Дочь вне миров - Карисса Бродбент

{Мир. Воздух. Свобода. Огонь. Все эти истории}.

Я нашла ее — слабую, усталую, немощную, цепляющуюся за несколько тонких струн.

{Ты ценишь свободу так же, как и я. Никто не желает ее больше, чем тот, у кого ее никогда не было}.

Я почувствовала, как оно снова пробирается сквозь мои воспоминания. Воспоминания об Эсмарисе в первый день, когда он встретил меня, о том, как его взгляд разворачивал меня, словно подарок.

Завтра мы отправимся в мой старый дом. Мы с тобой подарим свободу многим людям, у которых ее никогда не было, как и у нас.

{Трелл.}

Да.

{Я знал это место, когда-то.}

Снова воспоминание о траве против моих рук. Назад. Вперед. Снова и снова.

{Знаешь ли ты, что они держали меня взаперти столько лет? У меня ничего не было, никого. Я не знаю, как долго. Много лет. Можно подумать, что для меня это пустяк. Но несмотря на то, что я прожила столько жизней, я чувствовала каждую секунду. Они пытались дать мне много других тел, много других домов. Но я ненавидел их. Они были похожи на гнезда из сломанной стали.}

Его шипение пробежалось по моей шее, затем смягчилось и превратилось в ласку.

{Но только не ты. Ты — шелк}.

Мне пришлось подавить отвращение.

Но я заставила себя спросить:

— Кем ты был? Раньше?

{Я не помню. Теперь я — лишь частички многих вещей. Неполноценный}.

Его боль отозвалась в моей груди скорбным, пустым криком.

Я тоже.

Фрагменты. Фрагменты Вальтейна, рожденного в стране, которой больше не существует, связанного с Орденом, который принимает меня лишь частично.

{Я знаю. Возможно, мы сделаем друг друга целыми, Тисана, Дочь пустоты}.

Возможно. Ложь забрала все, что у меня было.

{Какая ты красивая сломанная бабочка.}

И я почувствовала, как оно коснулось пальцев моего разума, поймало их там, где они сидели, готовые столкнуть его обратно во тьму, впиваясь в них безжизненными когтями.

{Ты предала меня сегодня}.

Паника всколыхнулась. Она плотнее свернулась вокруг моих мыслей. Боль пронзила позвоночник.

{Ты вырезала меня. И если ты сделаешь это снова, моя бабочка, я вскрою ему горло и слижу его кровь с твоих пальцев}.

И оно снова растаяло в тишине, оставив мои мысли, когда я сползла по окну в дрожащую кучу на земле.

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

Тисана.

Я вскрою ему горло и слижу его кровь с твоих пальцев.

На следующее утро я не почувствовала никаких признаков Решайе в своей голове, кроме легкого давления, которое тихо ощущалось в задней части моего черепа. Но теперь ему не нужно было говорить со мной. Слов, которые оно сказало мне прошлой ночью, было более чем достаточно, чтобы преследовать меня весь день.

Утром я едва могла заставить себя посмотреть на Макса. Не то чтобы у нас было много времени на общение. Мы поднялись на рассвете и сразу же начали готовиться к путешествию в Трелл. Корабль, который должен был доставить нас туда, был прекрасным творением, низким и тонким, паруса расходились веером, как шипы на спине ящерицы. Восходящее солнце проглядывало сквозь бело-золотую ткань, украшенную солнцем и луной, не оставляя сомнений в том, кому она принадлежит.

Он совсем не походил на ту простую купеческую лодку, которая перевезла меня через море более шести месяцев назад. И все же, когда я стояла в доках, вдыхая ноздрями резкий запах океана и обдувая щеки соленым воздухом, шрамы на моей спине пульсировали.

Я с удивлением узнала, что и Нура, и Зерит будут сопровождать нас, по крайней мере, на первом этапе путешествия. Кроме того, к нам присоединятся два сиризенца. Мне пришлось заставить себя не пялиться на их аккуратные шрамы без глаз, когда нас представляли: Эслин и Ариаднея. Эслин, невысокая, с резкими чертами лица и золотистой кожей, казалась гораздо дружелюбнее своей более высокой, широкой и светлокожей спутницы, но обе они были сдержанны и держались в тени после того, как поприветствовали нас.

По их разочарованному шепоту и холодным взглядам у меня сложилось впечатление, что они не были в восторге от этого путешествия. И все же, как бы они меня ни нервировали, я была рада, что они у нас есть.

Потому что это было то, что нужно: всего семь человек, чтобы войти в дом одного из самых могущественных треллианских лордов на континенте. Или восемь, если считать Решайе.

Макс стоял рядом со мной у перил причала, и мы оба смотрели на море, прислонившись друг к другу в тишине. Тревога душила меня, и я знала, что стоит мне только взглянуть на него, как все это вырвется наружу. Я чувствовала, как он смотрит на меня.

Я вскрою ему горло и буду слизывать его кровь с твоих пальцев.

— Тисана… — начал он, но прежде чем он успел заговорить — к моему облегчению — более громкий голос прорвался сквозь воздух.

— Но когда ты вернешься?

Мы с Максом повернулись, чтобы увидеть Мота, спешащего за Саммерином, когда тот переходил дорогу к докам.

— Я не знаю, когда это будет, Мот, — сказал Саммерин. — Элен будет отличным учителем.

— Но когда ты это сделаешь? — спросил Мот. — Когда ты вернешься, может быть тогда?

Саммерин повернулся, спрятал руки под плащ и долго молча смотрел на Мотылька.

— Да. Когда я вернусь, когда я больше не буду нужен Ордену, я снова стану твоим учителем.

Мот, казалось, лишь слегка утешился этим заверением, бросив на Саммерина скептический взгляд из-под нахмуренных бровей. Затем он заметил Макса и повернулся к нам, слегка сжавшись под его взглядом.

— Я еще раз прошу прощения за подзорную трубу. И за цветы. И…

Левый уголок рта Макса приподнялся.

— Какая подзорная труба?

— Той, которую я…

— Я не помню никакой подзорной трубы.

— Помнишь, я ее сломал…

Макс вздохнул и ущипнул