Случайная встреча - Филиппа Карр

Мне пришла в голову ужасная мысль: ведь Питер может предложить иначе оплатить его молчание? Как все-таки хорошо, что его тайна выравнивала нас! В этом человеке было что-то холодное, змеиное. Он был умен, коварен, скрытен, мог менять выражения лица, словно маски. Да, в нем было что-то от змеи. Я удивлялась тому, что Амарилис до сих пор так любит его.

Питер начал преследовать меня в ночных кошмарах. Иногда среди ночи мне хотелось встать, пойти к Эдварду и сознаться во всем. Я бы пообещала остаться с ним навеки и никогда больше не видеть Джейка! Джейк должен забрать отсюда Тамариск и уехать в Корнуолл, на другой конец Англии, подальше отсюда. Только искреннее признание могло спасти меня от Питера Лэнсдона.

Как-то мать спросила меня:

— С тобой все в порядке? После поездки в Лондон ты плохо выглядишь!

— Со мной все в порядке, спасибо.

Если бы я могла рассказать ей! Она бы сумела понять меня, но я не могла решиться.

— Скоро Рождество, — продолжала мать. — Просто поразительно, как бежит время! Пора готовиться к празднику!

Но изменения во мне заметила не только она. Клер спросила:

— С вами все в порядке? Вы выглядите по-другому… с тех пор, как вернулись из Лондона. Какой-то нервной. Там ничего не произошло?

— Н-нет…

Я и раньше чувствовала себя неловко в обществе Клер. Конечно, в доме она была просто незаменима: могла подолгу читать Эдварду книги или играть с ним в покер. Но я всегда чувствовала, как эта девушка неприязненно относится ко мне. Ли, пока Тамариск была в Лондоне, тоже много времени уделяла больному.

— Теперь у меня две сиделки, — сказал Эдвард, — Клер и Ли! А считая Джеймса и Тоби, можно сказать, что я полностью обихожен!

— У тебя есть еще одна сиделка — я! — напомнила я ему.

— Ну какая же ты сиделка? Ты — моя королева!

Я рассмеялась, но на душе у меня было тяжело. «Эдвард никогда не должен ничего узнать!» — твердила я себе.

Между тем Джейк без конца напоминал о себе. Он уехал в Корнуолл, но не собирался задерживаться там надолго и должен был вскоре вернуться в Лондон.

Он опять написал мне. В письме он страстно умолял меня вернуться в Лондон. Если я не сделаю этого, — писал Джейк, — ему придется приехать в Грассленд. У него были свои планы. Он не мог ждать вечно: мы должны быть вместе.

Это письмо одновременно и обрадовало, и встревожило меня. Я внушала себе, что его необходимо уничтожить, но не могла заставить себя сделать это. В течение дня я носила его с собой, спрятав в лиф, но решила, что это ненадежно, и убрала его в дальний угол одного из ящиков комода вместе с первым письмом. Я вновь и вновь перечитывала эти письма: они утешали меня, позволяли мечтать о невозможном.

Обсуждая с матерью предстоящее Рождество, я спросила:

— А как насчет отца Тамариск?

— Возможно, он захочет, чтобы девочка поехала к нему в Корнуолл?

— Тамариск никогда не согласится: сейчас она предана Джонатану больше, чем когда либо!

— Тогда, полагаю, нам следует пригласить Джейка сюда.

Я заколебалась.

— Это сложно? Мы могли бы принять его в Эверсли.

— Нет, нет… Он должен быть вместе с Тамариск.

— Похоже, отец не слишком спешит предпринимать какие-то конкретные шаги в отношении ребенка?

— Предпримет, все зависит от Тамариск.

— Да, не очень удачно все получается! Теперь ты видишь, почему следует придерживаться определенных правил в семейной жизни?

— Разумеется, — согласилась я.

— Думаю, в Эверсли у нас будет, как всегда, полон дом гостей: Петтигрю да и другие, я полагаю.

