Неизвестный Алексеев. Неизданные произведения культового автора середины XX века (сборник) - Геннадий Алексеев

«Она всё-таки прелестна, – думал Д., глядя, как Зиночка не спеша пересекает площадь и улыбается ему, и как-то очень изящно придерживает рукою ремешок своей сумочки, и с какой-то удивительной грацией ставит свои точёные ножки в белых туфельках на асфальт. Как хорошо нам будет вдвоём в этом парке! Сначала мы погуляем. Потом посидим в кафе. А потом…» И Д. протянул подошедшей, улыбающейся Зизи огромный пион.

– Какой роскошный! – воскликнула Зиночка. – Я таких никогда не видела! Вы меня балуете!

А Д. с наслаждением целовал ей руку. Сначала сверху, где под кожей ощущались косточки, а у основания пальцев были очаровательные ямочки, такие же, как и на щёчках Зизи, когда она улыбалась. После он перевернул руку и стал целовать ладонь снизу. Здесь всё было нежное и мягкое, и казалось, что никаких косточек в Зиночкиной ладошке нет, да и быть не может. Насладившись поцелуем, Д. взял Зиночку под локоть, и они направились к кассе. На минутку выпустив Зиночкин локоток, Д. приобрёл два билета. Старушка-пенсионерка, сидевшая на стуле у ворот, бросила недобрый взгляд на Зиночкину чёлку и надорвала билеты. Теперь туфельки Зизи постукивали уже не по асфальту, а по доскам деревянного моста. Перейдя мост, парочка двинулась по неширокой тенистой аллее в зелёные кущи парка.

– Что это за птицы? – спросила Зиночка, показывая на шевелящуюся траву.

– Ай-ай-ай! – сказал Д. – Грешно не знать. Это же скворцы! Обыкновенные скворцы, для которых на деревьях развешивают скворечники!

– Неужели? – удивилась Зизи. – Но мне простительно. Я горожанка. Мне знакомы только воробьи, голуби и вороны. Ещё сороки – они так противно трещат. – Она шла рядом с Д., помахивая снятой с плеча сумочкой и с удовольствием ощущая его руку под своим локтем. При этом она тихонечко прижималась к Д. плечом и бедром, и это тоже доставляло ей удовольствие. «Да, он неплохой мужик, – думала Зиночка, – умный, воспитанный, интеллигентный, порядочный. Животных любит. Значит, добрый. Только женат, небось. Все они, такие воспитанные, давно уж женаты. Девки не дуры – таких не упустят. Хотя у него в квартире ничего женского вроде бы не было… или я просто не заметила?»

Д. чувствовал, что Зизи к нему прижимается, и это его волновало. Он косился на Зиночкину чёлку, которая была совсем рядом, и нежно прижимал её голую руку пониже локтя. «Сколько в ней женского шарма! – думал он. – Сколько природной грации! Как она стоит! Как она ходит! Как носит свою сумочку! Правда, она не слишком интеллигентна и, кажется, мало читает. Но ведь она всего лишь продавщица в кафе. Зачем ей интеллигентность? Так сложилась её судьба. Не всем же быть интеллигентными. Зато она настоящая женщина!»

Они приблизились к пруду. Здесь плавали лодки. Слышались скрип уключин, плеск воды, женский смех и магнитофонная музыка.

– Не хотите ли покататься? – спросил Д.

– Очень хочу! – сказала Зизи.

Взяли лодку. Зиночка уселась на корме. Д. сел на вёсла. Поплыли. Д. уже давно не грёб, и у него плохо получалось. Вёсла то скользили по поверхности воды, то погружались слишком глубоко. Лодка дёргалась, виляла, вертелась на одном месте. Два раза столкнулись с другими лодками. Зиночка смеялась. Ей это очень нравилось. Она думала, что Д. просто озорничает, чтобы её развеселить. Зиночка хохотала. Д. кусал от досады губы. Лодка переваливалась с боку на бок. Врезались носом в берег. От толчка Зизи едва не упала в воду и стала хохотать ещё громче. Но вскоре Д. освоился, привык к вёслам, и лодка легко заскользила мимо зелёных берегов, минуя заросли водорослей и кувшинок. Чёлка у Зиночки слегка растрепалась. На юбке её темнели пятна от водяных брызг. На Зиночкино плечо села жёлтая бабочка-капустница. Зиночка этого не замечала. Д. глядел на бабочку и улыбался.

