Проблемы международной пролетарской революции. Основные вопросы пролетарской революции - Лев Троцкий

Вопрос о сроке в намеченной выше постановке также должен найти свое место в уставе гражданской войны. Этим самым мы облегчаем подготовку партии к восстанию, по крайней мере, подготовку ее руководящих кадров. Нужно иметь в виду, что для коммунистической партии самым трудным будет переход от длительной подготовительной работы к непосредственной борьбе за власть. Этот переход не может быть совершен без кризиса, притом очень и очень глубокого. Ослабить этот кризис, облегчить группировку наиболее решительных руководящих элементов, можно только одним путем: побуждая кадры партии продумывать и прорабатывать все вопросы революционного восстания заранее и тем конкретнее, чем ближе надвигаются события. Изучение Октябрьской Революции имеет с этой точки зрения совершенно неоценимое и незаменимое значение для европейских коммунистических партий. К сожалению, такого изучения сейчас нет, и его не может быть, покуда не будут созданы надлежащие пособия. Мы сами не изучили и не свели воедино опыт Октябрьской Революции и, в частности, ее военно-революционный опыт. Нужно проследить все этапы подготовки от марта до Октября, ход Октябрьского восстания в нескольких наиболее типических пунктах и затем – борьбу за закрепление власти.

Для кого мы будем писать этот устав? Некоторые товарищи говорили здесь: для рабочих, для того, чтобы каждый рабочий знал и пр. Разумеется, было бы очень хорошо, если бы «каждый» рабочий знал. Но такая постановка вопроса слишком широка и утопична. Начинать во всяком случае нужно не с этого. Наш устав должен быть, в первую голову, предназначен для руководящих кадров, для командного состава революции. Разумеется, по частям, по отдельным вопросам он будет популяризоваться для более широких кругов, но, в первую голову, он должен быть предназначен для руководителей. Но, прежде всего, нам нужно самим собрать свой опыт и свои мысли – для себя самих, по возможности, ясно формулировать их, тщательно проверить и привести, по возможности, в систему. Некоторые военные писатели жаловались до империалистской войны, что войны происходят слишком редко для воспитания военачальников. С не меньшим основанием можно сказать, что революции происходят слишком редко для воспитания революционеров. Нашему поколению повезло в том смысле, что мы уже зрелыми людьми проделали революцию 1905 г. и дожили до руководящего участия в революции 1917 г. Но и то приходится сказать, что в будни революционный опыт очень быстро выветривается. Столько новых практических, повседневных, частичных и неотступных задач! Мы теперь гораздо чаще вынуждены рассуждать о том, как делается ситец, Волховстрой, кольчуг-алюминий, чем о том, как делается вооруженное восстание. Но и этот последний вопрос далеко еще не устарел. Ответ на него понадобится истории еще не раз.

КОГДА НАЧИНАТЬ?

Германская катастрофа прошлого года поставила Коммунистический Интернационал перед вопросом о методах организации революции и, в частности, перед вопросом о революционном восстании. На этой основе вопрос о назначении срока получил принципиальное значение, так как на нем яснее и повелительнее всего заостряются все вопросы, связанные с организацией революции… Социал-демократия усвоила, по существу, то отношение к революции, какое характеризует либерализм в эпоху борьбы буржуазии с феодалами и монархией за власть. Буржуазный либерализм спекулирует на революции, не беря на себя ответственности за нее. В подходящую минуту массовой борьбы либерализм бросает на чашу весов свой имущественный вес, свой образовательный ценз и другие средства классового влияния, чтобы захватить власть в свои руки. Германская социал-демократия сыграла подобную же роль в ноябре 1918 г., являясь при этом по существу политическим аппаратом для передачи власти, вырванной из рук Гогенцоллерна, в руки буржуазии. Такая политика выжидательной спекуляции абсолютно не совместима с коммунизмом, поскольку он ставит себе задачей вырвать государственную власть от имени пролетариата и в интересах пролетариата. Пролетарская революция есть революция огромных масс, в большинстве своем не организованных. Элемент стихийности играет в движении колоссальную роль. Обеспечить победу может только централизованная коммунистическая партия, которая ставит себе вполне определенно цель захвата власти, тщательно эту цель продумывает, прорабатывает, подготовляет и – на основе массового восстания – осуществляет. Коммунистическая партия своей централизованностью, решительностью, плановым подходом к вооруженному восстанию заменяет пролетариату в деле борьбы за власть те преимущества, какие буржуазии давались уже одним ее экономическим положением. В этой связи вопрос о сроке не есть какая-либо техническая деталь, – в вопросе о сроке ярче и конкретнее всего выражается отношение к восстанию, как искусству.

