Ричард Длинные Руки – воин Господа - Гай Орловский

Глава 24

Ночь прошла жутко, мы все же едва не замерзли, жались друг к другу, как овцы. Огонь под утро погас – не хватило хвороста. Мы начали карабкаться вверх почти в темноте, на востоке только-только светлело небо, а солнце подожгло облака, когда мы были от зияющих пещер в сотне шагов.

Гугол выругался – сейчас на небе ни облачка, синее, горизонт отодвинулся пугающе далеко, и потому желтое облако пыли, как бы ни было далеко, с этой высоты видно отчетливо. Судя по форме, в нашу сторону скачут всадники. Много.

– Вот она, – сказал я.

Справа от одной пещеры на камне отчетливо выделялись грубо высеченные буквы «А» и «С».

– Грамотный, – сказал Гугол с уважением. – Кто-то вроде меня побывал, не король или отважный рыцарь с благородством во взоре…

Сигизмунд нахмурился, он тоже грамотный, хотя, понятно, это все-таки редкость для рыцаря, герою быть грамотным не обязательно.

Пещера выглядела пугающей, но не больше, чем другие пещеры. Во всех пещерах сумрак, во всех пахнет птичьим и звериным пометом, здесь звери находят приют от дождя и ветра. Вход сразу повел в глубину, а потом вниз. Ступенек не оказалось, но пол в ямках, ноги не скользили, даже когда ход пошел вниз чересчур круто.

Из темноты дважды сверкнули желтые глаза. Сигизмунд пошел от меня с той стороны, прикрывая собственным телом, обнаженный меч смотрел в сторону неведомого зверя. Я на ходу шарил по стене, наконец пальцы наткнулись на холодный металл. На ощупь нашел в нем стержень факела. Здесь же в выемке лежало завернутое в тряпицу огниво.

Осчастливленный Сигизмунд тут же умело высек огонь, факел вспыхнул пурпурным огнем, отшвырнул тьму. Желтые глаза исчезли, но тьма затаилась в дальних углах.

Я шел впереди с факелом в левой, мечом в правой. Трепещущий огонь осветил противоположную стену. Это был тупик, у меня сердце дрогнуло, но рядом тихонько охнул Сигизмунд. Справа от широкого плоского камня шел дивный чистый свет. Я непроизвольно глотнул, дыхание остановилось. Свет напоминал радугу, но только накрывал камень прозрачной полусферой. Сквозь эту пленку, которую не хотелось назвать силовым полем, мы все увидели панцирь, шлем и непривычно короткое копье. Шлем с римским орлом, на панцире тоже выдавлено изнутри изображение орла. Копье чуть длиннее дротика, ничего общего с исполинским рыцарским.

Гугол что-то шептал в страхе или восторге. Я сказал с усилием:

– Вот оно… Ну, Сигизмунд, пришло твое время…

Он вздрогнул, оторвал взгляд от сверкающих доспехов. Глаза его стали дикими.

– О чем вы, мой господин?

– Бери доспехи, – велел я.

– Я?

– Ты, – подтвердил я. – Каждый из нас делает свое дело. Я сумел найти, но мои длани, как и руки Гугола, не настолько чисты… гм… с точки зрения святого Георгия, чтобы даже лапать. Зато ты…

Он отшатнулся.

– Мой господин! Я не осмелюсь…

– Бери, – сказал я. – Я не могу. Я уже чувствую жар и желание отступить на шаг. А Гугол уже отодвинулся, видишь? Не смотри на меня с ужасом, не смотри… Я не дьявол. Но даже самому святому делу всегда служат люди с разным индексом святости. Твой индекс намного выше… Бери, у нас нет времени! Сюда уже скачут враги.

