохая идея лишить тебя воли. Ты само совершенство и создан жить в океане. Позволь мне уйти, и я обещаю впредь не покушаться на твою свободу. Я стану наблюдать за тобой бескорыстно.

Гигант перевернулся на живот, расправил грудные плавники, хвост его пришёл в движение. С величавой медлительностью мегалодон двинулся вперёд, будто потягиваясь и разминаясь после сна. Не прилагая особых усилий, Мегас высвободился из опутавшего его троса.

Чтобы не поскользнуться на мокрой спине акулы, профессор отступил назад и схватился двумя руками за основание спинного плавника. В этот момент он оказался в положении спиной к лодкам и не видел, что делается позади, только услышал крики ныряльщиков. Раздался треск и вопли несчастных смолкли. Профессор обернулся: море в том месте покраснело от крови и бурлило. От разбитого первого катера остались лишь обломки.

Профессор прыгнул в воду и бешено поплыл. Его нагнал вопль Эдварда. Молодой ассистент молил о помощи. Профессор посмотрел туда, где должен был находиться второй катер и закричал от ужаса. Его несчастный помощник бился в пасти чудовища! Мегас высунул морду и вытащил парня из катера. Зубастая башка монстра продолжала вздыматься и поднимала молодого человека, который вскоре потерял сознание и безвольно свесился, уткнувшись лицом в нижнюю часть акульего рыла; руки его плетьми болтались из стороны в сторону. А мегас тащил добычу над волнами, и тряс ею в воздухе, будто хвалясь! Вскоре они скрылись под водой.

Профессор добрался до уцелевшего катера и взобрался в него. Его трясло. Скорей заводить мотор и мчаться к кораблю! Хиггинс взялся за ключ зажигания, и замер, снова ощутив на себе внимательный взгляд. Он и посмотрел за борт и окаменел: с трёхметровой глубины на него смотрел Зверь! Пасть мегалодона была раздвинута в жутком оскале. Казалось, дьявол улыбается! А ещё живой и очнувшийся Эдвард бился в его зубах. Заглатывая воду и пуская кровавые пузыри, несчастный что-то кричал из-под воды учителю! Крепко насаженное на острые колья клыков обречённое тело извивалось, и всё плотнее окутывалось красным облаком. Мегалодон забавлялся.

Хиггинс стоял у поручней и зажимал себе рот, чтобы воплем ужаса не привести чудовище в ещё большее исступление. «Нет, тут всё кончено, надо думать лишь о собственном спасении!» — наконец нашёл он силы сказать себе и отвернулся.

Взревел мотор и катер сорвался с места. Но через сто метров задняя часть моторной лодки подпрыгнула, да так, что один из моторов сорвало с креплений. Профессора швырнуло вперёд, но он сумел удержаться за поручни. Через пять секунд новый удар — ещё сильнее. И вдруг Хиггинс ощутил странную лёгкость — его подбросило в воздух и перекинуло через борт. Он сделал в воздухе сальто и плашмя шлёпнулся в воду.

Профессор грёб изо всех сил к кораблю и кричал оставшимся там морякам, чтобы они скорее шли к нему на помощь. Из воды бесшумно поднялась широкая тупорылая морда, заслонив собой корабль и горизонт. Челюсти чудовища стали растягиваться, обнажая блестящие белые зубы с остатками застрявшего между ними мяса. Челюсти растягивались всё шире, в предвкушении очередной порции, обнажая розовые дёсны. С потоком воды Хиггинса понесло прямо в открытую пасть. Он стал яростно бить руками и ногами, но бесполезно! Изловчившись, толстяк сумел лягнуть каблуком ботинка нависший над головой нос, и не увидел никакой реакции со стороны мегаакулы. С тем же эффектом можно было ударить ногой скалу. Все его знания об акулах не могли спасти учёному жизнь!

С полминуту профессор барахтался в широкой пасти, словно в ванной. Его поразило ощущение подводной могилы: он находился внутри погружающегося в пучину живого саркофага и слышал гулкий плеск снаружи и стук собственного сердца. Здесь было гораздо теплее, чем в море. Из огромного чёрного провала, ведущего в чрево животного, валил зловонный пар. В непромокаемом кошельке, что болтался на шее Хиггинса, имелась ампула с ядом — чтобы в случае фатального стечения обстоятельств не умирать мучительной смертью в зубах акулы. Однако научное любопытство — увидеть изнутри столь восхищавшее его создание природы, пусть даже глазами жертвы, — взяло верх.

Гениальный мозг учёного продолжал анализировать впечатления даже тогда, когда челюсти медленно сомкнулись, выдавливая воздух из его лёгких. Боль впивающихся в плоть треугольных кинжалов подстегнула его сознание: «Так вот что чувствует жертва величайшего океанского хищника! А эти странные антенны… кто всё-таки вживил их в голову мегаса?» — пронеслось в голове у профессора.

Глава 89

Подводную клетку раскачивало всё сильней — волнение на поверхности усиливалось. Джефф повернулся к Родригесу и поднял руки, давая понять, что пора им выбираться. Затем он взялся за подъёмный вентиль, собираясь открыть его. В этот момент напарник схватил старого охотника за плечо, Джефф обернулся и тоже увидел надвигающуюся гигантскую тень.

Мужчины ошеломлённо следили за приближающимся монстром и не понимали как такое возможно! «Почему хвалёное снотворное не подействовало?!» — этот вопрос был написан на лицах обоих. «Лучше не начинай войну, пока не узнал врага до конца» — вспомнилось Джеффу изречение из великой книги «Искусство войны» Сюнь Цзы. — Самонадеянность Уолтера сыграла над профессором злую шутку, да и, похоже, не над ним одним…».

Старый охотник изо всех сил вцепился в поручень и напряжённо следил за надвигающимся, словно грозовой фронт, чудовищем. Какое направление выберет Зверь?! Не обрушится ли с ходу на клетку? После фиаско со снотворным от дьявольского создания можно ожидать чего угодно! И пока неумолимый, как стихия, гигант пёр прямо на них!