Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй

«Он поклялся, что, когда эти гребцы поменяют весла на мечи и щиты, враг дрогнет от ужаса. В море флот поднял паруса, отдалился от берега и, обогнув южный мыс Норвегии, ушел в Скагеррак по направлению в Осло-фьорд. Однако там они попали в редкий летний шторм, настолько сильный, что корабли разбросало: некоторым пришлось искать укрытия в местных фьордах и за прибрежными островами».

Тьодольв вспоминает, как драккар Харальда раскачивался на якорных цепях и штормовые волны бились о голову дракона.

Немного погодя буря прекратилась, и флот снова смог сгруппироваться вокруг королевского корабля. Харальд повел их вдоль побережья Халланда, что сейчас принадлежит Швеции, к условленному месту сражения, в устье реки Гёта-Эльв. Не обнаружив там датчан, он нисколько не удивился.

Неважно, пропустили норвежцы встречу из-за шторма или датчане снова отказались от сражения, результат оказался тем же. Это было, по сути, повторение ситуации 1050 года, когда Свен уклонился от сражения в этом же самом месте и норвежцы отправились на юг разорять Ютландию и жечь Хедебю – скорее всего, именно так думал Харальд. Как и тогда, он отделил часть своего ополчения – фермеров и вилланов – и отправил домой на медленных грузовых судах. Это сократило флот до ста пятидесяти галер, но ими управляли хускарлы и опытные воины. Вместе они двинулись вдоль побережья Халланда в залив Лахольм, мародерствуя по дороге.

Тем не менее Свен, должно быть, тоже так решил: Харальд, жадный до новых богатств и славы себе и своим танам, отошлет половину своей армии обратно, как произошло в прошлый раз. У Свена было триста кораблей – равно первоначальному количеству норвежского флота, а сейчас в два раза больше, – укрытых на юге острова Фин (современный Фюн). Когда его шпионы и разведывательные лодки доложили, что Харальд поступил вполне ожидаемо, датчане всем флотом двинулись через Каттегат. Вечером 9 августа они прибыли в устье реки Ниса (современное название Ниссан), на самый север залива Лахольм, и оказались между норвежцами и своей страной.

Увидев вражеский флот, Харальд приказал протрубить в трубы, созывая военачальников на импровизированное собрание. «Несмотря на то что у него [Свена] армия больше, его корабли по сравнению с нашими меньше, и уверен, что войска не такие надежные, – сказал он, подчеркивая, что годы налетов принесли норвежцам золото, но не славу. – Если вы решите сражаться, я буду вам благодарен, но если нет, то можете плыть обратно».

Кто-то предложил бежать – ночью обойти датские корабли или пройти между ними и направиться в Норвегию. «Они оставили решение за ним [Харальдом], – рассказывается в “Гнилой коже”, – и заявили, что превосходство датчан ошеломляет». «Вы хотите услышать мое мнение, – сказал Харальд, – так вот оно. У нас достаточно войск, испытанных в боях, и мы скорее погибнем, чем убежим».

Победа или смерть. Еще один скальд Харальда, Стейн Хердисарсон, в тот день был на борту корабля военачальника Ульва Оспакссона и вспоминает этот момент: «Оба короля отказались уступить, и Харальд не просил пощады».

Таны и хускарлы облачились в кольчуги, шлемы, портупеи. Гребцы приложили все силы, разворачивая и выстраивая галеры параллельно друг другу, с огромным королевским драккаром в центре. Ульв, военачальник Харальда, приказал своей команде: «Поставьте наш корабль вперед, рядом с королевским».

Ярл Хакон занял позицию на одном фланге, а воины из Трёнделага – на другом. Поскольку каждая галера в ширину была в среднем около двадцати футов (6 метров), то возвышающиеся носы норвежских кораблей в форме драконов образовали стену протяженностью более полумили (0,8 км). «Смелый король Харальд встретился со своими врагами в бою, – рассказывает Стейн. – Он и его сто пятьдесят галер ожидали нападения датчан».

На другой стороне реки с наступлением вечера датчане тоже приготовились к сражению. Свен, возможно, больше полагался на своих подчиненных и не придерживался правила Харальда «один удел – один ярл». В его огромной армии было не менее шести ярлов и их воинов, включая Финна Арнасона, бывшего друга и сторонника Харальда. (Именно Халланд, земли Финна, грабил Харальд.) Свен напомнил своим войскам обо всех годах страданий от рук норвежцев. «Пусть запомнят, что мы атаковали храбро. На наших кораблях много благородных людей и прославленных воинов. Так давайте покончим с этим! Достигнем мира и сохраним нашу честь».

Корабль Свена находился в центре датской боевой линии, рядом с ним расположился корабль Финна. Наконец случилось то, чего так давно желал норвежский король, – Свен был готов с ним сразиться.

«И вот, – пишет Стейн, – король Дании, жаждущий скрестить оружие, стремительно набирая скорость, повел за собой триста кораблей».

Строй его кораблей был, вероятно, в два раза длиннее строя норвежцев, поэтому его фланги легко могли обогнуть корабли норвежцев и взять их в кольцо – как это делали византийцы. Однако, по словам очевидцев битвы, датчане не пытались совершить такой маневр. Возможно, они не были знакомы с такой тактикой или просто узкие границы залива Лахольм и устья реки Ниса не позволяли выстроиться широким фронтом и выполнить охват, поэтому датчане, должно быть, шли в два ряда, один ряд кораблей за другим. Однако это не значило, что половина флота была вне сражения, поскольку викинги вели морские бои не так, как византийцы, которые маневрировали, чтобы выдрать кораблям противника весла и поджечь корпуса греческим огнем. Цель была не уничтожить корабли противника, поскольку они очень высоко ценились, даже без груза, а покончить с командой и захватить корабли в целости и сохранности. На воде викинги сражались так же, как и на суше. Они даже создавали импровизированные поля сражений.

Когда флоты сблизились, Харальд приказал связать все корабли вместе. Весла подняли на борт и сложили. Веревки и цепи перекинули через фальшборты и натянули. Корпуса кораблей стукнулись друг о друга, и норвежский флот стал одним гигантским плотом, подобно сарацинскому флоту во время Битвы мачт. Датчане сделали то же самое, и в заливе Лахольм вдруг появилось два искусственных острова, дрейфующих навстречу друг другу, будто маленькие континенты.

«Но так как войско было очень велико, – пишет Снорри, – множество кораблей плавали свободно, и каждый капитан сражался так, как считал нужным,