Ад - Александра Маринина

— Думаю, нет.

— И правильно думаешь. Анна-то, само собой, ничего другого от своего бывшего и не ждала, а на ее нового мужа, Виктора, эта сцена произвела неизгладимое впечатление. Виктор сам себе хозяин, обеспеченный, успешный, жену любит, с ее сыном подружился, и вдруг является какой-то хмырь и начинает ему указывать, как нужно Филиппу образование давать. Да мало того, что указывает, он еще и денег грозится на это дать и все организовать самым лучшим образом.

— На что — на это?

— На всё. На конно-спортивную школу, на горнолыжную, на теннис, на каких-то немыслимых преподавателей, чтобы мальчика уже с раннего возраста можно было отправлять за границу получать образование. И чтобы непременно мать, Анна то есть, могла с ним за границей проживать. В общем, наворотил Андрей невесть чего. А Виктору-то обидно такие речи слышать, у него и голова своя на плечах есть, и деньги, чтобы за Филиппа платить, где нужно. Рассвирепел Виктор, у них с Андреем чуть до драки дело не дошло, спасло только то, что Анна хохотала в голос.

— Что это у Андрея жены такие одинаковые? — недоверчиво спросил Камень. — Вера посмеивается, Анна хохочет. И обе ушли от него, не поделив имущество и не предъявляя претензий. Может, ты все выдумываешь?

Ворон немедленно оскорбился.

— Ничего я не выдумываю! Я, что ли, виноват, что Бегорский себе жен по одному и тому же шаблону подбирает? Все спокойные, тихие, интеллигентные, умные, не корыстолюбивые. Они у него как под копирку сделаны, только возрастом и внешностью отличаются. Ну, и выдержкой, конечно. Вера дольше всех терпела его выкрутасы, а которая вторая была — та быстрее всех лыжи навострила, у нее терпелка через полтора года кончилась.

— Как же так? — недоумевал Камень. — Неужели ни одна из них не видела, что он за человек? Не мог же он так притворяться, чтобы до свадьбы быть одним, а после свадьбы — совсем другим. Это противоречит логике его характера, Бегорский же у нас не выносит вранья, а значит, и притворства.

Ворон укоризненно покачал головой.

— Ничего-то ты в людях не смыслишь, особенно в женщинах. Девяносто процентов женщин любят, когда рядом с ними мужчина, с которым они чувствуют себя защищенными. Такой мужчина, который будет решать их проблемы и принимать ответственные решения. Да за примерами далеко ходить не надо, вот хоть ту же Аэллу взять: уж какая она крутая и самостоятельная, уж какая богатая и известная, а все равно повелась на Кирилла, который всего-то навсего продемонстрировал заботу и готовность помочь. А еще Бегорский умеет очень красиво ухаживать, цветы там всякие, подарки, приглашения в дорогие рестораны, походы в театр и все такое. И вот представь себе: богатый, хорошо одетый мужчина, холостой, красиво ухаживает и одновременно решает проблемы. Ну какая женщина против этого устоит? Ей же в голову не приходит, что принятие решений будет иметь тотальный характер и распространяться на мелочи быта вплоть до сковородки, на которой следует жарить рыбу. Ей же неведомо, что готовность быть каменной стеной оборачивается невероятным занудством и педантичной требовательностью. Вот так эти несчастные и попадались в силки. То есть сначала им все очень нравилось, а потом они выть начинали. Не зря люди говорят, что их недостатки — это продолжение их же достоинств. Короче, заняться будущим своих детей у Бегорского не получилось. А тут как раз один из его сотрудников на пенсию собрался. Андрей давно с ним работал, еще с тех времен, когда главным инженером был, хороший такой мужик, надежный, грамотный специалист, Бегорский очень его ценил и ужасно расстроился, когда тот заявление подал. Пригласил к себе, велел секретарше чаю с конфетками принести, спросил, в чем дело, почему его старый соратник уходит, уж не обидел ли кто, или, может, зарплата маловата, или еще что не устраивает…

— Паша, что ж ты меня бросаешь в такой ответственный момент? Мы начинаем разработку новых агрегатов для молокозаводов, я так на тебя надеялся, мне твои мозги нужны, твои знания, твоя упертость, а ты на пенсию надумал.

— Андрей Сергеевич…

— Слушай, давай только без этого, ладно? — поморщился Бегорский. — Мы с тобой столько лет вместе проработали в одном отделе и друг друга всегда по имени называли. Сейчас не тот момент, чтобы должностями мериться.

