Кто кого предал - Галина Сапожникова

О том, как мне пытались помешать написать эту книгу

Эта маленькая девочка в центре — я. На мне литовский национальный костюмчик. И была я тогда, наверное, в классе пятом, когда в нашей школе номер 27 города Ижевска праздновали день рождения СССР и мне досталась Литва. Это значит, что я должна была: пойти в библиотеку и прочитать все, что там про эту самую Литву написано, срисовать из энциклопедии и соорудить подобие национальной одежды, испечь какую-нибудь литовскую печенюшку, выучить стихотворение или песенку — и все это торжественно исполнить на школьном празднике в честь годовщины образования СССР. Так выглядела «тюрьма народов», как называли Советский Союз, в занесенном снегами Ижевске.

Жилетки и юбочки мы, кажется, позаимствовали в кружке танцев. Блузки, как потом выяснилось, надели шиворот-навыворот. Картонные короны клеили сами — точно помню, как вырезали кружочки и палочки из цветной бумаги. Стихи литовской — поэтессы Саломеи Нерис до сих пор знаю наизусть: «Маленький мой край — как золотая капелька густого янтаря…» Как же я тогда мечтала увидеть ее, Литву!

Ирония судьбы: в юные годы автор этой книги читала стихи о любви к Литве на школьном празднике. Фото из архива Г. Сапожниковой.

…Почему-то теперь, когда мне объявляют среди чистого поля о том, что для Литовской Республики я являюсь нежелательной персоной, потому как представляю «угрозу для ее безопасности», и зачитывают решение о запрете въезда на 5 лет, я думаю именно о той девочке, которая и представить не могла, что Прибалтика станет ее и крестом, и любовью.

Это было лирическое отступление. А теперь к делу.

Нас догнали на трассе, километрах в 60 от Вильнюса, когда мы с одним из героев этой книги — Альгирдасом Палецкисом — ехали к другому герою, бывшему секретарю ЦК Компартии Литвы на платформе КПСС, 85-летнему Юозасу Куолялису. Машину обогнал автомобиль пограничной охраны, из которого вышли двое. Выдворение из страны многим представляется суровой романтикой. Высылающие рассказывают потом, как, рискуя жизнью, ловили российских шпионов, отстреливаясь и прячась от уколов отравленными зонтиками. А те, кого депортируют, делятся подробностями того, как злобные полицейские приковывали их к решеткам и в клетках доставляли в аэропорт. А мне и рассказать-то нечего: спокойно прилетела в Вильнюс и поехала на интервью. Если бы я была шпионкой, наверняка заметила бы слежку, не включала мобильный телефон и путала следы. Но я не шпион, а журналист, и переползать границу, как змея, не собираюсь. И никакой вины за собой не чувствую. Все мои публикации последних лет о Литве касались исключительно событий января 1991 года, которые Вильнюс упорно не хочет расследовать. Никаких негативных чувств к литовцам не питаю — наоборот, считаю их людьми теплыми и душевными. А еще — невероятно смелыми: я не много знаю таких борцов, как отсидевшие в тюрьмах коммунисты Юозас Ермалавичюс и Миколас Бурокявичюс. Или настоящие советские офицеры Альгимантас Науджюнас, Ромас Юхневичюс, Эдмундас Касперавичюс и Антанас Пятраускас, не побоявшиеся принять бой с «саюдистами», носителями той же самой, как и у них, крови, только отравленной национализмом.

В этом и есть, собственно, главный урок той вильнюсской истории лично для меня как журналиста.

Он заключается вовсе не в том, что 25 лет назад мы не смогли разгадать простейший ребус с «сакральными жертвами», необходимыми для «цветной» революции в точном соответствии с теорией Джина Шарпа. Это не обидно: нас обошли в карточных играх многоопытные игроки, уже тогда знакомые со знаменитыми «198 пунктами ненасильственного свержения власти», а мы были прекраснодушны и неопытны и свято верили в то, что впереди нас ждет удивительная капиталистическая «неполживая» жизнь.

А в том, что мы всех литовцев автоматически записали в людей, страстно мечтающих от нас оторваться. Нас к этому изящно подвели в конце 80-х, навязав комплекс вины за XX век, который на тот момент затмил преступления и фашистов, и «лесных братьев». Телевизор показывал исключительно тех, кто митинговал, танцевал и плакал, откровенно издеваясь над теми, кто пытался этому противостоять. И знаете, в чем состоит самое главное мое откровение от работы над этой книгой, которая включала в себя десятки интервью со свидетелями и непосредственными участниками событий 25-летней давности? В том, что в 1991 году людей, которые получили в СССР образование и работу, стали из батраков профессорами и понимали, ЧТО может произойти с их чудесной маленькой родиной, если она отплывет в агрессивный национализм, — в Литве была минимум половина.

А спустя несколько десятков лет эту девочку депортировали из Литвы из-за «угрозы национальной безопасности». Фото Г. Сапожниковой.

Но победили не они, а телевизионная картинка со свечами и национальными флагами.

Победил хвост, который виляет собакой. За который, собственно, и шла главная борьба в трагическую ночь на 13 января четверть века назад.

…Это совсем не страшно — когда тебя разворачивают в чистом поле и заставляют возвращаться в аэропорт. Гораздо неприятнее, когда публично сжигают твой портрет на митинге — как было с фотографией Альгирдаса Палецкиса. Или в 6 утра влезают в квартиру через балкон по пожарной лестнице, как в марте 2015-го поступили с антифашистом Гедрюсом Грабаускасом. Это реальный случай, не выдуманный: таким экзотическим образом следователи литовской полиции безопасности проводили обыски у него и еще некоторых его единомышленников — за то, что они стояли в пикете против НАТО у американского посольства. Что именно искали — не сообщили, но унесли с собой книги Достоевского и Старикова. Так что моя депортация с литовских полей — это еще вариант «лайт»…

«Мы вас информируем, что вы должны покинуть Литовскую Республику. А если не покинете — можете быть задержаны и высланы», — зачитывает бумагу пограничник.

И тогда я думаю: пусть. Ну, не была я в этой Литве два последних года — и еще пять не приеду, Бог с ней. Без Литвы в этом мире можно вполне прекрасно жить. А если благодаря этой моей высылке мир узнает о литовской «карательной демократии» — так это мне только в плюсы.

Выдворение из страны является Событием, если оно эксклюзивно. А когда журналистов на волне нынешнего безумия — информационной войны между Россией и Европой чуть ли не каждый день высылают десятками — оно становится фарсом.

Карикатурой на власть, которая пытается демонстрировать силу, но давно ее не имеет.