Миссия в Ташкент - Фредерик Бейли

С Мандичами я покинул Мешхед на машине 27 января. Проехав через Турбат-и-Хайдри и Бирджант, я прибыл в Шуш вечером 31 — го. Здесь я встретил старого друга сэра Бэзила Голда, нашего консула в Систане. Вместе с ним я отправился в Систан и провел там несколько часов, а потом вернулся на главную дорогу. Путешествовать через пустыню в январе очень холодно, во многих местах лежал снег. 3 февраля мы прибыли в Дуздаб — индийский пограничный городок и железнодорожная станция, и сели в поезд до Кветты и Сиби. 9 февраля 1920 года я прибыл в Дели.

Моя жизнь в Советском Туркестане завершилась. Я не видел причин, по которым нельзя было бы забыть любые обиды, особенно по прошествии стольких лет. У меня появилось много друзей в Ташкенте, некоторые из которых понятия не имели, кто я был на самом деле, другие делали все и помогали мне, несмотря на огромный риск, которому они себя подвергали. Самые важные из них, из тех, кто оставался в Ташкенте, сейчас уже умерли.

Через десять лет после описываемых здесь событий я оказался в Пекине, где я встретил хорошо известного белого русского, генерала Хорвата,[118] который в июле 1918 года короткое время был президентом республики в Сибири. Он что-то слышал о моих делах в Туркестане, и я спросил его в связи с обстоятельствами одного важного дела, требовавшего моего срочного присутствия в Англии, мог бы я по прошествии стольких лет проехать через Россию. Он сказал, что, по его мнению, мне дадут визу, но я никогда не попаду домой!

Спустя несколько лет я встретился с русским послом в Лондоне М. Майским.[119] Я рассказал ему, что сказал генерал Хорват и спросил его мнение на этот счет. «Если вы хотите вернуться в Советскую Россию, то я должен буду взглянуть на ваше досье», — ответил он. Я заверил его, что это был просто вопрос, и он был чисто академический!

Приложение 1

Послесловие от автора

Господин и госпожа Мандичи были отправлены домой в Сараево. Я получил несколько писем от них с настоятельными приглашениями посетить их.

Многим из моих друзей в Ташкенте, в конечном счете, удалось убежать из страны, и я смог помочь некоторым из них.

Мой большой друг Тредуэл, Генеральный консул Соединенных Штатов, занимал затем в разное время различные должности, одна из которых называлась Инспектирующий Генеральный консул по Азии и Африке. В ходе своей работы, спустя несколько лет после того, как мы расстались с ним в сумерках на ташкентской улице, он навестил меня в Сиккиме на индийско-тибетской границе. Я снова встретился с ним в Гонконге, был на его свадьбе в Токио, и последний раз я виделся с ним в Нью-Йорке в 1943 году.

Андреев, чей дом был, возможно, моим основным убежищем в Ташкенте, сбежал в Багдад, где в течение небольшого времени работал инженером. Позже он переехал в Индию, где получил небольшую должность на железной дороге, на которой он прослужил в течение приблизительно десяти лет, получая неплохое продвижение по службе. Он навестил меня в нашем доме в Сиккиме вместе с австрийским лейтенантом, бывшим военнопленным, который помогал мне в Ташкенте, и который женился на его сестре, после нескольких лет занятия фермерством во Франции. Сейчас он живет в Англии. Петров некоторое время работал в Бомбее, а затем решил вернуться в Туркестан, но был проинформирован советским консулом в Вене, что инженеры, обучавшиеся в империалистических традициях, а особенно «закаленные» длительным пребыванием в капиталистических странах, в СССР не нужны! Тогда он поехал в Чили, и несколько лет я вел с ним постоянную переписку. Я был в Сантьяго в 1943 году и приложил максимум усилий, чтобы разыскать его. Единственный адрес, бывший у меня, был номер его почтового ящика. Этого оказалось недостаточно, и все его следы потерялись.

Мисс Хьюстон, в конечном счете, удалось замечательным образом, требовавшим немалого мужества, выбраться тоже из страны. Поскольку частное обучение было запрещено, она была вынуждена пойти преподавать в советское военное училище. Таким образом, она стала советской служащей и смогла получить перевод в учебное отделение в Ашхабаде, на советско-персидской границе. Это было только первым шагом, так как еще необходимо было получить различные бумаги, столь любимые большевистским бюрократическим аппаратом, прежде чем можно было получить последний документ — железнодорожный билет или мандат на поезд. В конце концов, даже его она получила. Затем она должна была ждать десять дней поезда. В нашей стране железнодорожная поездка очень простое дело, и это — одно из благ относительной свободы от бюрократии, которым мы наслаждаемся.

Мисс Хьюстон намеревалась сбежать из Ашхабада в Персию. К счастью, она была предупреждена другом, что большевистские власти знают о ее намерении и отдали приказ снять ее с поезда, когда он будет проезжать Самарканд. Ей удалось сорвать намерения властей с помощью друзей, работавших на железной дороге, которые посадили ее на идущий на несколько дней раньше специальный поезд, на котором группа инженеров ехала в Ашхабад. По прибытию туда она сразу же спряталась и связалась с одним персом, который за большую сумму в двести сорок тысяч рублей согласился переправить ее с проводниками через горы в Персию. Со своим проводником верхом на маленькой лошади без седла она пробиралась по горам с вечера пятницы до ночи понедельника. Две ночи она ночевала на открытом воздухе, а через три дня своего путешествия они добрались до пещеры контрабандистов среди утесов высоко в горах. Здесь проводник, которому была заплачена баснословная сумма за его работу, бросил ее, забрав с собой лошадь и рюкзак с ее немногим имуществом, которое она смогла захватить с собой, выбираясь из Туркестана. Казалось, положение ее было ужасным — она была брошена одна в самом сердце гор.

Однако удача не изменила ей, и появившаяся группа из пятнадцати энергичных контрабандистов, в конце концов, согласилась провести ее в Персию, предварительно проверив ее умение в верховой езде. Дорога была ужасно плохой, и их путь не улучшила разыгравшаяся снежная буря. В полдень они остановились разжечь костер, чтобы согреться, и ее угостили грязным куском хлеба, который один из ее новых малокультурных друзей вытащил из узелка, спрятанного за не слишком чистым поясным платком. Этот кусок хлеба и ледяная сосулька, которую она пососала, чтобы утолить жажду, и составили весь ее обед.

Сами контрабандисты есть не могли, так как они держали мусульманский пост. Наконец уже в сумерках в понедельник они вдалеке увидели огни персидского таможенного поста Джиристан. «Вам туда, — сказали они, — там конец вашего путешествия». Она сказала, что одному из них надо пойти с ней, чтобы она могла отдать ему обещанную награду. Положение было по меньшей мере трудным и щекотливым, поскольку во всех странах контрабандисты и таможенники — враги! Однако она пообещала одному из них гарантию безопасности, и он поверил ее словам и, поддавшись ее обаянию, пошел с ней. Ее приветствовал франкоговорящий персидский таможенный офицер, однако и он и его сотрудники были напуганы, увидев, что ее сопровождает известный контрабандист, которого они пытались поймать в течение многих лет. Она сумела разрядить атмосферу страха и недоверия, и, в конце концов, ее друг-контрабандист присоединился к их трапезе, получил обещанную награду и отбыл назад целым и невредимым. Война между контрабандистами и таможней была прервана, благодаря ей, на время тех нескольких часов, чтобы на следующее утро возобновиться снова.