Игра Бродяг - Литтмегалина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мерзко, — скривился Советник. Он не любил примитивное насилие, предпочитая более изощренное. — Как на скотобойне. Отодвиньте ее куда-нибудь, чтоб не путалась под ногами, пока вы разбираетесь с ее защитничком. Проклятье, да держите же его!
Вогта не было видно за навалившимися на него стражниками. Стоило ему отбросить одного, как его место занимали три новых.
— Вы ее убили! — показавшись на мгновенье, дико выкрикнул он и снова исчез.
— Пока нет, — не согласился Советник.
Вогтоус не был уверен в правдивости этих слов. Сраженный горем, он обессилено уронил голову на помост, больше не сопротивляясь. Его подняли, потащили к виселице и попытались засунуть его голову в петлю. Он упирался. Толпа сердито гудела. Вогт уже слишком разочаровался в этих людях, чтобы предположить, что они болеют за него.
— Вы что, вдесятером не в состоянии одолеть одного? — сердито покрикивал Советник, однако сам подумал: захочешь жить, с тобой и два десятка еле справятся.
— Подождите, — вспомнил вдруг потный от борьбы Вогт. — Я должен отдать письмо.
— Полагаешь, сейчас подходящее время? — спросил Советник.
На Вогтову голову снова накинули петлю, которую он сразу же сбросил.
— Это письмо Правителю Полуночи! — закричал он отчаянно.
— Хорошо-хорошо, — согласился Советник. — Только веди себя прилично.
Вогт перестал дергаться, и стражники торжественно водрузили петлю ему на шею.
— Дай, — сказал Советник.
Вогтоус трясущимися руками выудил из рукава письмо.
— Лучше я сам, господин. Вдруг конверт пропитан ядом или содержит что-то опасное, — засуетился Советник, бросив льстивый взгляд на Правителя Полуночи (конечно, считай он так на самом деле, то к письму даже не прикоснулся бы). Он понюхал конверт, а затем облизал его, притворяясь, что убеждается в его безопасности. — Чего стоим? — осведомился он, глянув поверх конверта на Вогта. — Ты сделал свое дело. Прыгай давай, сколько можно тянуть? Это становится скучным.
— Сейчас, — слабым голосом ответил Вогт, лихорадочно обдумывая дальнейшие действия. — Соберу всю свою смелость.
— Это еще зачем?
— Ну, я же не каждый день умираю, мне нужно решиться, — объяснил Вогт.
— Ладно. Но давай решайся поскорее, — поторопил Советник. — Все чересчур затянулось.
— Пора обедать, — напомнил взбодрившийся Судья.
— Тебе помочь, приятель? — великодушно предложил один из стражников, который во время заварушки с Вогтом держался как возможно дальше и потому нисколько не пострадал, а, следовательно, был не против проявить к Вогту гуманность.
— Нет, я сам, — сипло возразил Вогт, глядя вниз.
— Опусти руки и не хватайся за петлю, — посоветовал стражник. — Цепляйся, не цепляйся — оно не поможет, только дольше будешь мучиться.
Изобразив на физиономии нарочито настороженное выражение, Советник несколько раз согнул и разогнул конверт в разных местах.
Вогт посмотрел вниз с помоста. Толпа отступила, освободив клочок пространства — кому же хочется, чтоб над ним завис висельник, так и норовящий опростаться. Вогт зажмурился бы, чтобы в блаженной темноте хоть на пару секунд забыть о происходящем, но не решался закрыть глаза, опасаясь, как бы кто не столкнул его с помоста.
Держа конверт максимально далеко от лица, Советник аккуратно надорвал его сбоку. Затем подошел к столу Судьи, обмотал руку линялой красной скатертью и с величайшей осторожностью вытащил из конверта несколько плотно исписанных листков.
Советник начал читать, и его лицо моментально приняло цвет болотной зелени.
— Ч-что… что это? — вымолвил он не своим голосом. — Г-г-г-господин, кто это мог прислать?
— Дай мне, — приказал Правитель Полуночи каким-то потерянным тоном, и Вогтоус догадался, что Правитель догадывается о содержании письма и, возможно, ждал его.
Позеленевший Советник, взяв письмо в руку (уже без предосторожности в виде скатерти), привстал на цыпочки и протянул его Правителю Полуночи.
Как только Правитель Полуночи коснулся письма, стало тихо, так тихо, словно площадь была совершенно безлюдна. Медленно, неохотно его взгляд заскользил по строчкам… Лицо градоправителя поначалу хранило обреченное спокойствие, а затем начало меняться. Слезы потекли из его глаз и заскользили по щекам, как роса по травинкам.
— Это неправда! — закричал он. — НЕ правда!
Он ухватил листки за край и рванул. Несколько минут потрясенная толпа наблюдала, как их градоправитель отрывал куски бумаги и жевал их, пытался проглотить или выплевывал, в итоге измусолив письмо так, что стало невозможно различить хотя бы одну букву.
— НЕПРАВДА! — кричал он с набитым ртом, и то ли ему следовало отрывать клочки поменьше, то ли жевать их молча, но вдруг он побагровел, глаза его выкатились, он захрипел, дернулся всем телом, как будто в судороге… Высокий постамент качнулся, опрокинулся, и, вместе с троном, Правитель Полуночи полетел в толпу.
По сравнению с тем, что закрутилось после этого, все предыдущие события начали казаться не лишенными некоторого очарования (если исключить ужасное обращение с Наёмницей). Людское море само по себе опасно, а уж когда штормит… лучше не выходить на берег и уж тем более не бросаться в кипящие волны. А Вогт и Наёмница находились как раз посреди его — на маленьком плоту-помосте. Вогтоуса не тревожило, что сталось с Правителем Полуночи. Сбросив с шеи петлю, он бросился к Наёмнице. Она лежала как мертвая. Вогт погладил ее по щекам дрожащими пальцами.
— Эй, — жалобно сказал он. — Ты живая?
Наёмница медленно раскрыла глаза.
— Да, — прошептала она. Чтобы расслышать ее, Вогт наклонился как можно ближе к ее лицу. — Только голова раскалывается. Твое лицо… оно все разбито…
— Ничего страшного. Заживет.
— Бедный… Больно?
— Нет, — соврал Вогт.
— Сволочииии… Вогт, я так рада тебя видеть, правда.
— Рада?! О-о, — простонал Вогт. — Похоже, они очень сильно ударили тебя по голове… Я унесу тебя отсюда, — он попытался поднять ее.
— Нет, — дернулась Наёмница. — Это тебя задержит. Убегай.
— Я не могу бросить тебя…
— Беги! — рассердилась Наёмница. — До заката со мной ничего не случится, успеешь что-нибудь придумать. Они же чтут законы… — она оскалилась. — Но со мной ты далеко не убежишь, и нас обоих убьют прямо там, где поймают!
— Но… я…
— Вогт, не будь кретином!
Вогтоус не хотел быть кретином, но и снова расставаться тоже не хотел. С другой стороны, если альтернатива расставанию — совместная смерть, то выбор в любом случае не принесет удовлетворения. Наёмница была права, а потому, преодолевая свое отчаянное нежелание, ему пришлось с ней согласиться.
— До завтра, — сказал Вогт. — Но уж завтра мы уйдем отсюда — ты и я, даже если для этого мне придется разнести весь Торикин.
— На месте Торикина я бы очень встревожилась…
Вогт подбежал к краю помоста.
— Всех убью! — заорал он бешено, разжигая свою ярость и
