Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина - Николай Зенькович

— Ты сведи этого чекиста с Микояном. Он человек опытный, разберется. Правда, Анастас собирался лететь со мной в отпуск. Ничего, на пару деньков задержится…

Сергей Хрущев на своей машине привез Галюкова в особняк Микояна, и там охранник Игнатова слово в слово повторил то, что он рассказывал сыну Никиты Сергеевича. Запись по просьбе Микояна вел Сергей. Новым было только вот это:

— Игнатов в последнее время выглядит очень нервно, часто срывается на крик. Особенно его беспокоит, почему Никита Сергеевич не уезжает в отпуск. Даже выругался недавно: «И что он, черт, отдыхать не едет?» Мне кажется, этот повышенный интерес к отпуску товарища Хрущева как-то связан со всем происходящим.

— Благодарю вас за сообщение, товарищ Галюков, — сказал Микоян. — Все, что вы сказали, очень важно. Вы проявили себя настоящим коммунистом. Я надеюсь, вы учитываете, что делаете это сообщение мне официально и тем самым берете на себя большую ответственность?

— Я понимаю всю меру ответственности, — бледнея, ответил Галюков. — Перед тем как обратиться с моим сообщением, я долго думал, перепроверял себя, и целиком убежден в истинности своих слов. Как коммунист и чекист я не мог поступить иначе.

— Ну что ж, это хорошо. Я не сомневаюсь, что эти сведения вы нам сообщили с добрыми намерениями и благодарю вас. Хочу только сказать, что мы знаем и Николая Викторовича Подгорного, и Леонида Ильича Брежнева, и Александра Николаевича Шелепина, и других товарищей как честных коммунистов, много лет беззаветно отдающих все свои силы на благо нашего народа, на благо Коммунистической партии, и продолжаем к ним относиться, как к своим соратникам по общей борьбе!

Замечательная по своей виртуозности концовка! В ней весь Микоян — хитрющий кремлевский лис, в ней секрет его политического долголетия. Анастас Иванович лично проследил, чтобы эта концовка непременно попала в запись его разговора с Галюковым.

Когда через несколько дней Сергей Хрущев приехал к отцу в Пицунду, Микоян попросил его завизировать странички с текстом беседы с игнатовским охранником, а потом спрятал их в комод под пачку белья. Не исключено, что он предъявил их заговорщикам вечером того же дня, когда согласившийся с предложением об отставке Хрущев покинул заседание Президиума ЦК, а победители остались распределять портфели.

Й5о всяком случае, чем еще объяснить тот факт, что Микоян, занимавший при Хрущеве пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, оставался им и при Брежневе, а потом длительное время — с 1965 по 1974 год — оставался членом Президиума Верховного Совета СССР? И это при том, что робкие предложения отдельных членов Президиума ЦК оставить Хрущева хотя бы консультантом Президиума ЦК или Президиума Верховного Совета были категорически отвергнуты.

Остается только догадываться, как излагал Микоян заговорщикам интерпретацию своего разговора с Хрущевым по поводу полученной от Галюкова информации. Наверняка убеждал членов Президиума ЦК в том, что с целью усыпить бдительность Хрущева советовал ему не придавать особого значения сплетням какого-то мелкого охранника.

Не исключено, что так было и на самом деле. Вполне возможно допустить — Микоян произнес свою гениальную тираду-концовку, заподозрив в визите Галюкова какую-нибудь провокацию. А вдруг все это делается по сценарию того же Хрущева, который проверяет своих соратников, насколько они ему преданы? Мудрый Микоян много чего насмотрелся в Кремле.

Роль Микояна в свержении Хрущева полностью еще не изучена. Неужели после того, как из Москвы раздался звонок и соратники попросили Хрущева прервать отпуск и безотлагательно прибыть в Кремль, Анастас Иванович не вспомнил предупреждение Галюкова? Не надо обладать сверхинтуицией, чтобы связать эти два события между собой. Микоян был в Пицунде единственным человеком, с которым Хрущев имел возможность посоветоваться. Все остальные, на кого он мог положиться, находились далеко от морского пляжа. Микоян, узнав о звонке из Москвы, почему-то твердо сказал Хрущеву: «Надо лететь».

Наверное, заговорщикам было очень выгодно, чтобы такой человек оказался в критическую минуту возле Хрущева. Может быть, это даже и было частью их плана.

Есть косвенные подтверждения того, что Хрущев всетаки разгадал тайную миссию Микояна в Пицунде. Четырнадцатого октября, после окончания Пленума, на котором Хрущева официально освободили от должности, в его особняк пришел Микоян, которому поручили передать решение Президиума ЦК о том, какая ему установлена пенсия и где отведена дача.

Попили чаю. Расставаясь, Анастас Иванович обнял и расцеловал Хрущева. Тогда в руководстве не было принято целоваться, и это произвело странное впечатление.

Хрущев умер в 1971 году, Микоян — в 1978. С вечера четырнадцатого октября 1964 года и до своего последнего дня Хрущев ни разу с ним не встречался.

Не встречался он и с остальными бывшими соратниками, но тут есть объяснение — они предали его. А Микоян?

Хотя, окажись на его месте рядом с Хрущевым в Пицунде другой, но более преданный соратник такого же масштаба, что бы изменилось? Ну не полетел бы Хрущев в Москву, остался бы на берегу моря. Все равно его бы изолировали — птичку заперли бы в клетке.

Другой поворот события могли получить, если бы он не отнесся столь равнодушно к полученным от Галюкова агентурным данным и не уехал бы в отпуск. Хотя нити заговора тянулись далеко и глубоко.

Предупреждение Галюкова, как недавно выяснилось, было не первым и не единственным.

Летом 1964 года, еще до звонка охранника Игнатова, дочери Хрущева позвонила незнакомая женщина, фамилию которой Рада не запомнила. Эта женщина настойчиво добивалась встречи с ней, заявляя, что располагает чрезвычайно важными сведениями.

Дочь Хрущева от встречи уклонилась. И тогда незнакомка сказала — ей известна квартира, где собираются заговорщики и обсуждают планы устранения Хрущева. Наверное, она была из обслуживающего персонала.

1Рада посоветовала ей обратиться в КГБ — это его вопрос.

— Как я могу туда обращаться, если председатель КГБ Семичастный сам участвует в этих собраниях!

Дочери Хрущева это заявление показалось абсурдным. Семичастный дружил с ее мужем Алексеем Аджубеем, часто бывал у них дома. Рада не поверила. Новых звонков не последовало. И это агентурное сообщение, как видим, осталось без внимания.

Конфиденциальная информация о смещении Хрущева доходила и до его первого помощника Г. Т. Шуйского. Он работал с шефом около тридцати лет, почти со Сталинграда, но, поразмыслив, решил ему ничего не сообщать. За это Брежнев, придя к власти, потом отблагодарил Шуйского, оставив его в аппарате ЦК.