Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни - Филиппа Грегори

— Да-да, — проговорила и я.

Мне хотелось закричать «ура!» и подбросить в воздух мою шляпку.

Доктор Филлипс опять встал во весь рост и без удовольствия посмотрел на нас.

— Если таковы новые вадикальные женщины, то не могу сказать, что мне они по душе, — хмуро проговорил он. — Певедайте вашим мамам, что я вышлю им счета по почте и что я, а не вы, медам, вешил пвеввать наши дискуссии. Вы обе мне чвезвычайно непвиятны.

Я проглотила колкий ответ, просившийся мне на язык, и присела в почтительном реверансе. Затем мы с Марианной оставили этот дом и быстрым шагом пошли к гостинице. И, только завернув за угол, мы начали хохотать, прыгать и поздравлять самих себя с освобождением.

Дети из Экра находились в восторженной спешке сборов в дорогу. Все их новые приобретения, сделанные благодаря заботам Джеймса, уместились бы в одной небольшой коробке, но бес частной собственности уже попутал их и наделил каждого отдельной поклажей. Нат приобрел почти нормальный цвет лица, за исключением странных черных кругов вокруг глаз. В своем новом костюме он выглядел очень мило. Рози Денч была все еще бледненькая и тоненькая, но болячки вокруг рта исчезли, и она совсем не кашляла. Джимми Дарт суетился вокруг них, хлопотливый, как воробей. Я бы не узнала в них ту обреченную четверку в страшной грязной комнате. Но я не видела Джули.

— Она не поедет, — объяснил Джимми, и его лицо потеряло радостное выражение. — Она не поедет с нами. Сейчас она сидит у себя и даже не хочет выйти к обеду. Мы сами только что узнали о ее решении.

Я огляделась в поисках Джеймса.

— Пусть ее, — мягко сказал он. — Она не может оставить свою торговлю, к тому же ей не обойтись без спиртного.

— Торговля? — непонимающе переспросила я. — Я понятия не имела, что она работает. Что это за торговля?

Джеймс поморщился.

— Джулия, оставьте это. Я все объясню позже. Она не хочет оставлять Бат, вот и все.

— Нет, — решительно возразила я. — Она — дитя Экра, и мой долг — знать, что с ней происходит.

Игнорируя его протесты, я взбежала по лестнице.

Джули лежала на кровати лицом к стене, полностью одетая. Окно было закрыто, но с улицы доносились шум подъезжающих дилижансов и крики кучеров.

— Джули? — осторожно позвала я.

Она резко повернулась ко мне, и я увидела, что ее глаза такие же красные, как нарумяненные щеки. Она плакала.

— А, это вы, — уронила она.

— Отправляйся в Экр вместе с остальными, — сказала я. — Ты еще успеешь, дилижанс прибудет только в два. Поезжай домой, Джули.

Она села и прислонилась к стене, ее глаза казались осколками экрского камня.

— Я не могу, — был краткий ответ.

— Почему? — переспросила я. — У тебя какие-то проблемы?

— Нет.

— В чем же тогда дело? Почему ты не хочешь ехать домой?

Раздался тихий стук, и в дверях возник Джеймс.

— Спросите лучше у него! — раздраженно выкрикнула Джули. — Спросите-ка его, не спрашивайте у меня. Вы, очаровательная мисс Джулия Лейси, из тех, на которых женятся богатые мужчины. И не просите меня объяснять это вам! Спросите вашего жениха! Поинтересуйтесь у него, куда ходят такие молодые люди, как он, и сколько им это стоит!

Я повернулась к Джеймсу.

— Что все это значит? — Я не могла доискаться смысла ее слов.

Его лицо было печальным.

— А ты не можешь бросить все это, забыть и начать в Экре все сначала? — обратился он к ней.

Лицо Джули потемнело от горечи.

— Это единственное, что я умею, — хрипло ответила она. — Маленькая принцесса мисс Лейси позволит мне практиковаться в этом занятии в Экре? И будут ли у меня там клиенты?

— В каком занятии, Джули?

Я просто задыхалась и чувствовала, что ее злоба особенно сосредоточена на мне. А между Джеймсом и ею словно бы существовало какое-то взаимное понимание, и это окончательно сбивало меня с толку.

— Маленькая дурочка, — бросила она. И кивнула Джеймсу: — Расскажите ей.

Я повернулась к нему, его глаза светились печалью.

— Она проститутка. Шлюха.

— Да, именно так я и называюсь, — заговорила Джули. — Я — уличная девка и продаю свое тело мужчинам. Я делала это, когда мы работали на фабрике, для того чтобы у детей был хлеб. Впервые я сделала это, когда мне было одиннадцать лет. Это было так больно, и я возненавидела это занятие. Но с тех пор я все время этим занимаюсь и научилась выносить это. Иногда я даже нахожу в этом удовольствие. Для меня это единственный способ заработать деньги на хлеб и джин. Если бы я не продавала свое тело — о! снова и снова! — во время нашего пути из Манчестера сюда, когда дети голодали, я потеряла бы их всех, так же как мы потеряли маленькую Салли. Так что теперь можете забрать их домой и оберегать их там. Я же не вернусь туда. Экр больше не дом для меня. Мне необходим джин и мужчины, которые платят за удовольствие. Я погибла, Джулия Лейси. И хотя я ношу ваше имя, нас разделяет пропасть не меньшая, чем если бы я была рабыней на плантациях.

Моя голова гудела.

— Я ничего не знала, — сказала я Джули, хотя понимала, что это никудышное оправдание. — Я не знала, что такие вещи случаются с такими юными девушками, как ты.

Она издала грубый смешок.

— Тем не менее они случаются. И это такие шлюхи, как я, делают для вас возможным сохранять невинность до свадьбы. Сколько лет этому вашему молодому человеку? Думаете, он невинен? Вы глупы, Джулия Лейси! У него были десятки женщин. И они были такие же шлюхи, как я! И именно поэтому он может гулять, танцевать, ухаживать за вами и ожидать свадьбы хоть целый год. Разве это не так?

Я обернулась к Джеймсу.

— У вас действительно были женщины? — Мой голос прозвучал странно, словно я была тем глупым ребенком, которым они меня считали.

— Да, — сказал он. — Это правда, и я не отрицаю этого. Мне двадцать четыре года, я взрослый человек со своими желаниями, и у меня, конечно, были женщины. Все они были шлюхи. Но я никогда не обижал их и оставлял им значительно больше денег, чем они просили. А что, по-вашему, я должен был делать?

Я заколебалась.

Несчастная девушка, продававшая свое тело подобно куску мяса, переводила свои обвиняющие глаза с одного из нас на другого. И я видела, что человек, которого я любила, был одним из богатых — так же как и я. Он привык получать удовольствия или же удовлетворять свои потребности, никогда не расплачиваясь за это ничем, кроме денег.

— Не знаю, — только и смогла ответить я.

Рожок дилижанса за окном пронзительно свистнул, призывая пассажиров занять свои места. Это напомнило мне о необходимости принять немедленное решение.