Духовенство в Древней Вселенской Церкви - А. П. Лебедев

Заслуживает некоторого рассмотрения и вопрос о десятине, которую церковь этого времени хотела брать с мирян. Под десятиной понимается десятая часть всех вообще стяжаний и в особенности произведений земли. Мысль, что христиане обязаны вносить десятину в пользу церкви, весьма нередко встречается в сочинениях и проповедях даже замечательнейших писателей IV и V века. Но практика не соответствовала ожиданиям и требованиям христианских учителей.[895] Так, на Востоке за десятину высказывается Златоуст. В одной своей беседе он говорит: «Скажет мне кто-нибудь не без удивления: вот тот или другой дает десятину, и прибавит: „какой срам" — ведь это не соответствует имени христиан». Златоуст не соглашается с такими резонерами. Он пишет: «Что у иудеев было делом обыкновенным, то у христиан считается удивительным; и если тогда опасно было не давать десятины, подумай, какова эта опасность должна быть теперь».[896] Оратор, очевидно, хотел сказать этими словами, как и говорит однажды, что христианин обязан превзойти праведность фарисеев; а фарисеи, между прочим, давали и десятину. Но несмотря на то, что в защиту рассматриваемой повинности раздавались такие авторитетные голоса, десятина на Востоке не входила в практику. Против этого ветхозаветного обычая выступает и общество, и государство. Несколько иначе было на Западе. Здесь церковь высказывалась за десятину единодушное и энергичнее, и успех был больше. Блаженный Иероним писал: «Что сказано о десятинах (и начатках), которые иудеи давали левитам и священникам, то же разумей и о христианах, которым заповедано не только вносить десятины, но и продавать все свое имущество, отдавать его бедным, и следовать за Христом. И если не хотим делать этого, то, по крайней мере, будем подражать начинаниям иудеев».[897] Другой великий западный пастырь Августин убеждает верующих давать десятину, а за удержание ее он угрожает возможностью лишиться остальных девяти частей. Он пишет: «Всякий, чем живет, от того и должен приносить десятину Богу. От всего, что имеете, давайте без утайки десятину, чтобы иначе не были отняты у вас (разумеется: Богом) девять частей и не осталась вам лишь одна десятая».[898] Но и на Западе десятина имела только относительный успех. Она утвердилась не в собственно римских областях, а в областях со смешанным, преимущественно варварским, населением — у галлов, германцев.[899]Последнее явление понятно. Полуварварские народы легче усваивали внешние требования религии, чем внутренние, духовные. Да им и легче было внушить то, чего хотелось духовенству.

В настоящее время главным источником материального обеспечения духовенства у нас служит плата, получаемая за исправление треб. Был ли такой источник доходов у духовенства от IV по VIII вв., и если был, то как много значил в бюджете пастырей церкви? За совершение Таинств и в древности получалось вознаграждение духовенством. В доказательство приведем факты. Но напрасно стали бы мы думать, что это был очень верный источник обеспечения духовенства. Нам кажется, что этим способом духовенство мало приобретало. Или вернее сказать: от этого способа приобретения больше имели доходов не священники — как теперь у нас, — а епископы, чего, как известно, совсем нет (или почти нет) у нас. Посмотрим же, как было дело. С IV века мы встречаем указания, что за все важнейшие Таинства духовные лица получали вознаграждение. Начать с крещения. Собор Эльвирский, в Испании, определил (прав. 48), «чтобы крещаемый не клал денег на блюдо, как это стало входить в обыкновение, дабы не казалось, что священник за деньги дает то, что сам принял даром».[900] Григорий Богослов в проповеди о крещении цитирует слова бедного, который в свое извинение, почему он не принимает крещения, говорил: «где у меня дар, который я принес бы по крещении? Где светлая одежда, в которой я должен креститься? Где то, что нужно для угощения вводителей моих»?[901] Из этого видно, что во времена Григория было в обычае, чтобы крестящийся язычник приносил священникам какой-нибудь дар, а вводителям, т. е. восприемникам, давал приличное угощение. Григорий, конечно, со своей стороны замечает, что ничего такого не нужно, но обычай был сильнее рассуждении. Подобным же образом из жалоб Августина на то, что многие совершают Таинства и благовествуют слово Божие не по сознанию долга, не по чувству важности самих действий, но в надежде получить за то вознаграждение — видно, что совершение Таинств в его время сопровождалось вещественной благодарностью.[902]Папа Геласий (в конце V века) в одном послании[903] пишет: «За крещение и миропомазание христиан священники не должны требовать никакой благодарности», — а обычай, значит, был. Трулльский собор (прав. 23) строго запрещает домогаться награды за преподание таинства Евхаристии: «если кто из принадлежащих к клиру усмотрен будет требующим какого-либо вознаграждения от того, кому преподается причастие, да будет извержен». Обычай, значит, раньше того опять-таки был. Григорий Великий, папа римский, укоряет подведомых ему епископов за то, что они терпят обычай настоятельно требовать вознаграждения за погребение от родственников умершего.[904] Значит, был и обычай — брать за похороны. Итак, мы привели довольно свидетельств, из которых видно, что духовенство и греческое, и латинское в изучаемый нами период взимало деньги и за совершение Таинств, и за похороны. Это факт очевидный. Но не совсем очевидно вот что: если священники и низший клир действительно брали деньги за совершение Таинств, то неужели делали это же и епископы? Из более точного рассмотрения вышеприведенных фактов, по-видимому, открывается, что и епископы получали мзду за совершение Таинств. В самом деле, Августин упрекает духовенство за мздоимство при совершении и миропомазания, но миропомазание на Западе с древних веков совершал епископ. Или еще: Трулльское правило, запрещающее взимание мзды за преподание Евхаристии, из числа нарушителей этого правила не исключает и епископа. Но спрашивается: неужели мы должны допускать, что и епископы в древности позволяли себе мздоимство за совершение упомянутых Таинств? Нам кажется это сомнительным. Т. е. если и бывали епископы, берущие деньги за совершение указанных Таинств, то подобное явление встречалось очень редко. У епископов, как сейчас увидим, был один такой существенный источник доходов, что они едва ли могли дорожить такими грошами, какие получали, например, священники за обычное совершение Таинств, или за похороны. Конечно, каждый обратил внимание, что через все известия, касающиеся платы за совершение Таинств — красной нитью проходит мысль, что это не законно, что это запрещено, что этого не должно быть! Так неужели же все наши священники, как неисполняющие подобных требований, подлежат отлучению и всяким анафемам? Не думаю! Припомним, что в древности с течением времени, главным образом, на потребности духовенства стала тратиться церковная казна (по теперешнему: церковная кружка). Если же духовенство не удовлетворялось этим, а равно и доходами с недвижимых церковных имуществ, то, взимая деньги за Таинства, духовенство, древнегреческое и западное, показывало, что оно было своекорыстно и сребролюбиво. Но ничего такого нельзя сказать о нашем духовенстве, не имеющем права пользоваться церковными суммами. Если же, принимая плату за совершение Таинств, оно и поступает вопреки древних правил, то нужно помнить, что и Давид позволил своим солдатам в нужде есть хлебы предложения, которыми могли пользоваться одни священники! Но я пускаюсь в рассуждения на современные темы, тогда как наше дело лишь изучать историю. Итак, мы Показали, что священники и в древности брали плату за исправление Таинств и за похороны, и при этом сделали предположение, что этот доход был незначителен в бюджете священника.

