Крепость Серого Льда - Джулия Джонс

— Вы уже говорили с ним?

— Прощупал почву. — На самом деле Исс пошел несколько дальше, но признаваться в этом не желал. Он подготавливал этот брак уже более месяца. Эдвард Маллион — пьяница, игрок и расточитель, промотавший свое наследство. С Хвойных Земель получают тростник, птицу и торф, но за последние десять лет поставки сильно упали, и поместье едва себя окупает. Маллион уже принял сто монет Нищенского Золота из казны правителя, дав взамен слово, что не будет искать для дочери других женихов. Исс считал этот брак хорошей партией. Хвойные Земли — поместье не из важных и притом находящееся в упадке; оно хорошо послужило бы его цели.

— Катрина Маллион была на Зимнем Празднике в крепости и вскружила немало голов, даже будучи в трауре.

— Но никаких обещаний вы пока не давали?

— Нет, — солгал Исс.

— Это хорошо, потому что я свое уже дал, — сказал Нож, пришпорив коня.

Площадь Пенгарона со своими золотых и серебряных дел мастерами, оружейниками, кузнецами и вальцовщиками поплыла у Исса перед глазами. Он почти чувствовал, как ножи вонзаются ему в спину. «Это самое я почувствую в миг своей смерти, — думал он, — сознание того, что меня предали».

Усилием воли он запретил себе думать об этом. Солнце вышло из-за горы и озарило площадь. Оловянные миски на ближнем лотке засверкали, как драгоценные камни. Нож впереди разговаривал с Акселом Фоссом, остальные шестеро сомкнулись вокруг правителя, побужденные к этому замедленным ходом его коня и застывшим выражением у него на лице.

Исс ощущал свое сердце как живой, подвижный груз. Его одурачили. Одурачили! Вскинув подбородок, он послал одного из гвардейцев купить в одном из ларьков дорогую чашу. Она была совершенно ему не нужна, но не мог же он допустить, чтобы Нож понял, какое действие произвели его слова. Пусть думает, что правитель замешкался лишь ради этой покупки.

Он сделает свой ход, как только запахнет кровью.

Послав коня вперед, Исс догнал Ножа, и они вместе свернули на мощенную белыми плитами аллею, ведущую к Крепости Масок.

— И кто же счастливая избранница? — немного погодя спросил правитель.

— Лиона Сторновей.

Сторновеи... Один из пяти великих домов Вениса. Роланд Сторновей ведет свою родословную от лордов-бастардов. Они дали городу дюжину правителей и бесчисленное множество казначеев, Верховных Дознавателей, Генеральных Протекторов и полководцев. Владения Сторновеев огромны. Их земли на востоке граничат с Собачьей Трясиной, а сундуки, как говорят, до краев полны сулльским золотом.

— Прекрасная партия, — с полнейшей невозмутимостью проронил Исс.

Марафис пожал плечами, насколько это было доступно при их ширине.

— Пожалуй. На этой шлюхе пробы ставить негде, и с головой у нее неладно, но мне подходит. Я буду держаться подальше от нее, а она от меня — переспим разок, чтобы брак скрепить, и довольно.

— Какая поэзия.

Марафис отрывисто хохотнул.

Как же он это обстряпал? Сторновеи и Хьюсы — извечные соперники, и Марафис мог, допустим, поручиться Роланду, что Гаррик Хьюс никогда не станет правителем. Однако гордость Сторновеев общеизвестна. Отчего они согласились отдать свою дочь отпрыску Морозных ворот? Но тут Исс вспомнил.

— Лиона, говоришь?

— Ага. И если вам вспоминается та, которую поймали на сыне переплетчика, то это она и есть.

— Скандал, помнится, был громкий.

Марафис снова привел свои плечи в движение.

— Это сыграло мне на руку. Роланду уже несколько месяцев не терпится отделаться от нее. Никто из порядочных людей ее брать не хотел — тут-то я и подвернулся, — хищно осклабившись, поведал он.

На свой низменный лад Нож умен, и забывать об этом не следует. Он выкинул ловкий фортель, изъявив желание взять за себя распутную дщерь знатного дома. Роланд Сторновей, должно быть, живот надорвал от смеха, но старый дуралей недальновиден и не понимает, что подписал себе этим смертный приговор.

— Кажется, Лиона — одна из трех дочерей? — небрежно осведомился Исс.

— Старшая. Есть еще сын, тоже Роланд.

— Хворый?

— Будет хворым.

Исс кивнул. Сколько же кругом дураков, и один из них — он. Не далее часа назад он дал слово издать указ, который позволит Ножу унаследовать титул и владения его жены. Убрав с дороги отца и сына, Нож станет владетелем Высоких Земель, Горных Перевалов и Рапсовых Полей. Совсем недурно для сына мясника, особенно если учесть, что нынешний правитель Вениса владеет только Раздробленными Землями.

С неприятным жжением в животе Исс спросил:

— Когда же следует ожидать радостного события?

— Скоро. Еще до того, как я выступлю на север. Йон Руллион согласен обвенчать нас. Сказал, что обряд может состояться в Сестрином храме у Суда Четырех.

Так Верховный Дознаватель знает об этом браке? И согласился обвенчать их? Исс с трудом скрыл свое удивление. Йон Руллион заодно с Ножом? Нет, конечно же, нет. Просто сей праведный муж хочет услужить и нашим, и вашим. Не он ли возжигал амбру, когда Гаррик Хьюс проходил Посвящение? Не он ли наставлял малых сыновей Маллистера Грифона в их Добродетелях? Руллион, как священнослужитель, сам правителем быть не может, но это не уменьшило в нем стремления к власти. Главное для него — не допускать в город Клятвопреступников: он не потерпит никакого соперничества в борьбе за души человеческие.

Эти мысли успокоили Исса. Йон Руллион не оказывает Ножу особого предпочтения, вовсе нет. Суть дела не в Руллионе, а в том, что Нож сделался достаточно ловок и хитер, чтобы представлять подлинную угрозу для своего правителя.

Исс бросил косой взгляд на Генерального Протектора города Вениса. Тот выковыривал клеща из шеи своего скакуна здоровенным, как острие стрелы, ногтем.

— Надо будет подумать о достойном свадебном подарке.

Марафис вытер пальцы об овчинный потник.

— Могу подсказать, если хотите.

— Да?

— Вы могли бы устроить свадебный пир в крепости. Стало быть, всем баронам и влиятельным лицам города волей-неволей придется этот пир посетить. Приглашение Генерального Протектора еще можно отклонить, приглашение правителя — вряд ли.

— Хорошо, я так и сделаю.

— Премного вам благодарен.

В голосе Ножа впервые послышалось нечто похожее на облегчение. «Видимо, он был не так уж уверен во мне», — подумал Исс.

Один за другим затрубили рога — это часовые на крепостной стене увидели, что правитель приближается. Крепость Масок смотрела прямо на них своей северной стороной — город в городе, с четырьмя неодинаковыми, пронзающими небо башнями. Ветра со Смертельной горы еще не начали дуть, и знамена с птицей-собачником безжизненно поникли на древках.