Лишний свиток - Антон Чернов

— Не дождёссси, — довольно просветила меня мертвечина.

— Ну, не дождусь и не дождусь, — пожал плечами я, нежась в бассейне.

Анас повисел. Потом полетал вокруг меня кругами. Потом стал натурально подпрыгивать, тыкать в меня костяшкой и возмущённо выдал:

— Чего это ты меня не спрашиваешь?!

— А смысл? — философски пожал я плечами. — Сам расскажешь, если что важное. Да и если неважное — тоже расскажешь. Вон как тебя распирает, — тонко намекнул я на толстые обстоятельства.

— Ленивый неуважительный щщщщенок, — гневно озвучила дохлятина свои фантазии, тут же перейдя на деловой тон. — Ну да ладно, даэдра с тобой. Твой “импульс”, Рарил, ни черта не работает так, как ты там себе надумал. А работает он по-другому! — торжественно припечатал он, замолчав, сложив костяшки на реберных костях, задрав отсутствие носа.

И замолчал, выжидательно зыркая на меня. Ну и я молчал, расслабляясь.

— Мог бы и попросить, — надуто буркнула мертвечина.

— Ладно, ваша разобиженная дохлость, снизойдите к непутёвому потомку и облагодетельствуйте его потоками вашей мудрости, — проявил я уместное уважение к антикварной дряхлости.

— Снизойду, — довольно покивал надутый некрохрыч.

Вот непонятно — сам же прекрасно понимает, что глумствую. Впрочем, развлечение как развлечение, общение оживляет.

— Смотри, Рарил: ты надумал, что заклятье Астральный Меч — это импульс, — начал важно вещать мертвечина. — В чём-то это верно. Но и не так!

— Угу.

— Хорошо, что ты согласен. Значит, ростки разума потихоньку прорастают в твоей безумной голове.

— Ваша дохлость рискует лопнуть, как презерватив, от переизбытка важности. Что такое презерватив, она может уточнить “в моей безумной голове”, — отстранённо рассудил я.

— Кхм, — признал мою правоту, раз даже не огрызнулся, Анас. — В общем, смотри, как выходило с Голодом. Ты меня не призвал, но я понимаю — ситуация была… неординарная.

— Пи..дец ситуация была, — уточнил точный я.

— В общем — “да”. Так вот, я пристально смотрел за потоками магии. И ты не бил физическим импульсом Голода, Рарил. Ты ПРОДАВИЛ его магическую резистентность, почему и получил магическое истощение. Если бы ты влил то же количество магии в молнию, огненную стрелу — то эффект был бы тот же.

— А что с импульсом? — заинтересовался я.

— А это ты болван, Рарил, — торжествовала, ликовала и гнусно радовалась мертвечина. — Какой, к даэдра, импульс без носителя импульса?! Это, между прочим, из твоей памяти!

— Эммм…. ну свет не имеет массы покоя, — начал отмазываться я, но в общем понимая, что сам протупил. — Да, нескладуха выходит.

— Это магия, Рарил, — очень противно и мелочно спародировал одного Барабаса Анас, и мелко захихикал.

— Ну… Подколол, признаю, — признал я. — А ликует-то как, дохлятина! Как слон после семиведёрной клизмы!

— Есть у меня сомнения, что эти слоны ликуют после этого.

— У меня, в общем, тоже. Так, ладно, тогда получается так: Астральный клинок — магическое воздействие, несущее ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ импульс. Реализующийся в миг соприкосновения с носителем. И физическим он становится именно при столкновении…

— И тогда его уже практически нереально остановить, — подхватил Анас. — Тролли, драконы… Ну примерно понимаешь, какая должна быть прочность тварей, способных сопротивляться этой магии.

— Автоматоны, големы, атронахи, — кисло перечислял я, у которого отняли уберплюшку.

— Но на меров и недоделков со зверолюдьми — прекрасно работает! — отметил Анас, несколько подняв мне настроение.

— Да, это неплохо. Так, Анас. Ну с тем, как желтожопая перечница крошила камни — я понимаю. Они не имели магической защиты, ну и КПД магии практически сто процентов, если не все сто.

— Так, — важно кивнул Анас.

— Ранис, Анас! Она раздавила башку аурил! Аурил с отражением магии!

— Да. Тут кроется ещё одна прелесть этого заклинания: оно отражается не на носителя, а в пространство. Не даёт импульс, а просто развеивается сырой магией.

— А башку Ранис раздавила, перекачав заклятье магией, — задумчиво отметил я.

— Именно так. Плюс, учитывай, что ты долбил Аурил своей молнией, довольно долго. Тоже фактор.

— Да?

— Да.

— Ну и хорошо. И, в общем, понятно, почему Ранис была такая варёная. Я-то думал: перенапряглась, когда меня телекинезила.

— Нет, там траты — ерунда. Если маг не сопротивляется, то без разницы: что мешок с пепельными бататами, что Рарил.

— Что дохлые старые хрычи, — покивал я.

— Да… Да чтоб тебя!

— Бугагашеньки!

— Наглый неуважительный щщщенок!

— Антикварный, замшелый, местами протухший, мешок с пепельными бататами, — указал я Анасу самим им признанное место во Вселенной.

— И, кстати, Рарил. Ты использовал ПРЕКРАСНЫЙ способ использования этого заклинания. Неосознанно, в гневе.

— Какое? — уточнил я, но надутая мертвечина задрала нос.

Так, “в гневе”. Камень душ метнул в пузо перечнице, ускорив… импульсом. Занятно. И удар клинком можно огого как замагичить. В общем — действительно отличное заклинание, хотя и не такое всеубивающее нагибаторство, как мне казалось.

— Хм, а как ты думаешь, взрывное расширение пара, именно для метательного снаряда, не даст эффект лучше? — задумчиво уточнил я.

— Даэдра знает, — подумав, озвучил Анас. — Тут надо смотреть на практике.

— Значит — посмотрим, — заключил я, под кивки мертвечины. — Так-то паровое стреляло, конечно, стильно, — рассуждал я. — Но утыкать вражину спицами из пояса — тоже неплохо.

— Неплохо, неплохо. И, кстати, Рарил — ты не прав.

— А без прелюдий? — подозрительно прищурился я на скелет дохлого призрака.

— Насухо так насухо, — гадко захихикала похабная мертвечина. — Эта желтушная старуха. Она не хотела тебя убивать, — выдал он.

— Ну да, так получилось… — начал было я ехидно, но прервался, поскольку Анас веско кивал. — Так, ну-ка поясни.

— Поясняю: твоя память безумна, но помнит всё. Сам ты всего не помнишь, но твоя память, память безумного даэдра, хранит каждый миг! Правда, в Нирн с тобой попало только то, что ты запомнил головой. Но тут — так же запоминаешь всё, как в твоих воспоминаниях о неосознанном, подсознании и прочем.

— Так у всех же так, — озадачился я.

— В вашем безумном плане — может и так. На Нирне — нет!

— Точно? — уточнил искренне удивлённый я.

— Точно, — веско покрывала мертвечина. — Я тебя не