Негасимое пламя - Патриция Филлипс

Рис опустился на колени перед камином. Раздув тлеющие уголья, он подбросил туда несколько толстых поленьев — достаточно для того, чтобы огонь не угас до самого утра. Он уже успел скинуть кожаный жилет и рубашку, и Джессамин украдкой любовалась широкими плечами и мускулистой спиной, на которых плясали золотисто-багровые отблески. Она поежилась от удовольствия, сгорая от желания почувствовать, как его сильные руки обовьются вокруг нее, вновь ощутить на себе тяжесть его тела.

Еще совсем недавно, когда Уоррен таскал ее по всей Англии точно пленницу, она и подумать не смела о таком счастье. Теперь вес ее несчастья далеко позади, а впереди — только сладостное, жаркое валлийское лето и любовь, которую она будет делить с единственным мужчиной в ее жизни.

Увидев, что Рис поднялся на ноги, она протянула руки ему навстречу, сгорая от желания обнять его. У него бешено застучало сердце, и Рис Не глядя сорвал с себя остатки одежды. Отшвырнув в сторону рейтузы и черные кожаные сапоги, он ринулся вперед, где на огромной старинной кровати среди смятых простыней его ждала Джессамин. Один вид этой восхитительной женщины, которая тате страстно желала его, приводил его в возбуждение.

Длинное тело Риса скользнуло под простыни, и руки Джессамин сомкнулись вокруг него, Она тесно прильнула к нему, и счастливые слезы закапали ему на плечо.

Сердца их бились в унисон, любовники все сильнее сжимали друг друга в объятиях, и тела их трепетали от едва сдерживаемой страсти.

— Всегда и везде, до самого последнего вздоха ты будешь моей единственной любовью! — хрипло поклялся Рис. Обхватив ладонями ее залитое слезами лицо, он прильнул страстным поцелуем к ее мягким губам. — Не смей даже думать, что я покину тебя, слышишь, Джесси?!

Она с охотой ответила на его поцелуй, тая от наслаждения под его горячими требовательными губами. Ее ладони скользнули вниз по мускулистой спине, где бугрились тяжелые мускулы, потом поднялись вверх и легли на широкие, красиво развернутые плечи. Вес се тело затрепетало от удовольствия. Она уже успела забыть, как красиво это великолепное мужское тело, и сейчас, как слепая, вновь и вновь ласкала его дрожащими руками.

Рис сжал ладонями тяжелую упругую грудь, содрогнувшись от наслаждения, когда услышал ее слабый стон. Он судорожно гладил большими загрубевшими пальцами ее соски, нежно терзая шелковистую плоть до тех пор, пока они не стали жесткими, как драгоценные камешки.

— Любовь моя, как долго я ждал этой минуты! — выдохнул он сквозь стиснутые зубы. Страсть захватила его с такой силой, что он боялся взорваться в любую минуту.

— Зачем мы так долго ждали? Какая разница, Боже милостивый, успел ли ты побриться или сбросить грязную одежду? — прошептала она задыхаясь. Жгучая страсть слышалась в ее голосе, тело дрожало от нетерпения. — Мы любим друг друга, а все остальное не важно!