– Что вы улыбаетесь?

– Не скажу!

– Нет, всё-таки скажите, что вы улыбаетесь?

– Ни за что не скажу.

– Тогда я обижусь.

– Ладно уж, скажу. У вас на плече сидит бабочка. Она как брошка. Очень красиво. Не сгоняйте её.

Зизи осторожно повернула голову. Бабочка вспорхнула и улетела.

– Жаль, – сказал Д. – Она была не лишняя. Жёлтое вам идёт. Жёлтое с рыжим хорошо сочетается.

– Да, – согласилась Зизи, – жёлтое мне идёт. И тёмно-синее мне идёт и светло-серое тоже.

«Сколько ей лет? – подумал Д., выгребая назад, к лодочной станции. – По виду ей года двадцать три, двадцать четыре. Отчего же замуж до сих пор не выскочила? Привередлива, наверное. И этот не подходит, и тот недостаточно хорош. Привлекательные женщины частенько подолгу не выходят замуж. Всё ждут своего принца. Неужели я и есть долгожданный царевич?»

Покинули лодку. На сей раз Зизи сама взяла под руку Д. и ещё крепче к нему прижалась. Снова пошли по аллее. Она привела их к городку аттракционов. Шум, гам, визг, грохот. Что-то вертелось. Что-то взлетало к небу. Что-то раскачивалось в воздухе. Что-то металось по огороженной площадке.

– Что выбираете? – обратился Д. к Зиночке.

– Осьминога! Конечно, осьминога! – воскликнула Зиночка и, выпустив руку Д., бросилась к низенькому заборчику, за которым перебирало гигантскими лапами ужасающее, пёстро раскрашенное чудище.

Забрались в тесную кабинку. Сели рядышком. Д. обнял Зизи за плечи. Она положила голову ему на плечо. Загудел мотор. Страшилище дрогнуло и стало вращаться на одном месте, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. При этом изогнутые лапы его с подвешенными к ним кабинками то опускались, то подымались, а огромные глаза то и дело вспыхивали зловещим фиолетовым огнём.

– Как страшно! – смеялась Зиночка. – Как здорово! – шептала она в ухо Д. И Д. чувствовал, как её чёлка касается его щеки. И он млел от удовольствия. И он гладил Зиночкину коленку, а Зизи этого вроде бы не замечала.

Но вращение вдруг стало замедляться, и лапы перестали раскачиваться. Сделав ещё пару оборотов, осьминог замер. Д. и Зиночка повисли в своей кабинке метрах в четырёх от земли.

– Как интересно! – сказала Зизи. – Теперь нам отсюда не выбраться! Теперь мы погибнем!

Из громкоговорителя донеслись слова:

– Граждане на осьминоге! Не беспокойтесь! Сейчас вас спустят на землю. Приносим извинения за поломку механизма.

Появились двое плечистых, загорелых, голых до пояса парней. Они пригибали к земле осьминожьи лапы и помогали застрявшим сойти на землю. Один из парней подал руку Д., а другой взял Зиночку на руки. С милой непосредственностью Зизи обняла парня за шею. В Д. шевельнулась ревность. А парень, как назло, не торопился поставить Зиночку на землю – отчего же не подержать на руках хорошенькую девушку, если представилась такая возможность? А Зизи ничуть не смущалась, и её голова лежала на плече у парня точно так же, как лежала она только что на плече у Д. А Д. уже начинал злиться, но виду не показывал и терпеливо ждал, когда Зиночка наконец приземлится. А парень, наглец такой, всё держал Зизи на руках, как ни в чём не бывало, и глуповато ухмылялся, почти как Гоша Мятый. И Д. уже двинулся было к парню, чтобы отнять у него свою возлюбленную, но тот наконец-то поставил Зиночку на асфальт, и скандал не произошёл.