На руинах - Галина Тер-Микаэлян

– Не ври, какое еще пузико! – вскипел Женя. – И руки у меня нормальные, я в спортзал хожу.

– Ладно, остынь! Так я полезла, а ты тут подожди немного, пока я их уговорю тебя вытянуть. Как уговорю, так стукну три раза по трубе.

Вскарабкавшись по веревке на балкон девятого этажа, Зойка сразу сообщила нетерпеливо ожидавшим ее приятелям, что денег нет и не будет. Вася хмуро промолчал, но Коля ругался минут десять.

– Черт, сколько времени потеряли! – сказал он наконец. – Ладно, уходим, нужно попасть хоть на какой-нибудь поезд, а то в праздники никуда не уедешь.

– Погодите, нужно еще вытащить мужика с восьмого этажа.

– Сдурела? Какого еще мужика?

– Который там живет.

– Совсем рехнулась? Зачем его вытаскивать, чтобы он нас ментам сдал?

– Никому он нас не сдаст, он сам по уши в дерьме. Я почему так долго там торчала? При мне у него баксы забрали. За его квартирой следят, ему удирать надо.

– Пусть сам и удирает, если ему надо, – по раздраженному тону Васи чувствовалось, что предложение Зойки было ему явно не по душе, – тебе-то какое дело? Или он тебе очень уж понравился? Да, кстати, чем ты у него в квартире так долго занималась?

– Да я же говорю – в шкафу сидела, пока у него «зелень» отбирали, и не нужен он мне вовсе, пусть уходит по крыше и идет своей дорогой, а мы пойдем своей. Просто жалко человека.

Наконец согласились, Женю вытянули, хоть это оказалось непросто. Перевалившись через край балкона, он, задыхаясь, поблагодарил:

– Спасибо, век не забуду.

– Иди в квартиру, – неприязненно буркнул Вася, – нужно веревку поднять, мы сейчас уходим.

– Можно, я с вами?

– На хрен ты нам нужен, – мрачно проворчал Коля, – у нас своих забот полон рот.

– Вам, насколько я понял, нужны деньги? Я мог бы помочь.

– У тебя что, еще «зелень» осталась?

– При себе немного, но в Швейцарии у меня есть счет в банке.

– А у меня в раю место забронировано, – съехидничал Вася. – До Швейцарии, знаешь, еще добраться надо.

– Погоди, Васек, – Коля неожиданно взглянул на Женю с некоторым интересом. – Слушай, деятель, у тебя есть приятели, которым можно «стволы» сбыть?

– У вас что, есть оружие?

– Предположим.

– Много?

– На наш век хватит.

Глаза Жени внезапно вспыхнули.

– Если у вас есть оружие, – медленно проговорил он, – то я знаю место, где можно достать доллары, очень много долларов. Этого нам вполне хватит на то, чтобы купить себе новые документы, выбраться заграницу и безбедно прожить там лет двадцать.

С минуту они пристально смотрели друг на друга, потом Коля кивнул.

– Ладно, уходим вместе.

Глава двадцать шестая

Седьмого ноября, приехав к родителям, чтобы поздравить их с праздником, Толя нашел обоих в несколько возбужденном состоянии – так бывало, когда им случалось не прийти к соглашению по какому-либо животрепещущему вопросу.

– Что случилось, старички?

Обычно на «старичков» мать слегка заводилась – отметив пятидесятилетие, любой намек на возраст она воспринимала крайне болезненно, – но теперь пропустила шутку сына мимо ушей.

– Твой отец, как хочет, а я им сразу сказала: «Не вы мне партбилет давали, не вам его забирать».

– Не хочет сдавать свой партбилет, – пояснил отец и вновь повернулся к жене: – Зина, это все делается в организованном порядке, неужели ты не понимаешь? У тебя могут быть неприятности, если у нас не будет дисциплины…

– Какой дисциплины, партийной? Партии больше нет. Ты свой билет отдал – твое дело. Твой Ельцин уничтожил партию, чтобы развалить страну и присвоить партийные деньги, а мы должны молчать, как кролики…

– Ты говоришь, как истеричка, я в Ельцина верю.

– Он авантюрист и позер, неужели вы все этого не видите? Я уверена, он специально устроил эту провокацию во время ГКЧП, когда погибли ребята.

– Послушайте, мне кажется, я тут лишний и посторонний, – осторожно вмешался Толя в родительский спор, и мать немедленно излила на него остатки своего гнева на Ельцина.

– Ты скоро и в своей новой семье станешь лишним, если будешь постоянно идти на поводу у жены.

– Мама, не надо!

– Почему твоя жена не пришла к нам сегодня вместе с тобой?

– Лиза только что похоронила мать, ей не до походов в гости, мама.

Мать смутилась.

