Ад - Александра Маринина

— Да тут без поллитры не разберешься, — покачал головой Андрей. — А ну давай медленно и по слогам.

За столом началось оживление, все по очереди, а то и разом пытались запомнить и выговорить без запинки длинное сложное слово. Люба с улыбкой смотрела на гостей и думала о том, что и после шестидесяти люди не перестают в чем-то быть детьми. Ей было спокойно и радостно среди тех, рядом с кем она провела полвека. Она их любила, даже врушку и выпендрежницу Аэллу, которая к седьмому десятку так и не повзрослела и по-прежнему пытается строить из себя самую крутую, самую красивую, самую успешную и вообще самую-самую.

Со сложным словом наконец справились, и разговор переключился на Кирилла.

— А где вы сейчас снимаетесь? — поинтересовалась Юля.

— В длинном-длинном сериале из жизни молодежи. Мне Аэлла даже пластику делала, чтобы меня взяли на эту роль.

Аэлла изменилась в лице, было видно, что откровения Кирилла ей не очень-то приятны.

— А разве мужчины делают пластику? — искренне изумилась Юля. — Я думала, этим только женщины балуются.

— Да нет, — усмехнулась пришедшая в себя Аэлла, — среди моих пациентов полно мужиков. Сейчас все, кто связан с бизнесом, хотят выглядеть здоровыми и моложавыми, это модно и престижно. Мы с Кириллом как раз и познакомились, когда он пришел ко мне в клинику с просьбой поправить ему лицо.

— А что, вы разве плохо выглядели? — наивно спросила Юля, которой интересны были подробности из жизни мира кино.

— Я выглядел старше своих лет, — очень спокойно ответил Кирилл. — Сейчас мне пятьдесят один, а тогда было пятьдесят, а выглядел я… на сколько, Аэлла? На шестьдесят, наверное?

— На пятьдесят восемь, — сквозь зубы ответила Аэлла.

— Ой, а сейчас я бы вам больше сорока не дала, — восхитилась девушка. — Какая же вы все-таки мастерица, Аэлла Константиновна!

Комплимент возымел свое действие, и Аэлла немного оттаяла.

— Ты смотри, как наша красавица злится, — шепнул Бегорский сидящей рядом с ним Тамаре. — Ей-то хотелось, чтобы мы все думали, что у нее молодой любовник, а он на самом-то деле не такой уж и молодой, всего на одиннадцать лет моложе.

— Да, — согласилась Тамара, — одиннадцать — это не двадцать два, разница есть. Знаешь, а мне этот Кирилл нравится, какой-то он открытый, искренний, ничего из себя не строит, ничего не скрывает, сделал пластику — и спокойно признается в этом. Снимается в дешевом «мыле» и не стесняется этого. Удивительно, как Аэлла с этим мирится.

— А она и не мирится, — усмехнулся Бегорский, — смотри, какая у нее физиономия кислая. Томка, а ты заметила, какой круг дала наша жизнь?

— Круг? — переспросила она. — Нет, не заметила. Ты о чем?

— Помнишь, как сорок с лишним лет назад мы с тобой сидели рядом на свадьбе у Любки и Родика и шепотом обсуждали Алку?

— Помню, — кивнула Тамара с улыбкой. — Она тогда явилась в роскошном белом платье и потащила Родьку танцевать. Я ужасно сердилась, а ты меня успокаивал и говорил, что она просто тешит свое самолюбие. И вот прошло сорок… нет, уже сорок два года, а мы с тобой по-прежнему обсуждаем Аэллу, которая за столько лет совершенно не изменилась. А еще говорят, что нет ничего постоянного!

— Да, наша Алка по-прежнему молодая, красивая и тщеславная. Как будто время над ней не властно. А мы с тобой постарели, и Любка с Родиком тоже. Тебе не грустно?

— Мне? — Тамара задумалась. — Нет. Я прожила хорошую жизнь, я была очень счастлива и с Гришей, и в работе, у меня получилось все, что я хотела. Даже сейчас, когда я работаю не в собственном салоне, а на чужого дядю, у меня есть возможность реализовывать все свои задумки, у меня хорошие клиенты, которые меня ценят.

— А снова открыть свое дело не хочешь?

Тамара отрицательно покачала головой.

— Нет, не хочу. Этот этап в моей жизни прошел, и мне неинтересно к нему возвращаться. Эту тему я закрыла. А ты почему спросил? Грустишь, что годы уходят?

Андрей оглянулся по сторонам, его взгляд остановился на открытой двери, ведущей в гостиную.

— А пошли в другой комнате посидим, — предложил он. — Я тебе расскажу про свой новый проект. Тебе Любаша ничего не говорила?

— Говорила, что ты затеваешь что-то новое, но не в холдинге. Это правда?

— Правда, правда. Пошли, я тебе все расскажу.