По вопросу о том, когда начинать (вопрос о сроке), нельзя, разумеется, переносить чисто военное представление на вооруженное восстание. Государство, располагающее необходимой армией, может войну начать, вообще говоря, в любой момент. Во время самой войны вопрос о переходе в наступление решается командованием, разумеется, не по произволу, а с учетом всей обстановки, но учет чисто военной обстановки все же проще, чем учет обстановки революционно-политической. Военное командование имеет дело с вполне оформленными боевыми единицами, связанными преднамеренной тщательно-продуманной и проработанной связью, – командование как бы держит армию в кулаке. Разумеется, этого нет и не может быть в революции. Здесь боевые отряды не отделены от массы и могут развить ударную силу только в связи с наступательным движением самой массы. Революционное командование должно, следовательно, уловить ритм движения для того, чтобы правильно определить момент, когда можно перейти в решающее наступление. В связи с этим, вопрос назначения срока представляется очень сложным. Разумеется, обстановка может сложиться с абсолютной отчетливостью, когда у руководящего органа партии не может оставаться более и тени сомнения: пробил час, надо действовать! Но если такая оценка является за 24 часа до решающего момента, то призыв может запоздать, партия может оказаться застигнутой врасплох и, следовательно, неспособной овладеть движением, которое в таком случае может пойти навстречу поражению. Нужно, следовательно, по возможности заранее предвидеть приближение решающего момента, или, иначе сказать, нужно своевременно, сообразуясь с общим ходом движения и со всей обстановкой в стране, наметить срок для решающего удара.