Гораздо более при некоторых обстоятельствах пополнялся бюджет архиереев. Архиереи прежде всего начали взимать деньги как за посвящение в архиереи, так и за поставление в священники. С течением времени это стало очень выгодной статьей архиерейских доходов. Сначала на это явление смотрели не благосклонно, после попривыкли к нему, а потом даже возвели его в норму, закон... Первые следы рассматриваемого явления стали заметны уже в IV веке. Во времена Василия Великого подчиненные ему епископы (точнее сказать: хорепископы[905]) брали деньги за посвящение в священные должности.[906] Патриархи и митрополиты брали деньги — первые за посвящение новопоставляемых митрополитов, а последние за посвящение епископов, как это обнаружилось во время деяний Халкидонского собора.[907] Сначала при виде этого явления многие поахали, а потом перестали обращать внимание. Кончилось тем, что как высшие иерархи, так и светское правительство санкционировали явление: первые — условно, а второе — безусловно. Знаменитый папа Григорий Великий уже снисходительно смотрит на взимание денег посвящающими и участниками посвящения с посвящаемого. При одном случае папа писал: «за рукоположение брать запрещено. Но если кто по рукоположении, без принуждения и не по просьбе, а по доброй воле, в виде благодарности даст известную сумму посвящающим, то принять не возбранено».[908] Всякий отлично понимал, что значат эти и подобные позволения. На Востоке еще менее церемонились в решении вопроса. Светское правительство византийское, вероятно, по внушению духовной власти, прямо узаконило плату за посвящение. Так, при Юстиниане, его законами, определена была такса: сколько следовало брать за посвящение того или другого епископа. Все епархии разделены были на пять классов: епископы, посвящающиеся в более богатые епархии, платили больше, а в менее богатые — меньше.[909] Так стало на Востоке. Один известный русский церковный историк, теперь уже покойный, при одном случае старается уяснить себе: как примирить между собой такие крайности: с одной стороны, ведь это симония, а с другой — прямой закон. И пришел к той мысли, что деньги за посвящение, взимавшиеся с посвящаемого, в существе дела тоже, что гербовая марка, например, на прошении в суде: ведь марка не есть подкуп, — говорит русский профессор. Нечего сказать: остроумно до неожиданности. Но... но... марка у нас служит для увеличения доходов казны, а в Византии марка оставалась в руках хиротонисующих. Притом, quasi византийская марка была так дорога, что ей равной, вероятно, нет на свете (о таксированных ценах за посвящение в архиереи скажем ниже).[910]При императоре же Юстиниане определено, чтобы и епископы в свою очередь брали деньги за посвящение в прочие должности клириков. Именно, постановлено, чтобы при этом случае епископы брали не более того, сколько в год будет получать поставляемый на своей должности (разумеются: пресвитеры, дьяконы и проч.).[911] А чем должен был жить этот новопоставленный в течение первого года своей службы — не указано. Кроме этого главного, так сказать, богослужебного, дохода были у архиереев и другие доходы такого же рода. Например, за освящение храмов в некоторых местах принято было платить епископу, что делали строители храмов.[912] Сама проповедь в церквах была средством для епископов извлекать, так сказать, экстренные доходы. Известен пример, что во времена Златоуста двое провинциальных епископов Антиох и Севириан, отличавшиеся красноречием, приезжали в Константинополь и в денежных интересах проповедовали здесь. Попытка их, по свидетельству историка Сократа (VI, 11), увенчалась успехом: они собрали «множество денег». Историк не объясняет самого способа — как это они обогащались от проповеди: продавали ли они билеты на свои проповеди, как теперь в концерты, или же известный церковный приход условливался о плате с красноречивым проповедником и приглашал его произнести проповедь в известной церкви, оставляя доступ на проповедь беспрепятственным для желающих. Вероятнее всего, что практиковался последний способ. Передавая рассказ об Антиохе и Севириане, историк Сократ не выражает ни малейшего удивления при виде таких проповедников из-за денег. Не видно, чтобы и Златоуст худо относился к ним. Нужно думать, что это было делом обыкновенным.