Боги и человек (статьи) - Борис Синюков

Не улучшилась и судьба гусениц, оказавшихся внутри горшка. Они всползли на верхушку пальмы, не нашли там ничего съедобного, спустились, вернулись на закраину горшка. Здесь они попали на шелковую дорожку и присоединились к колонне. Снова замкнулся круг, снова началось беспрерывное движение колонны.

И на четвертый день после холодной ночи нет ничего нового. Разве — небольшая мелочь. Вчера я не стер следа, который проложили гусеницы, уползшие внутрь горшка. Половина гусениц ушла теперь по этому следу и отправилась на верхушку пальмы. Другая половина кружится как всегда. После полудня вернулись и ушедшие. Снова — полная колонна, снова — беспрерывный круг.

Пятый день. Ночной мороз еще сильнее, но он не проник в теплицу. Утром — яркое солнце. Как только оно прогрело воздух, гусеницы зашевелились. Они снова ползут по краю горшка, но порядок несколько нарушен. Внутрь горшка и сегодня поползла часть гусениц. Остальные ползут по краю. Теперь образуются два отряда, то догоняющих друг друга, то снова разъединяющихся. Гусеницы сильно утомлены, и беспорядок увеличивается. Многие перестают ползти вперед, колонна разбивается на несколько частей, и у каждой свой вожак. Похоже, что конец близок. Вот, вот… Я ошибся еще раз. Кольцо восстановилось, и к ночи гусеницы снова кружат по краю горшка.

Неожиданно сильно потеплело. Сегодня, 4 февраля, прекрасный мягкий день. В теплице большое оживление. Многочисленные отряды гусениц вышли из гнезд и ползают по песку. На карнизе горшка кольцо то разрывается, то вновь сливается в одно целое. И вот один из вожаков сползает вниз. За ним следуют четыре гусеницы, прочие остались на шелковой дорожке. На этот раз попытка не удалась: с полпути спустившиеся гусеницы вернулись и влились в общий круг. Но следы новой дороги остались: ведь свои шелковинки гусеницы оставили. Это тропинка для будущих экспедиций.

Действительно, на следующий день — восьмой день с начала опыта! — гусеницы начали спускаться с карниза: сначала по одной, потом небольшими партиями, а затем уже — и колоннами подлиннее: дорога была проложена и становилась все более и более «наезженной». На закате солнца последние запоздавшие добрались до своего гнезда.

Теперь сосчитаем. Семь суток гусеницы находились на краю горшка. Отведем половину этого времени на отдых и остановки, на оцепенение в самые холодные часы ночи. Остаются восемьдесят четыре часа. Они были проведены в движении. Средняя скорость около девяти сантиметров в минуту. Значит, гусеницы проползли около четырехсот пятидесяти метров, почти полкилометра. Хорошая прогулка для таких тихоходов. Окружность горшка — длина шелковой ленты — сто тридцать пять сантиметров. Упрямые путешественницы проползли по кругу края горшка триста тридцать раз.

Даже я поражен этими цифрами, а уж я–то хорошо знаю тупое бессилие насекомого, в жизнь которого ворвалась случайность. Трудно ли было спуститься с горшка? И все же они не сделали этого. Гусеницы так и погибли бы на своей шелковой ленте, если бы не беспорядки в строю, вызванные усталостью. Только поэтому были проложены шелковые нити за пределами ленты.

Кружиться сутками по краю горшка, голодать и мерзнуть, когда рядом и еда, и гнездо. Но гусеницы не в состоянии прекратить свой бег, не могут сойти в сторону с проложенного пути. Слепой инстинкт удерживает их на шелковой дорожке». (Конец цитаты, изменения шрифта – Мои).

За восемь дней гусеницы один к одному повторили историю России от Рюрика и до наших дней, дней выборов президента Украины в 2004 году.

Но прежде, чем перейти к наложению исторических событий на блуждание гусениц по замкнутому кругу, я должен сделать главные замечания. Во–первых, как показано выше, это не слепой инстинкт, а «обязательное академическое образование», сродни инстинкту, но еще не инстинкт, так как устоявшийся инстинкт никогда не ошибается, от него не отступают, а мы ведь знаем, что гусеницы все же сошли с замкнутого круга. Притом, не один раз и, в общем, на закате солнца последние запоздавшие добрались до своего гнезда.