– Конечно, я понимаю, но я хотела с ней поговорить. Не понимаю, она что, хочет, чтобы ее младшие братья постоянно жили с вами? Но вы же не сможете взять их сюда, здесь нет места, значит, тебе придется жить у них.

– Ну и что?

– Можно любить своих родных, но когда люди женятся, они создают свою семью, почему твоя жена решила, что ты должен взять на себя заботу о ее младших братьях? У них есть отец!

– Мне кажется, Лиза еще слишком молода, чтобы решать подобные вопросы, – поддержал ее муж, – лично я тоже считаю, что мальчикам нужен отец.

– Жена должна все свое внимание уделять мужу и детям, – продолжала мать, – и ее старший брат что, тоже будет всегда жить с вами? Он вообще какой-то ненормальный, сестра ему чуть ли не нос вытирает.

Толя мудро решил, что с родителями ему следует запастись терпением, поэтому ответил матери очень спокойно:

– Да ладно, мам, что ты придумываешь! Тимур – вполне нормальный парень, просто он увлечен своей физикой, и друг другу мы не мешаем – у нас с Лизой своя комната, у Тимки своя, у малышей своя. А Сергей Эрнестович всегда сможет к нам приезжать, он не возражает, чтобы мальчики остались с нами, он очень много работает.

– Нет, я не понимаю этих ученых, – в голосе отца слышалось легкое презрение.

– Причем здесь ученые, все мужики одинаковы, – съехидничала мать, – похоронил одну жену, потом вторую, теперь третью найдет. Зачем ему дети? Дети будут только мешать.

После этих слов Толя решил, что пора проявить строгость.

– Мама, если ты будешь так говорить, я уйду и вообще не стану здесь появляться!

– Ладно-ладно, – она немного испугалась. – Только вот скажи, а когда брат Лизы женится, вы что, тоже все будете жить в одной квартире? А когда у вас самих появятся дети?

– Когда у нас появятся дети, ты станешь уже натуральной бабушкой и будешь их нянчить. Бабуля, ау!

Мать на «бабулю» не обиделась и даже расплылась в улыбке, в который раз доказывая, что женщины совершенно непоследовательны в своих рассуждениях.

– Толенька, ведь я только об этом и мечтаю! Ты не сердись, просто мы с папой волнуемся. А я тут сладкого напекла, возьмешь с собой – пусть Лизонька и мальчики полакомятся.

– Давно бы так, а то наговорила тут с три короба, хоть домой не приходи.

– Ты же мой маленький, как же мне не волноваться! Лизоньку от меня поцелуй.

С авоськой, набитой пирожками и ватрушками, Толя вышел из метро «Теплый стан», но не успел пройти и двух шагов, как с ним рядом остановился автомобиль. Выглянув, Самсонов махнул ему рукой.

– Привет, подвезти? Кстати, есть новости.

Сидя в машине, Толя трижды от начала до конца перечитал признание Евгения Муромцева.

– Если честно, само по себе такое признание ничего не стоит – Муромцев всегда сможет от него отказаться и сказать, что вы принудили его это написать с помощью угроз, – хмуро сказал он, в действительности ни на минуту не веря, что Женя написал признание добровольно, – где он сейчас?

– Я хотел доставить его сюда, но, к сожалению, он сбежал. Хотя я не понимаю, как ему это удалось – за подъездом и квартирой следили, а он не Тарзан, чтобы бегать по карнизам. Да в том доме и карнизов-то нет. Но если вы его не найдете, я сам его найду, и тогда он заплатит по всем счетам.

– Будем считать, что я этого не слышал, – поспешно возразил Толя, – и думаю, что его найдут. Возможно, это даже к лучшему, что он сбежал. Во-первых, у вас нет права производить арест, а во-вторых, побег подтверждает его вину и в совокупности с другими уликами сыграет свою роль. Однако важней всего будут ваши показания, хотя вы понимаете, что при этом может встать вопрос об идентификации вашей личности.

– Проблем нет, суду я готов рассказать о себе правду, труднее будет объяснить все Тимуру и Лизе. Но если надо, я… Знаете, во время похорон одна из подруг Халиды меня узнала, кажется, она была в ужасе. А мне… мне так хотелось подойти к своим детям! Я готов был назвать себя, утешить их, а потом… Потом я струсил и сбежал. Но когда Муромцева найдут, мне в любом случае придется им признаться.

– Возможно, не стоит ждать, хотите зайти к нам сейчас? Может быть, тогда вы решитесь.

Толя сам не ожидал, что сделает подобное предложение, слова эти сорвались с его губ неожиданно. Самсонов пристально посмотрел на слегка зардевшегося юношу – до сих пор муж Лизы, рассуждавший так серьезно и юридически грамотно, казался ему чуть ли не ровесником, но в эту минуту паренек выглядел не старше своих двадцати четырех лет.

– Ну, если вы меня действительно приглашаете…

Услышав звонок, Рустэмчик радостно крикнул:

– Это папа вернулся!