Его рука нетерпеливо скользнула вниз, раздвигая ей ноги, и Джессамин раскрылась перед ним, как цветок, согретый ласковыми лучами солнца. Внезапно жгучее воспоминание о том, как рука сэра Ральфа в ту страшную ночь так же раздвинула ей колени, молнией пронзила мозг. Как ненавистны ей были его омерзительные ласки! Потрясенная, Джессамин старалась отогнать прочь ужасные воспоминания. Ведь сейчас с ней ее Рис, се прекрасный возлюбленный, единственный мужчина, которого желала всем сердцем! Но пережитое потрясение было слишком сильно, она едва удержалась от того, чтобы не отпрянуть прочь, когда его горячая, напряженная плоть тяжело вжалась ей между ног. Джессамин чуть не закричала от ужаса, ей показалось, что кошмар продолжается. Это Рис, снова и снова повторяла она про себя, тот, кого она любит, кому верит, как себе, его любовь наполнила счастьем ее жизнь! Это его она ждала, страдая от одиночества длинными, холодными ночами. И лишь когда Рис с хриплым стоном ворвался в нее, когда жар его плоти опалил ее, разлившись волнами наслаждения по всему телу, лишь тогда мерзкие призраки улетели прочь. Забыв обо всем, переполненная счастьем. Джессамин позволила Рису зажечь в ней огонь всепоглощающей страсти, которым пылал и он сам. Не размыкая объятий, они взмыли к вершинам, экстаза, кружась на крыльях любви, и Джессамин радостно позволила ему унести ее далеко-далеко, где не было ни тягостных воспоминаний, ни горя, ни тревог, туда, где ее ждало блаженство.

Глава 22

Солнечный луч робко проскользнул в спальню сквозь узкую прорезь в бойнице, прокрался через громадный стол, за которым могла бы свободно разместиться целая армия, и золотой лужицей растекся по ковру. Просторный зал остался еще от древнего замка, в незапамятные времена воздвигнутого по приказу Мередадда, принца Уэльского, который когда-то владел всей долиной Ллиса. Колоссальных размеров сторожевая башня подобно хищной птице грозно вздымала в небо свою главу, придавая суровый и неприступный вид твердыне Трейверона и служа предупреждением каждому, кто осмелился бы бросить вызов его хозяину. Ибо случись так, что какой-то безумец вознамерился бы приступом взять Трейверон, именно здесь его ждала бы неминуемая гибель. И именно эта неприступная цитадель стала бы последней линией обороны, если бы счастье отвернулось от ее хозяина.

При этой мысли радость Джессамин на мгновение омрачилась. С досадой передернув плечами, она отогнала прочь грустные предчувствия и с радостной улыбкой повернулась к Рису. И вновь ее сердце бешено заколотилось — он был неправдоподобно красив в эту минуту! В ярко-алом дамасковом дублете, отороченном пышным мехом, с тяжелой золотой цепью, на которой висел массивный золотой медальон с изображением Оуэна Глендовера, Рис сам казался сказочным принцем.

Заложенные на плечах складки красиво подчеркивали широкую, мощную грудь и тонкую талию. Плотные шелковые рейтузы и мягкие черные сапоги облегали мускулистые ноги как вторая кожа.

Нет, он куда красивее любого принца, совершенно зачарованная, подумала про себя Джессамин. За последнее время она так отвыкла от роскоши, от вида нарядной одежды, что позабыла о том, как он красив. В царившем здесь сумраке тускло сиявшая золотом цепь на его шее и тяжелые золотые кольца, которыми были унизаны его пальцы, делали его оливковую кожу еще темнее. Непокорную гриву волос аккуратно подстригли, и сейчас темные пряди роскошными волнами спадали ему на шею, отливая синевой, точно вороново крыло.

Поскольку собственное платье Джессамин отчаянно нуждалось в стирке. Рис пообещал немедленно заняться пополнением ее гардероба. И вот сегодня наконец с нее сняли мерку и несколько швей приступили к работе. Хотя Джессамин и не рассчитывала получить что-то, хоть сколько-нибудь схожее с тем роскошным платьем, которое Рис купил для нее в Честере, однако же мысль о новых туалетах привела ее в восторг. Поскольку никому и в голову не пришло показать ей ткани, Джессамин ничуть не сомневалась, что выбирать особенно не из чего. Скорее всего одежду сошьют из того, что окажется под рукой. Впрочем, вспомнив о том, какие платья были на окружавших ее женщинах — из тончайшей шерсти валлийских овец, тех самых, бесчисленные стада, которых точно руном покрывали окрестные холмы, — она повеселела. Шерсть их славилась по всей Англии, к тому же Джессамин еще накануне обратила внимание, как искусно она сокращена в густые пурпурные, темно-синие, и сочные зеленые цвета.