Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года - Инна Соболева

«Не пройдет года, как вы по мне будете носить траур», – вспоминал его слова Монтолон. Когда ему возражали, он смотрел с иронией: «Разве можете вы сомневаться, что наш смертный час предопределён».

Полтора года врачи боролись с болезнью (рядом с Наполеоном кроме Антоммарки был ещё доктор Арно, единственный английский врач, которому он доверял). Уже задолго до рокового исхода они знали, что все их усилия бесполезны: были убеждены, у их пациента рак желудка, та самая болезнь, от которой умер его отец, Карло Буонапарте. Наполеон был трудным больным: он отказывался лечиться, да ещё подшучивал над своей болезнью: «Рак – это Ватерлоо, вошедшее внутрь».

Верил ли, что у него рак? Возможно, верил, хотя был убеждён, что вызвали страшную болезнь условия жизни, созданные англичанами. Но постепенно в нём крепло убеждение, что англичане его отравляют, что его ждёт медленная смерть от умело дозированного яда.

Об этом свидетельствует рассказ Франческо Антоммарки, в присутствии которого Наполеон продиктовал своему гофмаршалу: «Я сам предался английскому народу; я просил честного гостеприимства, а мне ответили темницей в противность всех прав, существующих в мире. Не такой приём получил бы я от императора Александра; император Франц принял бы меня с уважением; даже король прусский показал бы своё великодушие. Но Англия обманула меня. Ваши министры выбрали эту страшную скалу, на которой жизнь всякого европейца истощается за шесть месяцев или ещё менее; и на ней-то вы замучили меня до смерти… Вы убивали меня медленно, помаленьку, с злоумышлением, а бесчестный Гудсон служил исполнителем гибельных повелений ваших министров… умирая на этом страшном утесе, лишенный родных и всего для меня необходимого, я завещаю Англии стыд и поношение моей смерти».

Это было одно его завещание. Другое он написал задолго до того, как боли стали непереносимыми. Это подробный многостраничный документ. Вот лишь некоторые его пункты.

«Я желаю, чтобы пепел мой покоился на берегах Сены, среди французского народа, так любимого мною.

Мой девиз: “Всё для французского народа”.

Я умираю преждевременно, убитый английской олигархией и её палачом.

Два столь несчастных исхода вторжения во Францию, когда у неё ещё было столько ресурсов, произошли из-за измены Мармона, Ожеро, Талейрана и Ла Файетта. Я им прощаю; пусть им простит потомство Франции!

Я завещаю половину своего личного имущества офицерам и солдатам французской армии, оставшимся в живых, тем, кто сражался с 1792 года по 1815 год для славы и независимости нации.

Другую половину я завещаю городам и деревням Эльзаса, Лоррена, Франш-Комте, Бургони, островам Франции, Шампани, Дофине, пострадавшим при первом или втором нашествии…»

Тем, кто сопровождал его в изгнание, он тоже оставил значительные суммы. Большинство своих личных вещей завещал отдать сыну, после того как тому исполнится шестнадцать лет.

В первых числах февраля над Святой Еленой появилась комета (в Париже её видели уже 11 января). «Комета возвестила смерть Цезаря и возвестила также и мою!» – воскликнул император в волнении. После этого в состоянии здоровья Наполеона произошел резкий перелом к худшему.

Он лежал в постели с 17 марта 1821 года. Страшные боли почти не отступали. За десять дней до смерти, 25 апреля, почувствовал внезапное улучшение. На следующий день снова стало хуже. Наконец он решился покинуть свою тёмную, плохо проветриваемую комнату и лечь в салоне. Он был очень слаб, и его хотели перенести на руках. Решительно отказался: «Понесёте меня, когда я умру; а теперь только помогите мне, поддержите меня». Он повторил приказание, чтобы после смерти никакой англичанин не прикасался к его трупу, кроме доктора Арно. Второго мая начался бред. Он говорил о Жозефине, о сыне, о товарищах. Окружающих не узнавал.

У постели умирающего Наполеона Карл фон Штейбен. «Смерть Наполеона»

Антоммарки вспоминал: «Конец его приближался, мы видели, что теряем его. Каждый из нас старался показать более усердия, более стараний, хотел доказать ему преданность свою в последний раз. Верные слуги его, Маршан, Сен-Дени и я, мы предоставили исключительно себе право сидеть у его кровати и проводить ночи без сна; Наполеон не мог выносить света: мы были вынуждены поднимать его, менять на нём бельё, подавать ему помощь, в которой он беспрестанно нуждался, и делали всё в совершенной темноте. Страх умножал в нас усталость; обер-гофмаршал совершенно истощился, генерал Монтолон едва мог передвигать ноги, и я был не крепче их.