Гугол все же сделал шаг вперед, лицо его стало багровым, глаза налились кровью. Еще шаг, изо рта брызнет кровь. Он поспешно отступил, пятился почти до самого выхода, я слышал его сухое и хриплое дыхание. Сигизмунд с мукой посмотрел на меня, для него невыносима мысль, что я недостаточно свят, шагнул вперед, с ним ничего не происходило, сделал еще два шага…

Пальцы правой руки коснулись шлема. Левая висела неподвижно вдоль туловища. Я оглянулся на Гугола. Тот, все еще багровый, с красными глазами из-за полопавшихся сосудов, вытащил из сумки мешок, развязал. Сигизмунд вздрогнул, посмотрел на шлем непонимающе. Потом левая рука поднялась, Сигизмунд оглядел ее с изумлением, обеими руками поднял шлем и, двигаясь, как на торжественной церемонии коронования папы, на вытянутых руках отнес к Гуголу с мешком в руках шлем, потом панцирь. Последним взял копье и сам тщательно завернул в старые мешки.

Назад мы двигались уже вокруг Сигизмунда, он нес доспехи бережно, словно перепелиные яйца. Желтые глаза следили со всех сторон. Донеслось глухое рычание, полное злобы. Пахнуло сильным зверем, на миг в свете факела я увидел красную пасть с острыми и белыми как сахар зубами.

Меч в моей руке дергался от напряжения, я едва не тыкал им во все стороны, ожидая нападения, размахивал факелом. Если звери и боятся огня, то эти не очень, хотя, правда, пока что не нападают.

Наконец показался свет. Сигизмунд не выдержал, побежал. Гугол выругался, повернулся и пошел спиной к выходу, меч и нож в его руках отбрасывали злые блики. Я вертелся как обезьяна, стараясь увидеть сразу все и защититься со всех сторон.

Так двигались шаг за шагом, пока со спины не упал свет. Мы вышли, пятясь, как два рака, на залитую солнцем плиту. Сигизмунд уже поспешно спускался по склону, отсюда хорошо видны крохотные фигурки наших коней.

Гугол молча указал через мое плечо. Желтое облако приблизилось почти к подножию горы. В пыли поблескивает – явно солнечные блики на металле щитов или доспехов.

– Скоро будут здесь, – сказал я. – Гугол, перебирай задними ногами шибче. И побыстрее к Сигу!..

– А вы, сэр?

– Главное – спасти доспехи, – отрубил я. – Постараюсь задержать их. Здесь очень удобная дорожка… Им не пройти мимо, разве что через меня. Если получится, я их и похороню здесь.

Он покачал головой.

– Я хорошо стреляю из лука.

– Беги за Сигом, – сказал я. – Тоже мне, ученый!.. Ученому неприлично ввязываться в драки.

– Но…

– Если со мной что случится, – сказал я, – постарайтесь доставить доспехи сами.

– А что намереваетесь делать вы, Дик?

Он впервые назвал меня просто по имени, я улыбнулся как можно беспечнее.

– Я не дурак, – сообщил ему. – Видишь, солнце уже на той стороне?.. А мы наловчились ехать ночью. Обратную дорогу помним, найдем даже в полной тьме. Я задержу их до темноты. А потом мы поскачем, мы помчимся…

Я развернул его и толкнул в спину. Чтобы удержаться, он побежал, размахивая руками. Далеко внизу Сигизмунд обернулся, выронил драгоценные доспехи и, растопырив руки, ждал бегущего Гугола. Тот все ускорял бег, ноги уже не успевают, сейчас рухнет и полетит вниз головой… но Сигизмунд перехватил, сам заблаговременно уперся спиной в деревце. Оно согнулось под их весом, но удержало.

Я помахал сверху, Гугол сердито оглянулся, но Сигизмунд что-то сказал, оба подхватили с земли седла, Сигизмунд еще и доспехи, бросились вниз к коням.

Снизу поднимались степняки. К моему удивлению, низкорослые кони чуть ли не зубами цеплялись за каждый выступ, всхрапывали, сопели, но с каждой минутой приближались, топоры уже в руках всадников, глаза шарят по всем щелям. Я пригнулся за большим камнем – вдруг кто выстрелит из лука, а я все же не учился ловить стрелы, хотя уверен, что, попрактиковавшись малость, могу и это, тут еще те супермены…