Если, скажем, срок намечается через месяц или два, то за это время Центральный Комитет или руководящий орган партии дает партии необходимый разгон путем решительной агитации, которая ставит все основные вопросы ребром, и путем соответственной организационной подготовки, отбора и распределения наиболее боевых элементов и пр. Совершенно очевидно, что срок, назначенный за месяц, за два, а тем более за три или за четыре, не может иметь абсолютного характера, но тактика наша должна быть такова, чтобы она всем ходом своим проверяла правильность или неправильность намеченного срока по мере приближения к нему. Возьмем пример: политическими предпосылками успешного вооруженного восстания являются поддержка боевого авангарда большинством трудящихся в решающих пунктах и областях страны и соответственная расшатка органов государственной власти. Допустим, что такое состояние приближается, но еще не наступило. Силы революционной партии быстро нарастают, но еще трудно констатировать, есть ли за нею необходимое большинство. Между тем, обстановка становится все более и более острой, вопрос о восстании надвигается, как практическая проблема. Как поступает Центральный Комитет партии? Он может наметить, например, следующий план: 1) раз влияние партии быстро растет, если судить по темпу последних недель, то можно надеяться, что в таких-то и таких-то главнейших пунктах страны большинство рабочих уже в ближайшие недели окажется на нашей стороне, – сосредоточим в таких решающих пунктах лучшие силы партии и допустим предположительно, что завоевание большинства потребует от нас еще месяца; 2) раз большинство важнейших пунктов на нашей стороне, то мы сможем призвать рабочих к созданию Советов Рабочих Депутатов, разумеется, при условии, что дальнейшая расшатка правительственного аппарата пойдет своим чередом. Допустим, что на создание Советов в важнейших центрах страны нам потребуется еще две недели; 3) раз в важнейших центрах и областях страны возникают Советы под нашим руководством, то следующим естественным этапом явится обще-государственный Съезд Советов. На это тоже нужно недели две-четыре. Совершенно очевидно, что в такой обстановке Съезд Советов должен только увенчать захват власти, иначе Съезд окажется пустышкой и будет разогнан, – другими словами, уже до момента Съезда реальный аппарат власти должен быть в руках пролетариата. Таким образом, восстание намечается через два – два с половиной месяца. Этот срок, вытекающий из общей оценки политической обстановки и ее дальнейшего развития, в свою очередь определяет характер и темп подготовительной военно-революционной работы по линии разложения буржуазной армии, по линии работы на железных дорогах, по линии создания рабочих вооруженных отрядов и пр. Мы даем вполне определенное задание подпольному коменданту города: в течение первых четырех недель сделать то-то и то-то, в следующие две недели детализировать и углубить работу так-то и, наконец, через новые две недели быть наготове к действию. Военно-революционная работа введена, таким образом, в рамки определенного срока с конкретно-поставленными частными целями. Этим устраняются та расплывчатость и выжидательность, которые могут оказаться роковыми; наоборот, достигается необходимая концентрированность усилий и соответственная решимость руководящих элементов, не только вверху, но и внизу. Тем временем политическая работа идет полным ходом. Революция развивает свою дальнейшую логику. Через месяц мы уже имеем объективную проверку: действительно ли партии удалось овладеть большинством рабочих в важнейших пунктах страны? Эта проверка может быть дана какими-либо выборами, поведением профсоюзов, уличными манифестациями, а, вернее всего, сочетанием всех этих методов и форм. Если мы убеждаемся, что первый этап был определен правильно, то этим самым намеченный нами для восстания срок получает уже серьезное подкрепление. В противном случае, если бы оказалось, что влияние наше, сильно выросшее за месяц, все же еще не обеспечивает за нами большинства, нам пришлось бы, очевидно, отодвинуть срок. Одновременно мы получим все новую и новую проверку того, насколько правящий класс растерян, насколько деморализованы войска, насколько вообще ослаб аппарат репрессии. Этими проверками определяется, в свою очередь, то, какая часть нашей подготовительной работы выходит наружу, а какая сохраняется в подполье. Организация Советов является дальнейшей возможной проверкой соотношения сил, а следовательно, и условий вооруженного восстания. Конечно, не всегда, не везде и не во всех случаях можно будет создать Советы уже за несколько недель до восстания. Весьма вероятна такая обстановка, при которой Советы смогут быть созданы только в процессе самого восстания. Но там, где их можно будет вызвать к жизни под прямым руководством нашей партии еще при господстве буржуазии, они явятся уже прямыми предвестниками ближайшего восстания. Тем самым срок уточняется все более. Центральный Комитет проверяет работу своей военной организации по всем ее отделам, подгоняя эту работу под политическую обстановку. Надо при этом иметь в виду, что военная организация, как таковая, всегда будет считать себя не готовой, исходя не из общей оценки обстановки и соотношения сил, а из оценки своих собственных военно-организационных достижений; но решает, конечно, общая политическая оценка, и в том числе оценка ударных сил врага и наших собственных. Таким образом, срок, намеченный за два-три-четыре месяца, может оказать совершенно незаменимую организующую роль, независимо от того, будет ли он затем подтвержден пунктуально или же будет передвинут на несколько дней или недель в ту или иную сторону. Разумеется, наш пример чисто гипотетический, но он, как мне кажется, достаточно хорошо иллюстрирует мысль. Дело идет не о произвольной игре с календарными датами, а о том, чтобы выкристаллизовать срок из хода самих событий, проверять этот заранее намеченный срок через последовательные этапы движения, все более уточнять этот срок и в то же время приурочивать к нему сосредоточенные революционные усилия во всех областях работы.