Они вышла в гостиную, Люба начала убирать со стола посуду, чтобы накрывать чай и десерт.

— Слушайте, а кто знает, как нужно встречать исторический момент? — вдруг спросил Кирилл. — Есть какие-нибудь правила на этот счет?

— Я в Интернете прочитал, что нужно загадывать желание, — сказал Денис.

— А антураж? — настаивал Кирилл. — Должны же быть рекомендации, как это все обставлять. Например, свечи зажигать, или сидеть в полной темноте, или надевать что-то особенное.

— Больше ничего не знаю, — развел руками Денис. — Написано, что откроется тоннель для космических лучей гармонии. Я сам плохо представляю, как это.

Кирилл ненадолго задумался.

— Ну что ж, если речь идет о гармонии, то, я думаю, надо к этому как-то подготовиться.

— Как? — спросил Родислав, которого весь ажиотаж вокруг совпадения цифр откровенно забавлял.

— Я знаю, — Юля по-детски вскинула вверх руку. — Можно, я скажу? Мы должны попросить прощения у всех и всех простить. Меня так бабушка учила.

— У всех, у всех? — недоверчиво уточнил Денис.

— Ну, хотя бы у присутствующих. Попросить у них прощения и простить их за все. Тогда наши души придут в состояние покоя и будут готовы принять лучи гармонии.

— Люба! — закричал Родислав. — Любаша! Томка! Андрюха! Куда вы все попрятались? Идите сюда, будем готовиться к ответственному моменту.

Кирилл и Юля взяли процесс подготовки в свои руки. Было решено, что помещение следует проветрить и оставить окна и балконную дверь открытыми, дабы ничто не мешало космическим лучам проникать в помещение. На столе должны стоять свечи, но зажигать их следует только после того, как все попросят друг у друга прощения. Исповедальный момент все-таки лучше, по общему мнению, провести в темноте, чтобы не смотреть друг другу в глаза. А ближе к часу ночи всем следует выйти на балкон и в молчании провести несколько минут, сосредоточившись на своих самых заветных желаниях.

— Я думаю, на балконе нам нужно будет взяться за руки, — говорил Кирилл. — Если кому-то из нас удастся поймать поток космической энергии, то она передастся всем.

— А время выпить кофе с тортом у нас останется? — с улыбкой осведомилась Люба. — Будет жаль, если мои кулинарные труды пропадут.

Кирилл взглянул на часы.

— Половина двенадцатого. У нас есть час на кофе и полчаса на прощение. Уложимся?

— Я — точно не уложусь, — засмеялась Тамара. — У меня для каждого присутствующего заготовлена длинная речь с перечислением всех моих прегрешений перед ними. Вы, Кирилл, единственное исключение, хотя я и перед вами успела нагрешить.

— Ерунда, — заявила Аэлла. — Мы прекрасно уложимся в полчаса. И никаких длинных речей, просто извинимся — и достаточно. Правда, Кирилл?

— Ну как же так, Аэлла Константиновна, — запротестовала Юля, — это нечестно. Просить прощения надо с душой, с чувством, искренне, иначе толку не будет. Нет, давайте уж лучше кофе побыстрее выпьем и на прощение оставим побольше времени.

Выпили кофе, съели Любин фирменный торт со взбитыми сливками и консервированными персиками, Юля помогла быстро убрать посуду и сменить скатерть. Все собрались вокруг стола, Родислав выключил свет, и комната освещалась только огнями вечернего города.

Люба кожей почувствовала возникшее напряжение. Конечно, пока готовились встречать уникальный момент, все будто играли в новую игру, и всем было весело и интересно. И вот пришло время говорить, просить прощения — и все растерялись. «Я не знаю, что говорить, — думала Люба. — Интересно, с кого начнут? Только бы не с меня».

— Ну, кто начнет? — раздался насмешливый голос Родислава. — Кто среди нас самый смелый?

Повисла гнетущая тишина, прерываемая только ритмическим стуком маятника напольных часов в дубовом резном корпусе.

— По-моему, это ужасная глупость, — сказала Аэлла. — Давайте включим свет и выпьем шампанского. У нас же праздник, в конце концов, а не поминки.

— При чем тут шампанское, это же не Новый год, — возразила Тамара.

И снова наступила тревожная тишина.

— Я начну, — решительно произнес Бегорский.

— Молодец, Андрюха, — одобрил Родислав, — подай всем пример.

— Тамара, — начал Андрей, — я прошу у тебя прощения за то, что назвал любовь мурой. Я был не прав. Любовь есть, и она очень много значит для человека.

— Когда это было? — удивилась Тамара.

— А помнишь, когда мы были подростками, мы ходили в кино и на обратном пути обсуждали картину. Я тогда сказал, что любовь это полная мура, а ты ответила, что если бы я читал «Войну и мир», то не говорил бы так. Вспомнила?