Во–вторых, беспорядки в строю вызваны отнюдь не усталостью, во всяком случае, это Фабром не доказано. С большей долей логики это может быть объяснено покачиванием передней частью нескольких вожаков, приведшим к движению разрозненных отрядов не по «накатанной» шелковой ленте, а – по целине, за пределами ленты. Ибо нельзя признать, что гусеницы путают отдельную шелковую нить с лентой, состоящей из сотен нитей.

В третьих, хотя Фабр и пишет, что гусеницы не в состоянии прекратить свой бег, он сам доказал, что – в состоянии. И они сделали это. Правда, далось это им нелегко. И ведь россияне уже 500 лет не могут прекратить свой бег по замкнутому кругу. Точно так же как Фабровы гусеницы то пытаются взобраться на пальму, то есть пойти в другую сторону от свободы, то малыми группами идут по целине в сторону заграницы, чтоб закончить, ностальгируя, свои дни в демократии.

Россия, которой тогда не было (была просто чудь белоглазая, «не знавшая оружия»), взобралась на обод горшка от натиска хазарских казаков–разбойников, сразу направивших ее в академию рабства. Структура управления этой академии та же, что рассмотрена выше, только преподаваемые предметы – разные. С начала обучения в сей академии хазарский гаон по фамилии Рюрик удалил кистью шелковую дорожку, связывающую Русь с Западом, с ближайшим. Я имею в виду Новгород, Псков и Смоленск. Потом «присоединил Киев. И наступила интересная картина! Каковая по сей день не кончается. И нелепость стала возможна как у Фабра.

Холодает. Великая по размеру, а не по достоинству, Русь ползет медленно, ей холодно, чудь белоглазая устала и проголодалась. Но размножалась, а ныне и размножаться перестала.

Между тем на Западе из всех гнезд–государств повыползли гусеницы и отправились на свежие сосновые ветки прогресса. Ползущие по краю горшка гусеницы–россияне продолжают свой путь. Стоит только спуститься с горшка, и еда–свобода окажется рядом. Гусеницы голодны, разуты–раздеты, в голове – сплошная академия, но не покидают горшка. Они порабощены шелковой дорожкой и не могут покинуть ее.

Наступили «смутные времена», перед Романовыми. Чудь сбилась в две кучки, порядок нарушен, колонна разорвана, может теперь они сумеют покинуть горшок? Ведь у каждого отряда свой вожак. Нет! Оба отряда соединились, снова образуется кольцо. И опять 200 лет чудь кружит по краю горшка.

Потом наступили времена декабристов. Только они не в Питере появились как пишут историки, а в Восточной Украине, где ныне шибко пророссийские настроения при замене президента Кучмы на нового президента (читайте мои другие работы, в частности про Муравский шлях). После некоторого колебания они отправились по незнакомой дороге, на вершину пальмы. Но там не оказалось ничего съедобного и декабристы, которых не повесили, присоединились к колонне. И снова круг замкнулся, снова началось беспрерывное движение в общей колонне.

Пока половина колонны ходила к пальме, а другая половина кружила как всегда, произошли некоторые другие события, Фабром не замеченные по причине войны 1812 года и последующего охлаждения дипломатических отношений. В общем, наши «гусеницы» сильно утомлены, беспорядок увеличивается, многие «гусеницы» даже перестали ползать, колонна разбилась на несколько частей, и у каждой свой вожак. Пришлось Александру II отменить крепостное право и дать «гусеницам» почти настоящий европейский суд. Кольцо несколько восстановилось и «гусеницы» в полном своем составе снова закружились по краю горшка.

Однако это Фабру только показалось. Колонна–то хоть и одна, однако бывшие многие вожаки, почувствовав прелесть власти, только делали вид, что они – рядовые червячки, ползущие в общей колонне по краю горшка. А сами вели скрытую пропаганду, например, против спаивания белоглазой чуди водкой – так называемое Трезвенное движение в России. Пришлось следующему императору сделать волю виртуальной, а судей вновь превратить в тиунов, простых палачей, в каком обличье они и сегодня находятся. Но я несколько заскакиваю. Как бы там ни было, вся страна вновь дружно взобралась на край горшка и принялась отмеривать свои триста тридцать кругов.

И вот один из вожаков сползает вниз. Это был товарищ Ленин. За ним следуют четыре гусеницы: Троцкий и иже с ним. Прочие остались на шелковой дорожке. Самое главное, что на этот раз попытка не удалась, хотя и продолжалась 70 лет: с полпути спустившиеся гусеницы вернулись и влились в общий круг, но следы новой дороги остались. Это тропинка для будущих экспедиций.