— Ну что ж, у меня в Грассленде найдется лишняя комната.

Мысль о том, что Джейк будет жить со мной под одной крышей, одновременно волновала и пугала меня.

Питер будет в Эндерби: он наверняка приедет на Рождество домой. Все три семьи объединятся на празднике, и мне придется постоянно быть на виду. Я задумалась над тем, как буду себя чувствовать рядом с Джейком на глазах у Питера? Представляла, как внутренне он будет смеяться надо мной…

Я послала Джейку приглашение на Рождество. Сделав это, я поднялась в свою комнату и, как бывало в моменты одиночества, решила вновь перечитать его письма. Хотелось вспомнить его, вновь пережить те волшебные мгновения, когда мы были вместе, и я забывала обо всем на свете.

Я выдвинула ящик, приподняла перчатки и платки, под которыми лежали письма.

Их там не было!

Но я же помнила, что клала их туда! Я очень тщательно прятала эти письма! Я перевернула вверх дном все содержимое ящика, просмотрела находившийся ниже, прошлась по другим ящикам. Писем нигде не было!

Меня охватила паника: их украли! Мысль о том, что кто-то сейчас может перечитывать письма, ужасала меня. «Питер! — подумала я. — Это, конечно, Питер!»

Я должна немедленно найти его и обязательно вернуть эти письма! Какую цену он может потребовать за них? Мне не следовало с самого начала позволять себя шантажировать! Известно, что шантажисты никогда не останавливаются на достигнутом, они начинают требовать все больше и больше. Ах, не надо было вступать в эту дьявольскую сделку!.. Я была в отчаянии. Внизу я столкнулась с Клер.

— Не заходил ли вчера Питер? — спросила я.

— Да… заходил, вместе с Амарилис. Они заглянули сюда в ваше отсутствие. Должно быть, они забыли сообщить вам об этом?

Мне нужно было немедленно увидеть Питера. Я отправилась в Эндерби: его там не было.

— Он уехал по делам, — сказала Амарилис, — а завтра он отбывает в Лондон.

— Как… опять?

— Муж постоянно занят делами! — с гордостью заявила Амарилис.

Я стала думать, не следует ли поискать его? Нет, не надо подавать вида, что я слишком обеспокоена. Если Питер начнет шантажировать меня этими письмами, я пригрожу, что немедленно отправлюсь к отцу и раскрою ему все. Я была в относительной безопасности, поскольку слишком много знала о Питере.

Должно быть, я отсутствовала около часу. Когда вернулась, в доме было тихо. Пора идти к Эдварду: я расскажу ему о планах на Рождество и что мать предложила пригласить отца Тамариск на праздники.

Я продолжала размышлять о Питере, представляя, что было, если бы письма попали в руки Эдварда. Уж лучше рассказать ему обо всем самой! Я бы уверила его в том, что это никогда не повторится, я бы поклялась ему в этом!

До чего же я лицемерна! Это худший из всех видов неискренности, поскольку обманываю я себя! Я мечтаю о приезде Джейка и знаю, что, когда это произойдет, главным для меня будет только то, что мы вместе.

Встретившись с Ли, я вдруг подумала, что и у нее была причина похитить письма. Она любила Джейка и когда-то сманила из дому Тамариск, которая была его дочерью! С тех пор как Ли поселилась в нашем доме, она вела себя спокойно, мягко, послушно, но в душе, возможно, оставалась той же цыганкой с горячей кровью? Может быть, она и сейчас любила Джейка? Возможно, владея цыганским шестым чувством, она поняла, что мы с Джейком — любовники? Зачем ей мои письма? И что она могла подумать, прочитав их? А Клер? Может быть, это Клер? Клер любила Эдварда! Она могла бы решить, что именно ей следует быть возле него. Что она могла думать о той, которая не по праву заняла место, принадлежавшее ей; о той, которая не оправдала доверия?