Перемены - Джим Батчер

На этот раз гоблины, вероятно, взяли их до того, как они сделали хоть пару шагов. Оба из Ээбов с неприкрытой ненавистью, нарисованной на их оскаленных лицах, уставились на нас со Сьюзен.

Эрлкинг, слегка улыбаясь, секунду смотрел на схваченных вампиров.

— Хороший бой, — сказал он глубоким звучным голосом.

Мы оба слегка преклонили перед ним головы. Затем он поднял руку и один раз щелкнул пальцами. Это отозвалось эхом, как от выстрела огнестрельного оружия.

Крики ужаса раздались со стороны полностью беспомощной Красной Коллегии, когда волна из нескольких сотен, жаждущих жестоких развлечений гоблинов, захлестнула их. Я мгновенье с болезненным удовлетворением наблюдал за этим, но затем отвернулся в сторону.

Я ненавидел Красную Коллегию. Но всему есть пределы.

У семьи Эрлкинга их не было.

— Как насчет Красного Короля? — спросил я его. — Палаты лордов Внешней Ночи?

Его красные глаза замерцали.

— Народ Его Величества был не в состоянии доказать свои мирные намеренья. Испытание установило их обман к удовольствию закона и традиций. Пускай он вопит от ярости, если такова его воля. Начни он войну по этому поводу, все фейри повернутся против него. И на его людей можно будет отлично поохотиться.

Над криками Красной Коллегии — особенно пронзительно визжала Эсмеральда — пронесся через зал грубый смех. Звук танцевал со своим собственным эхо. Это походило на слушание официального саундтрека Ада. Появился гоблин, осторожно, словно она была докрасна раскалена, неся в толстых кожаных перчатках то, что осталось от дубинки Сьюзен. Прикосновение железа и его сплавов мучительно для существ Небывальщины. Сьюзен невозмутимо приняла сталь, кивнув гоблину.

— Тогда, я полагаю, — проговорил я спокойно, — что мы свободны?

— Если я не отпущу тебя сейчас, — произнёс Эрлкинг почти приветливым тоном, — как же тогда я познаю удовольствие охоты на тебя каким-нибудь отличным, погожим вечером?

Я надеюсь, я не слишком громко сглотнул.

Повелитель Охоты повернулся, лениво махнул рукой, и возле нас засветился путь в бытие. Зеленый свет, который позволял нам видеть, начал быстро темнеть.

— Можете наслаждаться своей собственной хорошей охотой, Сэр Рыцарь, леди-охотница. Пожалуйста, передайте мои поздравления Зимней Королеве.

Мой здравый разум уснул, словно по щелчку выключателя и я буркнул:

— Я передам. С удовольствием, Эрл.

Возможно, он не заметил этого. Он только чуть склонил набок голову, как собака, которая слышит новый звук.

Мы все вежливо поклонились друг другу, и мы со Сьюзен шагнули на Путь, стараясь не отводить глаз от нашего хозяина.

Мир замерцал, исчез зал ужасов, взамен появилось огромное, оформленное в деревенском стиле здание. От фундамента до крыши оно было заполнено всем, что может понадобиться для стрельбы, ловли, поиска, выслеживания, рыбалки, потрошения, свежевания, приготовления и поедания чего — угодно, что может бегать, ползать, прыгать или плавать.

— Какого черта? — смущенно сказала Сьюзен, оглядываясь.

— Эй, — возмутился я. — Это «Охота и рыбалка» в Болингбруке. Имеет смысл, я полагаю.

— Я не это имела в виду, — сказала она и показала. — Посмотри.

Я проследил её взгляд к большим часам на дальней стене большого здания.

Они показывали, что нынешнее время девять тридцать пополудни.

Спустя тридцать минут после времени нашего отбытия.

— Как это может быть? — требовательно спросила Сьюзен. — Мы были там в течение получаса. Смотри. Мои часы говорят что два.

Моё сердце начало биться быстрее.

— Адские колокола, я даже не подумал об этом.

— О чем?

Я начал идти. Сьюзен запихнула остатки дубинки за полку и последовала за мной. Мы, должно быть, представляли собой очаровательное зрелище, оба волочили ноги, оборванные, усталые и израненные. Несколько поздних покупателей косились на нас, но никто не решался подойти и выяснить в чем дело.

— Время может бежать по-разному в Небывальщине, совсем не так, как это происходит здесь, — объяснил я. — Все эти истории о людях, развлекавшихся с фейри одну ночь и проснувшихся в новом столетии? Именно поэтому так случается. — Следующее звено в логической цепочке оказалось фальшивым, и я застонал, — О! О, проклятие!

— Что? — встревожилась Сьюзен.

— Это — трёхчасовое путешествие к Чичен-Ице, — сказал я тихо. — Мы не сможет добраться туда к полуночи. — Свинцовые бруски начали давить мне на живот, на плечи, и на затылок. Я наклонил голову и горько прошептал. — Мы слишком поздно…

Глава 38

— Нет, — с отчаянием воскликнула Сьюзен. — Нет! Подразумевается время вовсе не по Гринвичу. Эти существа не проводят свои церемонии, основываясь на часах. Они используют звёзды. Мы знаем только примерное время. Это может случиться после полуночи.

«Это может случиться за полчаса до полуночи», — подумал я, но вслух этого не произнес. Вместо этого я кивнул. Она была права. Что она говорила просто не чувствовалось верным, но я знал, что она была права. Я заставил себя игнорировать тихий шепчущий голос в ушах, предвещающий неудачу.

— Верно, — кивнул я. — Продолжаем двигаться на максимальной скорости. Нам нужно вернуться обратно к Святой Марии и забрать всех оттуда.

Сьюзен кивнула.

— Полчаса, если не будет пробок.

— И если у тебя есть машина, — буркнул я, — которой у нас нет.

Рот Сьюзен расплылся в улыбке.

— В таком случае нам повезло, что их на парковке полным-полно.

Я открыл перед Сьюзен парадную дверь и, следуя за ней по тротуару, почти попал под колеса изумрудно-зеленого длинного лимузина с фигурным удлиненным капотом и блестящей хромированной решеткой, выдающей, что это было сделано в экстравагантные годы после Второй Мировой войны. Лимузин заскрипел, останавливаясь, и шофер, одетый в деловой черный костюм, покинув автомобиль, поспешил вокруг него к ближайшей от нас двери. Он был среднего роста, стройный, молодой и достаточно красивый, чтобы быть актером или моделью — даже чересчур красивый, поэтому я немедленно решил, что он не был человеком.

Как только я так подумал, я внезапно увидел истинное обличие молодого лорда сидхе, одетого в изумрудно-зеленую тунику и трико, всё с оттенками глубокого фиолетового. Его золотистые волосы были завязаны в тугую косу, которая спускалась ниже талии, и у него были пронзительные кошачьи, янтарные глаза. Он заметил мой пристальный взгляд и отвесил мне небрежный поклон, только слегка склонив голову к груди, а затем открыл дверь лимузина.