Плата за смерть (сборник) - Роберт Силверберг

Темные мысли на темной планете под темной звездой.

Доктора Шейна, похоже, одолевают такие же сомнения. Еще бы — эта дикая охота совершенно не в его характере. Он разваливается на глазах. Мы все слегка обеспокоены его состоянием. Вчера он разъярился и размазал по стенке Стин Стин — нет, действительно, он ему чуть щупальца не поотрывал — за то, что это полено еловое случайно нажало не на ту клавишу, пустило в компьютер два потока информации одновременно и погубило несколько часов тяжелой работы. Доктор Шейн говорил такое, что все были просто шокированы, особенно, когда он прошипел:

— Будь на то моя воля, вы бы в жизни не попали в эту экспедицию! Вас навязали мне, чтобы продемонстрировать расовую терпимость землян!

Стин Стин перенесло этот кошмар удивительно стойко. Его-ее щупальца слегка дрогнули, боковые складки мантии встали дыбом, и я уже ждал воинственной речи, обвиняющей доктора Шейна в омерзительном шовинизме. Ничего подобного. Как выяснилось позже, этим утром Стин Стин обсуждало с Мирриком основные положения христианства. А вечером я только рот открыл, когда оно сказало:

— Я прощаю вас, доктор Шейн. Вы явно не отдаете себе отчета в том, что говорите.

Маленькая глупая интерлюдия. Но очень неприятно видеть, как милый, добрый доктор Шейн срывается из-за такого пустяка. Наверное, он очень волнуется. Совсем, как я.

Как ты, наверное, знаешь, я успел прославиться на весь мир своим тактом и ненавязчивостью. Итак, поварив несколько дней в голове замечание Яны обо мне и Келли, я выработал гениальный план разговора на эту тему.

Мы снова отправились вдвоем зажигать сигнальную ракету. По расписанию со мной должен был идти старина 408б, но я поговорил с Пилазинулом, и он устроил так, что Яне пришлось заменить уважаемого коллегу с Беллатрикса. Когда мы выбрались из воздушного шлюза на ледяное плато, я сказал:

— Что ты имела в виду, когда говорила обо мне и Келли?

Во какой я мастер окольных подходов!

Шлем Яны полностью скрывал ее лицо. Голос в моих наушниках был невыразительным.

— Ты о чем?

— На прошлой неделе. Ты спросила меня, не хочу ли я пойти вместе с Келли.

— Мне кажется, ты предпочитаешь ее общество моему.

— Это не так, Яна! Клянусь тебе…

— Дай ракету.

— Черт, Яна, у тебя просто разыгралось воображение! Келли — всего лишь андроид, неужели не ясно? Как ты могла подумать, что возможны…

— Кто будет запускать, ты или я?

Я нажал кнопку.

— Пожалуйста, ответь мне, Яна. Почему ты думаешь, что я и Келли… Что Келли и я…

— Мне не хочется обсуждать эту тему.

Она отошла в сторону, повернулась ко мне спиной и уставилась на черное солнце, неуклюже изображая внезапно пробудившийся интерес к астрономии.

— Яна?

— Я изучаю солнечный феномен.

— Почему ты не обращаешь на меня внимания?

— Не надоедай мне.

— Яна, я пытаюсь объяснить, что у тебя нет поводов для ревности. Ревновать должен я, ведь ты на долгие часы запиралась в каюте с филателистом Саулом Шахмуном. Если ты влюблена в Саула, так и скажи, я мешать не стану. Но если ты устраиваешь все это только для того, чтобы отплатить мне той же монетой за воображаемый роман с Келли, тогда…

— Я уже сказала, что не хочу об этом говорить.

Иногда женщины могут быть такими занудами! Ты не в счет, сестренка. А больше всего не люблю, когда начинают устраивать из беседы драму второй свежести, вставая в позу и разыгрывая уж-жасающе страстные любовные сцены из последней попавшейся им на глаза мыльной оперы. Слова Яны вовсе не отражали ее чувств ко мне, она просто играла роль холодной разочарованной героини.

С огнем следует бороться огнем. Старая земная поговорка. Я ведь тоже могу играть роль (специально для этого случая написана) пылкого импульсивного героя. Подбежать к упрямой девчонке, схватить ее обеими руками и растопить неразумную, болезненную холодность в страстных объятиях. Я ни на йоту не отступал от сценария. И впилился своим шлемом в ее.

Мы уставились друг на друга через десять сантиметров стекла и воздуха. Сначала Яна удивилась, потом улыбнулась. Она помотала головой из стороны в сторону, я ответил тем же. Старинный эскимосский знак привязанности — потирание носами. Она отступила, соскребла с камня немного инея, размазала его по стеклу моего шлема. Я слепил снежок и запустил в нее. Она поймала его и кинула обратно.

Следующие десять минут мы возились на льду. Нельзя сказать, что большие, жесткие скафандры придавали грациозность нашим движениям. Все это слегка напоминало па-де-де в исполнении солистов динамонианского балета. Наконец мы рухнули наземь, задыхаясь и хохоча.

— Идиот! — фыркнула она.

— На себя посмотри.

— Придурок.

— Взаимно. Вплоть до олигофрении.

— Что у тебя было с Келли?

— Ни черта. Только разговоры. Я попался ей в тот вечер на дороге — ее преследовал известный тебе Лерой Чанг, и она нуждалась в защите. Она довольно интересная х-м… девушка. Но между нами ничего не было.

— Клянешься?

— Клянусь. Теперь переходим к тебе и Саулу…

— Ой, это ерунда! — воскликнула Яна. — Какой-то доисторический тип.

— Ну конечно, именно поэтому ты практически жила с ним последние две недели.

— Я узнала много интересного о филателии, — спокойно объяснила Яна.

— Несомненно, — сказал я. — Находясь с красивой девушкой в запертой каюте, он только и делал, что показывал ей нештампованные марсианские марки.

— Именно так оно и было.

— Да уж, готов держать пари.

— Честное слово, Том! Он ко мне даже пальцем не притронулся. Он просто боится женщин. Я намекала ему, предоставляла все возможности. Ничего. Ноль внимания.

— Тогда зачем было так яростно преследовать его? — спросил я. — Хотелось получить еще одну голову для коллекции?

— Сначала мне было просто интересно. Понимаешь, зрелый мужчина, смуглый, красивый, романтического вида. Это было еще до того, как я заметила тебя. Я тогда в него здорово врезалась.

— А он не отвечал тебе тем же.

— Как только я пыталась разбудить в нем мужчину, он сразу прятался за очередным альбомом.

— Бедный Саул! — сказал я.

— Наконец я поняла, что он безнадежен. И перенесла внимание на тебя.

— Но как только мы отбыли с Хигби-5, ты снова принялась охотиться на Саула.

— Только, чтобы заставить тебя ревновать, — ответила Яна. — И отомстить за твои шашни с Келли.

— Но я же не…

— Со стороны это выглядело иначе.

— В глазах злого все вещи злы. Старая…

— … поговорка парадоксиалистов. Знаю, — кивнула она. — Ты давным-давно мог объяснить, что у тебя с Келли совсем ничего не было, и спасти меня от двух недель альбомов с марками.