Новые Миры Айзека Азимова. Том 3 - Айзек Азимов

— Подождите, старина Найтли, — твердо сказал я. — Вы не можете так просто махнуть рукой на то, что юная соблазнительница сделала вам ручкой.

Он поморщился моему каламбуру (который, должен признаться, стоил мне немалых усилий) и заказал еще порцию спиртного.

— Некоторые детали, — произнес он наконец, — я узнал гораздо позже.

Профессор Веллингтон обладал выдающимся носом, искренними глазами и удивительным даром заставлять одежду казаться на нем слишком большой.

— Любовь, дорогие мои дети, — изрек он, — дело химии. Дорогие его дети на самом деле детьми ему вовсе не приходились, а были его студентами по имени Александр Декстер и Алиса Сэнгер. Судя по тому, как они прижимались друг к другу и держались за руки, Александр и Алиса приняли добрую порцию химикатов. На двоих им было около сорока пяти, количество прожитых лет распределялось почти поровну.

Александр Декстер воскликнул:

— Vive la chemie![9]

Профессор Веллингтон осуждающе улыбнулся и добавил:

— Или эндокринологии. В конечном итоге наши эмоции зависят от гормонов, поэтому не удивительно, что следует особо стимулировать чувство, которое мы называем любовью.

— Это так не романтично, — пробормотала Алиса. — Я уверена, что мне не нужна никакая стимуляция. — Она преданно посмотрела на Александра.

— Дорогая моя, — произнес профессор, — гормоны проникли в ваш кровеносный поток, и вы, как принято говорить, влюбились. А выделение оных было стимулировано… — будучи высокоморальным человеком, профессор запнулся, подбирая нужное слово, — факторами окружающей среды и прежде всего присутствием вашего молодого человека. Дальше все пошло по инерции. Я могу легко продублировать этот эффект.

— Отлично, профессор! — с мягкой нежностью воскликнула Алиса. — Мне будет очень приятно, если вам это удастся. — При этих словах она игриво стиснула руку Александра.

— Я не собираюсь, — профессор кашлянул, скрывая смущение, — лично воспроизводить или дублировать условия, которые привели к образованию гормона. Я хотел сказать, что могу ввести вам уже готовый гормон. Хотите подкожно, хотите орально. Гормон является стероидом. Мне, видите ли, — тут профессор снял очки и гордо протер стеклышки, — удалось получить его в чистом виде.

— Вот это да! — Александр резко выпрямился. — И вы ничего никому не сказали?

— Вначале я должен сам все изучить.

— Выходит, — пролепетала Алиса, и ее очаровательные карие глазки засветились радостью, — вы можете заставить людей испытать неземное наслаждение и божественную нежность истинной любви при помощи… таблеток?

— Да, я легко могу вызвать эмоции, которые вы описали столь слащавыми терминами.

— Тогда почему вы этого не делаете?

— Подожди, дорогая, — поднял руку Александр. — Тебе мешает твоя страстность. Наше счастье и предстоящая свадьба заставили тебя забыть о некоторых особенностях человеческого существования. Представь, что по ошибке этот гормон примет женатый человек…

— Позвольте мне сразу объяснить, — несколько высокопарно провозгласил профессор, — мой гормон, или, как я его называю, аматогенический состав… (Профессор, как и многие практические ученые, весьма ценил изысканную красоту классической филологии.)

— Назовите его лучше любовным зельем, — томно вздохнула Алиса.

— Мой кортикальный аматогенический состав, — строго повторил профессор Джонс, — не действует на женатых людей. Гормон теряет свои свойства, если на него влияют посторонние факторы, а семейное положение является, безусловно, фактором, отрицательно воздействующим на любовь.

— Я тоже об этом слышал, — мрачно произнес Александр, — но намерен оспорить это грубое утверждение в отношении Алисы.

— Александр, — прошептала Алиса. — Любовь моя.

— Я имел в виду, — уточнил профессор, — что семейная жизнь отрицательно влияет на внебрачные чувства.

— Как сказать, — проворчал Александр, — мне приходилось слышать и обратное.

— Александр! — возмущенно воскликнула Алиса.

— В исключительно редких случаях, дорогая, среди людей, никогда не посещавших колледж.

— Женитьба, — произнес профессор, — не в состоянии повлиять на поверхностное половое влечение или легкий флирт, но истинная любовь, как называет эту эмоцию мисс Сэнгер, не может расцвести, если над подсознанием довлеют воспоминания о ворчливой жене и противных, крикливых детях.

— Другими словами, — сказал Александр, — если вы дадите свое любовное зелье… простите, аматогенический состав произвольно выбранным пациентам, то он подействует только на неженатых?

— Правильно. Я провел серию экспериментов над животными, которые, хотя и не вступают в сознательные браки, тем не менее живут устойчивыми моногамными парами. Так вот, на тех, кто уже сформировал свой сююз, препарат не действует.

— В таком случае, профессор, у меня есть великолепная идея. Завтра в колледже состоится вечер танцев для старшекурсников. Ожидается около пятидесяти неженатых пар. Давайте добавим ваш состав в прохладительные напитки!

— Что? Вы с ума сошли!

Но Алиса уже загорелась:

— Это божественная идея, профессор. Подумать только, мои друзья испытают то же, что и я! Вы явитесь для них ангелом с неба! Но… Александр, разве ты не боишься, что чувства могут выйти из-под контроля? Среди наших друзей немало людей… необузданных, и если, распалившись любовью, они решат, например, поцеловаться…

— Дорогая мисс Сэнгер! — с негодованием произнес профессор. — Прежде всего не позволяйте распаляться собственному воображению. Мой гормон стимулирует только те чувства, которые ведут к заключению законного брака, и не имеет ничего общего со стимуляторами неприличного поведения.

— Простите, — смущенно пробормотала Алиса. — Мне не следовало забывать, что вы самый высокоморальный человек из всех, кого я знаю, — разумеется, за исключением дорогого Александра, — и ни одно ваше открытие не может оказаться аморальным.

На личике Алисы было написано такое горе, что профессор простил ее немедленно.

— Значит, вы это сделаете, профессор? — настаивал Александр. — На случай массового стремления вступить в брак я могу пригласить под благовидным предлогом доброго, старого друга семьи Николаса Найтли. Он — мировой судья и быстро уладит все проблемы с регистрацией и получением брачных лицензий.

— Я вряд ли соглашусь, — произнес профессор уже не так уверенно, — проводить эксперимент без согласия его участников. Это не этично.