— Как скажешь. Я бы остался, Андрей, честное слово, но нам со Светкой надо в Питер переезжать. Светка уже год как на пенсии и живет в Питере с детьми и внуками, а я тут один как сыч. Не дело это. Да и ей одной там скучно, дочка с зятем целыми днями работают, она сидит с внуками, а их трое. Трудно ей, а я бы помог. Да и это не главное. Я вместе с тобой весь путь прошел, «Пищевик» — это мое детище, так же, как и твое, я видел, как он рождался, рос, становился на ноги, крепнул. А теперь я хочу своими глазами увидеть, как растут и крепнут мои внуки. Если я сейчас упущу момент, то больше этого никогда не увижу.

— Да, — вздохнул Бегорский, — внуки — это серьезно. И вообще, Пашка, семья — это святое. Придется тебя отпустить, хоть и с болью в сердце. Зато представляешь, какая жизнь тебя теперь ждет? Жена рядом, дочка любимая рядом, и внуков целых трое. И даже зять. Он у тебя как? Нормальный?

— Да ничего, — улыбнулся его собеседник, — хороший мужик, дочка довольна, а это главное. Но все равно грустно.

— Почему? — удивился Андрей. — А я думал, ты радуешься, что уходишь на заслуженный отдых.

— Отдых? — усмехнулся тот. — Ты всегда хорошо считал, вот и посчитай. Мы с тобой почти ровесники, мне шестьдесят три, сил полно, энергии тоже. А внуки у меня — пять лет, три и годик. Через десять лет я старшему внуку стану не нужен, он начнет меня избегать, через двенадцать лет я окажусь ненужным и второму, а через четырнадцать лет и внучка годовалая подрастет. Это я еще беру по максимуму, исходя из того, что дети в пятнадцать лет начинают смотреть на улицу. На самом-то деле это происходит куда раньше, им уже лет в тринадцать неохота дома при бабушках и дедушках сидеть, у них друзья, у них свои развлечения, а мы для них — позапрошлый век, рухлядь. Через четырнадцать лет мне будет семьдесят семь, а Светке моей — семьдесят два. Это что, возраст, по-твоему? Как только мы перестанем быть необходимыми, чтобы сидеть с внуками, мы тут же превратимся в обузу, мы начнем мешать, мы будем целыми днями сидеть дома вдвоем и отчаянно скучать, а вечером приставать к детям и внукам с разговорами, которые им совершенно не нужны, потому что мы — прошлый век и разговаривать с нами не о чем, мы не понимаем их проблем, а им неинтересны наши. Что нам останется? Тупо смотреть целыми днями сериалы и обсуждать их между собой? Или вернуться в Москву, где со всеми друзьями и знакомыми связь уже будет утрачена, и снова садиться перед телевизором? Так что перспективы, Андрюша, у меня отнюдь не радостные.

Этот разговор оставил в душе Бегорского нестираемый след, и он мысленно все время возвращался к нему, пытался поставить себя на место человека, выходящего на пенсию в шестьдесят три года. Что бы он стал делать? Чем занялся бы? Наверное, предался бы своим любимым шахматам, нашел бы партнеров и играл с ними целыми днями. Или торчал бы в Интернете, читал новости, лазал по разным сайтам, развлекался. Может быть, даже знакомился с другими людьми и вступал с ними в переписку. Но ему повезло, он давно имеет дело с компьютерами, и все, что связано с Интернетом, для него — открытая книга. А другие? Те, кому сегодня за шестьдесят, за семьдесят, а то и за восемьдесят? Многие ли из них умеют пользоваться современной техникой? Единицы. Огромное количество одиноких стариков лишены общения, потому что круг знакомств с годами оскудевает, слух подводит, ноги слабеют, и в гости уже не находишься, и по телефону не поговоришь. А компьютер мог бы сделать всё проще и доступнее.

Мысль не давала покоя, обрастала деталями и подробностями, Андрей буквально заболел своей идеей и внезапно понял, что нашел интересное для себя новое дело. Он вспомнил разрушенную усадьбу в городе Томилине, где жили Вера с Леночкой. Сколько денег потребуется на ее восстановление? Наверное, немало, но он готов платить, деньги есть.

Андрей обдумывал свой новый проект несколько месяцев, а потом позвонил третьей жене, Анне, и попросил связать его с Виктором.

— Ты опять собираешься навязывать нам свои решения? — недовольно спросила Анна. — Что еще ты придумал? Сделать из Филиппа суперзвезду?

— У меня к Виктору другой вопрос, — сухо ответил Бегорский. — Я хочу попросить его приехать в один город, посмотреть объект и оценить возможность реконструкции. Разумеется, все будет оплачено.

Виктор сперва отнесся к звонку Бегорского с настороженной сдержанностью, но выполнить его просьбу легко согласился.

— Ладно, я приеду. А что, у вас в Москве своих спецов нет?

— Есть. Но мне хотелось бы иметь дело с вами.