В следующую ночь сильная буря разразилась над островом Святой Елены. Почти все деревья в Лонгвуде вырваны из земли с корнями. Любимая ива императора, прикрывавшая его своими ветвями и дававшая ему тень во время его прогулок, не избегла общей участи [45] .

Трогательное зрелище происходит (так у автора) в последние минуты жизни героя. Госпожа Бертран, сама больная, но забывшая свои собственные страдания для Наполеона и безотлучно находившаяся при умиравшем императоре, приказывает позвать дочь и трёх сыновей своих, чтоб они могли в последний раз насладиться лицезрением великого человека. Дети немедленно являются, спешат к кровати императора, берут его руки и покрывают их поцелуями и слезами. Юный Наполеон Бертран, побеждённый горестью, падает без чувств. Все присутствующие проливают слёзы; везде слышны стоны и рыдания… Великое событие готовится для мира… в шесть часов, без одиннадцати минут, Наполеон скончался».

Другие вспоминали, что удары грома, видимо, показались ему знакомыми отзвуками канонады. Лицо его прояснилось. Он будто бы произнёс: «Авангард… Армия…» В 17 часов 49 минут 5 мая 1821 года сердце остановилось… Глаза бывшего императора французов застыли в глубоком раздумье – в них не было и тени предсмертной муки.

Человеку, о котором Гёте говорил, что в нём сосредоточена краткая картина целого мира, суждено было расстаться с жизнью в полутёмном, угрюмом жилище, переделанном из хлева… Впрочем, если лучший из людей, когда-нибудь рождавшихся на земле, родился в хлеву, почему пусть не лучшему, но одному из великих, в хлеву же не умереть?..

Тело Наполеона уложили на походную постель, покрыли синим плащом, который служил ему в битве при Маренго. Все жители острова два дня почти не отходили от скорбного ложа. Все старались сохранить хоть какую-нибудь вещь, к которой он прикасался, потом передавали детям и внукам, берегли как бесценное сокровище.

Похоронили Наполеона 8 мая. К могиле беспрерывно приходили люди. Хадсон Лоу был в ярости: он-то надеялся, что навсегда избавился от ненавистного Бонапарта, и не мог понять, зачем они всё идут и идут к могиле, зачем несут цветы «корсиканскому чудовищу». И не придумал ничего лучшего, как поставить у могилы стражу чтобы ни днём, ни ночью никто не смел к ней приближаться.

Когда весть о смерти Наполеона дошла до Европы, люди не хотели верить. Они, конечно, знали: все смертны, но давно привыкли думать, что его жизнь нераздельна с его славой. Из этого и следовало, что он – бессмертен.

Увезли героя,

И венчанную главу

Он сложил не в честном бое —

На песчаном острову.

Долго верить было трудно…

И ходил в народе слух,

Что какой-то силой чудной

К нам он с моря грянет вдруг.

Долго плакала, ждала я,

Что его нам Бог отдаст…

Этот отрывок из песни Беранже «Les souvenirs du peuple» («Народная память») очень точно передаёт отношение простых людей к известию о смерти императора. Не лучший ли это памятник из всех, какие могут быть воздвигнуты человеку?

А Шатобриан (враг, но враг умный и честный), узнав о смерти узника Святой Елены, написал: «Он вернул Богу самую могучую душу, когда-либо вдохнувшую жизнь в глину, из которой лепится человек».

P. S. Вскоре после смерти Наполеона прошёл слух, якобы он не умер, а бежал с острова. Вместо него будто бы был похоронен его двойник солдат Франсуа Эжен Рабо (как похоже на легенду о смерти – или уходе – Александра I!). Дальше, по разным версиям, события развивались так: одни утверждают, что судно, на котором спасался Наполеон, потерпело кораблекрушение, погибли все. Другие уверяют, что он благополучно добрался до Европы и жил в Вероне под именем Ревар. Третья версия самая романтическая: будто, в надежде увидеть сына, он пытался перелезть через ограду замка Шёнбрунн и был застрелен часовым. Все эти легенды без особого труда опровергаются многочисленными свидетельствами тех, кто был рядом с императором все шесть лет его ссылки.

Так что приходится смириться с фактом: он, рождённый среди скал полудикого острова в самом сердце Европы, ушел из жизни тоже на скалах острова, дикого и такого далёкого от Европы, будто другая планета…

Он будет лежать в своей каменной могиле на далёком острове. До последнего (триумфального) возвращения в Париж и последнего (достойного) упокоения останется почти пять лет, когда ещё один поэт напишет о нём со щемящей тоской и верой в его бессмертие. Этим поэтом будет русский, участник Отечественной войны 1812 года, прославившийся патриотической песней «Поэт во стане русских воинов», воспевавшей подвиг народа, поднявшегося на борьбу с Наполеоном. Имя поэта – Василий Андреевич Жуковский. В отсутствии патриотизма его не упрекнёшь…