Искры на воде (сборник) - Вячеслав Павлович Архипов

наполовину засыпанная песком, перед ней виднелись рогатульки для удочек. Недалеко от воды стояли и удочки, прислонённые к черёмухе. Так делают те, кто рыбачит постоянно в одном месте. Рядом лежал грубо сделанный туесок из бересты. В сырой старой листве, в середине черемушника, нашлось много червей. Родион, не веря тому, что он всё это делает, сел на валёжину и забросил удочку. Клевать стало сразу, правда, ловилась средних размеров рыба: елец, окунь и пескари. Родион потерял счёт времени и остановился только тогда, когда длинная сниска — прутик, на который надевали пойманную рыбу, оказалась полной. Родька поставил удочку на место и, взяв рыбу, пошёл к шалашу. Митрич спал, похрапывая. Парнишка положил рыбу в котелок, натаскал сушняка и тоже прилёг у костра. Уснул он быстро и проснулся от вкусного запаха. Митрич варил уху.

— Молодец, хорошо наловил, теперь и брюхо порадовать можно.

Они ели уху из одной миски с хлебом и солёными огурцами. После ухи опять пили чай.

— Ты, что ж, совсем один? — поинтересовался старик.

— Старший брат у меня есть, Евсей.

— И где он сейчас?

— Он с мужиками ушёл в верховья Бирюсы, вернётся только зимой.

— Слыхал. Три подводы пошли на верхи. Слыхал, — Митрич пошевелил угли в костре. — Поплывём сети ставить, как сумерки придут, ранее не следует, а потом рано утречком снимем сети, соберём рыбёшку — и вся работа. Я ить тоже как бы сирота, никого нет. Ни жены, ни детей. Так получилось, никто не виноват, чего тебе рассказывать, мал ты ещё, не поймёшь. И ни к чему.

Родион сидел на вёслах и подруливал лодкой, Митрич «травил» потихоньку сеть. Справились быстро, ещё и стемнеть не успело.

Утром с полной корзинкой рыбы они шагали к дому лавочника, но уже рядом. Никитична накормила их отдельно от других работников и положила еды на двоих в один свёрток.

Через месяц Родион вернулся на работу к Хрустовым: пришла пора сенокоса, и рабочие руки были в цене. Родька на лошади таскал волокуши. К хомуту с одной стороны была привязана длинная верёвка, которую заводили вокруг небольшой копны и как бы опоясывали её. Затем копёшку срывали с места и тащили к большому стогу — зароду, который складывали на открытом солнечном месте. Мужики длинными самодельными трёхрожковыми вилами закидывали сено наверх, где его вершили специалисты. Хорошему зароду не страшен дождь, не намокнет сено и не почернеет.

В этом году впрок заготавливает сено Хрустов: зимой понадобится оно в большом количестве. Железная дорога подходит, мост через Бирюсу уже начали строить, лошадей в работе будет много — кормить надо. Повезут по осени мужики с округи и овёс и пшеничку, да и другие припасы, — всё раскупят строители. Пока есть возможность, каждый хочет заработать. Не только справные мужики рады этому заработку, но и беднота пошла работать на стройку, побросав землю. С Еловки, Бирюсы, Байроновки потянулся люд на строительство дороги. Кто-то приживался, кто-то возвращался назад не солоно хлебавши. Зашевелился народ, теперь глаз да глаз за всем нужен, того и гляди сопрут что-нибудь.

Вечером Родька подъехал к реке с двумя охапками иван-чая.

— Митрич! — крикнул он. — Митрич, глянь, что я привёз.

Старик быстро перемахнул на лодке через протоку.

— Вот уважил, Родя, ай да уважил. Я теперь наготовлю чая, приезжай пить будем. Скоро покосы закончите?

— Косят ещё, говорят, много будут готовить, все полянки выкашивают, даже по некоей. Всё собирают.

— И понятно: ныне людно в наших местах, звону много. Наш-то свою выгоду не упустит. Ты приглядывай, может, мята где попадётся, так нарви, а то на реке её нету. Я уже разных травок припас, и ещё припасу.

— Ладно, я поеду, ещё есть заделье.

— Заезжай, не забывай.

— Заеду

7

Последние льдины унесла река, только на ручьях, куда надо было идти старателям, огромные синеватые глыбы висели на валунах. Ещё с неделю нужно было подождать. Уже кончались продукты, за мясом не сходишь, в лесу снег раскис и хлюпал, разваливая обувь. Лаврен спросил Эликана, есть ли у них сети.

— Есть тётка (сеть), только никто не хочет рыбачить, будут сидеть и ждать, пока придёт удача и какой-нибудь зверь выскочит на стойбище.

— А почему не хотят рыбачить?

— Много рыбы не поймаешь, а её нужно делить на всех, а мало — всем не хватит.

— Если много поймать, то на всех хватит.

— Много ловить никто не умеет, а мало не хотят, — буркнул старик.

— Давай сеть, попробуем рыбки наловить, сейчас как раз кстати.

Эликан принёс кусок сети, приобретённой у бурят. Буряты покупали снасти у китайцев, те славились своими сетями.

— Маркел, ты у нас рыбак, — крикнул Лаврен, — бери ребят, рыбу будем ловить!

Еремей Трухин и Кирьян Лисицин быстро соорудили деревянный крест, привязали его к краю сети и пошли на небольшой мысок, выступавший на повороте реки. К другому концу сети привязали верёвку и стали понемногу опускать сеть. Течение подхватило крест и понесло на середину реки. Взяв верёвку, Маркел медленно побрёл по мелкому галечнику вниз по течению. Удары в сеть он почувствовал сразу, потом снасть резко стала тяжелеть, и только на том месте, где она находилась, заблестела река, переливаясь на солнце. Молодые крепкие парни едва вытащили сеть на берег. Жители стойбища кинулись помогать, громко радуясь успеху. Рыбы оказалось так много, что поначалу люди даже растерялись, но быстро опомнились. И уже вскоре на кострах жарили её на рожне, варили в котлах. Хватило рыбы и оголодавшим собакам, с жадностью набросившимся на еду. Насытившись, они лежали неподалёку от костров и смотрели ещё голодными глазами на людей.

— Как вы ловко ловите рыбу, — восхитился Эликан, — мы так не можем.

Томубек, недовольный присутствием русских, тоже радовался неожиданной удаче.

Сеть больше не кидали. Карагасы рыбу впрок не заготавливали, ели свежую и то по случаю. Пировали долго. Уже когда солнце коснулось белых вершин соседних сопок, Лаврен решился на разговор, который затягивал до самого последнего дня.

— Эликан, хочу поговорить с тобой.

Старик кивнул и стал набивать ганзу, вырезанную давным-давно из кедрового корня. Он специально затягивал время, понимая, что нужно Лаврену, но не хотел открывать секреты рода. Правильно сказал Томубек, что, как только за жёлтым камнем пойдёт народ, пропадёт тайга, уйдёт зверь, тогда придётся уходить в другие места. Но и там тоже могут оказаться русские, которые не считаются с законами тайги,