Чисто семейное дело - Юлия Федотова

— Бежим! — неожиданно заорал Эдуард. — Скорее прочь!!! Пока они тут все не прочихались! Не то поздно будет! — И припустился вскачь, подавая пример спутникам. Несся он так, будто от голодных троллей спасался!

Догнать ольдонского наследника удалось уже за воротами.

— Ты чего? Куда сорвался?! Спятил?! — принялись допытываться родные и близкие.

Принц шумно перевел дух. Отвечал сумбурно:

— Я… ф-ф-фу! Просто мне вдруг в голову пришло… Представилось мне: что, если бы это случилось в нашем дворце! В смысле в Ольдоне! Если бы это мой папаша вдруг обнаружил, что весь дворец завален пылью, родная дочь изнасилована, и рядом крутится дюжина незнакомых субъектов сомнительной наружности! Что бы он с нами сделал?!

— Что?! — подпрыгнула от любопытства маленькая Урсула, не имевшая несчастья быть знакомой с ольдонским монархом.

— Что? — хором спросили из вежливости Годрик и Спун.

— Да на плаху бы отправил, вот что! Без суда, как Макс говорит, и следствия! И это еще в лучшем случае!

— Ну-у! — не поверил, хотел возразить Рагнар. Дескать, здешний король знал о пророчестве, понял бы что к чему. Разобрался…

Но тут подал голос Годрик. Тихо, неуверенно пробормотал:

— Да… И мой тоже…

И рыцарь не стал продолжать. Потому что так уж устроено большинство правителей: сначала отправляют на плаху, а потом уже разбираются. И если бывают среди них счастливые исключения вроде короля Робера Восьмого, это еще не значит, что король Невенорский будет принадлежать к их числу.

— Молодец, друг! — хлопнул он Эдуарда по плечу. — Лихо соображаешь! Мне лично и в голову не пришло! Кабы не ты — вот вляпались бы!

Его хвалили, он смущенно улыбался, все были довольны… И только излишне проницательная дочь сенатора Валериания ехидно посмеивалась про себя. Она одна из всех догадывалась об истинной причине спешного Эдуардова бегства: так уж устроены некоторые из мужчин, что свадьба для них страшнее плахи и топора…

Вековые заросли стремительно погибали.

Летом этот процесс выглядел бы эффектнее, по осени же, когда кусты стоят голые, он в глаза не бросался. Был только один явный признак увядания: отрубленные ветви не отрастали вновь, прежде гибкие и неподатливые, теперь они легко ломались.

На второй день пути стало возможным отложить мечи. Рагнар шел впереди, с медвежьим треском ломился сквозь заросли, прокладывал дорогу. Остальные трусили следом и радовались жизни. «То-то невенорцам будет хворосту на зиму!» — завидовала Ильза.

А на третий день кустарник кончился. Внизу, под обрывом, протянулось широкое русло Венкелен.

— Ой! Река! — удивилась девушка. — А я думала, мы назад, в Даан-Азар возвращаемся!

Право, ей стоило помалкивать! Избежала бы длинной и обидной нотации на тему: «Когда наконец боец Оллесдоттер научится ориентироваться в пространстве?»

Левобережный пейзаж выглядел скучным и пустынным. С реки тянуло промозглым холодом. Вода была серой и грязной, у берега плавали хлопья неприятной желтоватой пены, колыхались длинные, темно-бурые водоросли, похожие на клубки змей с головы известного аполидийского чудовища горгоны. Мимо плыли вниз по течению большие бочки — верно, где-то неподалеку перевернулся плот. Одна, вторая, третья… Ильза насчитала всего одиннадцать штук, а потом отвернулась и не стала больше смотреть. Вид их почему-то навеял безотчетную тоску, захотелось плакать. Или это не в бочках дело, а в унылой серости осеннего дня, усталости и бесприютности?

— Сейчас купаться будем! — бодро объявила Энка. — Давно пора, мы уже несвежие!

— Ты что, дура?! — поставил вопрос ребром Орвуд. — Вода леденющая! Чай, не лето на дворе!

— Неважно. От нас уже псиной несет! — конкретизировала определение девица. — А воду мы будем греть на костре. По котелку на нос.

Маленький дорожный котелок девица неизменно таскала с собой, будучи главной любительницей супов и прочего жидкого варева.

— А разводить в чем? Может, у тебя в мешке и корыто имеется?

Корыта, понятно, не имелось. Зато шагах в пятистах вверх по течению встретилась опустевшая рыбацкая хижина, сбоку был пристроен маленький сарайчик, а в нем нашлось вполне подходящее по размеру ведро. Дэн, с рождения привыкший к удобствам цивилизации, не представлял, чем оно поможет. Разве способен взрослый человек либо другая тварь, сравнимая с ним по размеру, обойтись при мытье одним-единственным ведром?

Оказалось, прекрасно может. И голову хватает промыть, и на тело остается. Но только если имеешь определенный навык. Дэн такого навыка не имел, воду лил почем зря, будто она из крана текла, и потому попал в положение затруднительное. Сидел в сарае мокрый, замерзший, весь в мыле — отвратительном вонючем мыле местного изготовления — пока для него кипятили вторую порцию.

— Утопиться он там, что ли, надумал?! — ворчал Орвуд. Он остался последним на очереди, уже хотел спать, задержка его злила. — У самого даже бороды нет, а воду тратит, будто с ног до головы шерстью покрыт! Будто он волосатый гурр, а не человек! Совершенно не приспособленное к жизни создание!

— Точно! — согласился Хельги. — Он не создан для нашего мира! Пора от него избавиться.

— Хочешь на родину вернуть? — Вопрос был чисто риторическим, но ответ оказался неожиданным и интригующим:

— Не-а! Миру Макса тоже не помешает подольше отдохнуть от такого неприятного типа! Знаю я одно местечко — туда нашему клиенту самая дорога!

…Из сарая рысью примчался Дэн — сам голый, без штанов, только чресла кое-как обмотаны махровый полотенцем, — срамотища! Девицы демонстративно отвернулись. Маленькая Урсулка хихикнула и подтолкнула Ильзу в бок:

— Смотри! Смотри скорее! Волосатый какой! Даже на спине! Гадость, да?! — Она впервые видела так близко настолько голого дядьку.

Ильза, понятно, смотреть не стала. А Орвуд нарочито громко прошептал, якобы про себя:

— Ну точно гурр! Вылитый! Хоть сейчас на помойку!

— Послушай, — вкрадчиво начал Хельги за ужином, — у меня к тебе предложение есть. Деловое. Очень выгодное! За ту же цену — куча новых впечатлений! Соглашайся — не пожалеешь!

…Исчадие сфер иных не беспокоило цимбака Инолгу с весны. Полгода он прожил более или менее спокойно. «Может, не помогли антибиотики, может, оно все-таки подохло от бубонной чумы?» — родилась надежда, робкая и глупая. Всем известно — демоны бессмертны.

На этот раз он явился не один. С ним был долговязый темноволосый парень. Незнакомый, очень странного вида. Цимбак таких прежде не встречал, ни в своем мире, ни в чужом.