Обнаров - Наталья Троицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы не поняли, Олег Ефимович. С Войтенко я играть не буду. Вводите и мне замену.
– Что за детский сад, ей-богу! Буду – не буду!
Обнаров склонился через стол к Севастьянову и жестко сказал:
– Я с Войтенко работать не буду! Хочет главную роль – пусть играет. Но – без меня!
Севастьянов пожевал губами, сосредоточенно поправил ремешок часов.
– Не хотел тебе говорить, Костя, – через силу начал он. – Деньги нам дали с тем условием, что играть она будет с тобой. О твоей замене речи быть не может.
Обнаров удивленно вскинул брови, усмехнулся.
– Даже так…
В дверь осторожно постучали.
– Извините, Олег Ефимович, Константину Сергеевичу на сцену нужно. Спектакль уже на десять минут задерживается. Народ после двух отмен волнуется.
– Закройте дверь! – взревел Севастьянов. – Не понимаю тебя, Костя, и не пойму! Гордился бы, что ради того, чтобы с тобой сыграть, молодая актриса готова платить бешеные бабки! Костя, иди на сцену. Завтра все решим.
– Мне не по душе быть разменной монетой в вашей сделке.
– «Монетой»… «В сделке»… – передразнил Севастьянов. – Что ты мне предлагаешь? Взять и вот это все спустить в унитаз?! – Севастьянов схватил со стола бумаги и, зажав в кулаках, потряс перед носом Обнарова. – Сам себя слышишь?– Увольняйте. Пойду, поработаю. В последний раз!
Всю дорогу домой Обнаров думал о том, какие же сволочные существа эти бабы. Он вспоминал подлость Киры Войтенко, ее бестактный напор, размытые границы моральных принципов, нежелание понять простое и ясное «нет», и на душе было гадко.
«Не мужик ведь! Морду не набьешь. Никому не пожалуешься, что баба достала…» – с сожалением думал он.
На фоне ее проделок его мнение о женском поле полиняло настолько, что дверь в квартиру он открывал, как это сказал бы Валера Юдин, «в сильных нервах».
«Сильные нервы», строго говоря, появились еще раньше, когда сквозь яркий свет софитов Обнаров разглядел сидящую в первом ряду одетую в ядовито-красный брючный костюм Киру. Он начал психовать, едва не перепутал местами два действия. Это еще больше разозлило его. Очевидно, для полноты впечатления на поклонах новоиспеченная партнерша демонстративно поднялась на сцену, подарила ему букет роз, шепнув на ухо: «Я рада, что тебя купила!»
Из-за пустой, никчемной бабенки часть его жизни летела к черту. Он это прекрасно понимал.
«Как поступит Севастьянов? – то и дело спрашивал себя Обнаров. – Я бы уволил меня. Кирины деньги терять было бы не так обидно…»
Стараясь производить как можно меньше шума и не разбудить сынишку, он осторожно притворил за собой дверь. Раньше жена не спала, она всегда ждала его после спектакля.
Обнаров вздохнул: «Хорошие были времена…»
Он остановился в прихожей, привалился спиной к мягкой обивке двери, закрыл глаза. Было паршиво.
Шлепанье босых ног по паркету, шорох длинного шелкового халата, легкий запах духов, радостная улыбка, ласковые руки, привычная тяжесть на шее, вкрадчивое:
– Хороший мой, наконец-то! Я так соскучилась!
– Это тебе.
Шелест целлофана, восхищенный вдох, обязательный поцелуй в щеку.
– Спасибо. Но лучше бы ты купил хлеба. Я же присылала тебе сообщение на телефон.
«Когда-то она говорила: «Спасибо. Цветы просто великолепны! Марш умываться и ужинать», – с грустью глядя вслед шедшей на кухню жене, думал Обнаров.
Он помнил, что эта фраза была как гарантия, что все хорошо, что все в полном порядке. Он так хотел услышать ее и теперь. Он провел рукой по лицу, сжал пальцами веки, подумал: «Избаловал…»
Тая водрузила букет в вазу и поставила на подоконник.
– Ну, как? Тебе нравится?
– Охренеть.
– Ты всегда это говоришь, а я не понимаю, это хорошо или очень хорошо.
Она подошла, заглянула в глаза.
– Как спектакль?
– Как обычно.
– Тогда что случилось?
Он обнял ее, поцеловал шею возле ушка.
– Как ты сегодня вкусно пахнешь.
– Я нашла духи, что ты дарил мне в Париже. Подожди, а что значит «как обычно»?
– «Браво!» кричали минут десять. За поклоны устал больше, чем за три с половиной часа.
– Это же здорово!
– Да… Здорово… – механически повторил он и жестко стал целовать жену в губы, точно в наказание за учиненный допрос.
Когда целуешь женщину в губы, как правило, не бывает вопросов, на которые ты не можешь или не хочешь дать ответ.
– Прекрати! Больно! – она грубо оттолкнула его, ладонью коснулась нижней губы, на краешке которой выступила капелька крови.
Он усмехнулся, надменно, нехорошо, взял со стола коньяк, прямо из бутылки сделал несколько больших глотков.
– Костя, что с тобой? Ты пришел какой-то бешеный.
Тая с нескрываемой тревогой смотрела на мужа.
Обнаров отшвырнул бутылку, схватил жену за руку, рывком привлек к себе, подхватил на руки, посадил на краешек столешницы рядом с газовой плитой и рванул одежду на ее груди. Шелк халата и ночной рубашки податливо затрещал и упал с ее плеч.
– Костя, прекрати! Ты разбудишь Егора. Что с тобой происходит? Пусти ме…
Он не дал договорить. Он целовал ее жадно, безумно, страстно ласкал ее тело. Ему было неважно в этот момент, чего хотела она.
Несколько минут спустя, небрежно перехватив сигарету кончиками пальцев, с самым независимым видом Обнаров сидел на кухонном диване. Трогательно прикрывая наготу обрывками одежды, жена сидела на столе напротив.
– Ну что ты молчишь? – раздраженно сказал он. – Скажи, что я хам, сволочь. Что там еще вы, порядочные, говорите в подобных случаях о нас, мудаках?
Она молчала.
– Вообще, ты права. Для бабы нет ничего лучше хорошего траха. Вы же ради этого мужика купить готовы, как дешевку, последнюю! Покупает кто чем. Кто деньгами, кто смазливым рыльцем, кто добродетелью. Но все равно покупает! И имеют! Имеют! Что ж, по поводу сексуальной неудовлетворенности у тебя не должно быть претензий. Я отработал свое. Ну, что ты молчишь?
Она молчала.
– Я спрашиваю, я отработал свое?! – почти выкрикнул Обнаров.
Она молчала.
Она дотянулась до валявшейся в раковине бутылке коньяка, вытащила пробку и, приложив к губам, стала пить.
– Ты с ума сошла? Что ты делаешь?!
Обнаров подскочил, грубо вырвал из рук жены бутылку, отшвырнул.
Тая нежно обвила его шею, длинными стройными ногами обняла за талию, поцеловала в уголок губ и с обворожительной улыбкой низким, будоражащим желание голосом произнесла:
