Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина - Николай Зенькович

Семичастный. Здесь следует подчеркнуть, что заслуга Хрущева состояла в том, что он создал обстановку, при которой его смещение произошло на Пленуме гласно, без создания обстановки чрезвычайности. Я даже не закрывал Кремль для посетителей, и экскурсанты обычным путем шли на осмотр Кремля.

Во время заседания Президиума ЦК, уже к концу первого дня — 13 октября, ко мне начались звонки членов Президиума Верховного Совета СССР, членов ЦК, которых к тому времени уже было много в Москве. Одни возмущались: «Ты что сидишь, Хрущева снимают, а ты бездействуешь!» Другие, наоборот, волновались, что Хрущев останется.

Что было на Президиуме, я не знал — там не был. Я позвонил Брежневу, сказал, что затягивать обсуждение дальше нельзя — могут быть непредсказуемые действия: вокруг много волнений. Ну, они быстро свернули.

Вопрос. Когда Вы узнали, что Президиум ЦК по Хрущеву состоится 12-го? Известна ли была эта дата заранее? Знали ли ее все участники «заговора»?

Шелепин. Насчет «заговора». Опять-таки надо помнить традиции того времени, в частности, проведения партийных собраний. Как было тогда и у вас? Секретарь «Петр Иванович», готовя собрание, подходил к одному, другому и говорил: «Тебе надо выступить по такому-то вопросу». Что же вы думаете, такой практики не было при подготовке Пленума и о таких событиях не знала армия, КГБ? И этот Пленум готовили, как и все тогда партийные собрания: Брежнев и Подгорный беседовали с каждым членом Президиума ЦК, с каждым секретарем ЦК. Они же вели беседы с секретарями ЦК союзных республик и других крупнейших организаций, вплоть до горкомов. Был разговор с Малиновским, Косыгиным. Говорили и со мной, я дал согласие…

… Брежнев проявил трусость — уехал в ГДР. В его отсутствие уже говорили с Семичастным.

Семичастный. И я сразу дал согласие. Уже накануне празднования 70-летия Хрущева шли разговоры, что дальше терпеть такое нельзя, то есть это было еще весной 1964 года. И я был в числе первых, с кем вели разговор. Кстати, когда говорили с Косыгиным, первое, что он спросил, — какова позиция КГБ, и тогда дал согласие.

Шелепин. 10-го состоялась последняя беседа с Малиновским. Тот тоже сразу же дал согласие! И это понятно: Хрущев резко поссорился с военными. И дело не только в сокращении армии на 2,5 миллиона человек, что, я считаю, сделано было правильно, но он постоянно грубо оскорблял маршалов, не считаясь с их человеческим достоинством. На смещение Хрущева были согласны и кандидаты в члены Президиума ЦК.

Президиум заседал неполных два дня. Говорили об ошибках Хрущева, его грубости. Выступал и я. Разговор шел не о личном, ибо Хрущев меня выдвигал, и личных обид у меня на него не было.

В теперешних публикациях много выдумки, неточностей. В частности, Ф. Бурлацкий, Р. Медведев пишут, что Хрущев все понял, когда сел в самолет, — и самолет-то не тот, и охрана другая… И хотел лететь в Киев… Это неправда. Вместе с ним был его сын, и его свидетельские показания говорят о другом.

Семичастный. Никто его личной охраны не трогал, никаких дополнительных кораблей в Черное море никто не вводил, как сейчас домысливают. Усиление патрулирования было обычным, как всегда, когда выезжал на отдых глава правительства. Да и зачем это было делать? Не в Турцию же он мог уплыть?

Вопрос. Итак, Брежнев прилетел из ГДР 11-го. Подгорный из Кишинева — утром 12-го… А кого из членов Президиума ЦК вы можете назвать главными действующими лицами, организаторами?

Шелепин, Семичастный. Брежнев и Подгорный.

Шелепин. Вот тогда и было решено сразу собраться и немедленно созвать Пленум. 12-го вечером собрались все члены, кандидаты в члены Президиума и секретари ЦК. Ни Малиновского, ни Громыко не было, как об этом пишут, они не входили в состав Президиума ЦК. Долго уговаривали Брежнева позвонить по ВЧ — вызвать Хрущева из отпуска. Брежнев трусил. Боялся. Не брал трубку. Наконец его уговорили, и он, набрав номер, сообщил Хрущеву о готовящемся Пленуме.

Хрущев: «По какому вопросу?»

Брежнев: «По сельскому хозяйству и другим».

Хрущев: «Решайте без меня».

Брежнев: «Без Вас нельзя».

Хрущев: «Я подумаю».

Семичастный. Мы разошлись. Брежнев постоянно звонил мне: «Ну как?» Только в полночь мне позвонили, что Хрущев заказал самолет в Адлер. Летел он с сыном, Микояном и своей охраной — взял пять человек, а мог взять и больше в десять раз. Уж 50 человек-то у него были. Дата проведения Пленума не обговаривалась заранее, а сложилась силой обстоятельств. Если бы Хрущев не дал согласия на приезд в тот день, никто бы его силой не притащил, и дата Пленума могла быть иной.

Хрущев прилетел (вместе с Микояном) в Москву 13-го в середине дня. Встречали его во Внуково-2 я и Георгадзе. Обычно встречающих было значительно больше. Но это его не насторожило, он только спросил: «Где остальные?» — «В Кремле». — «Они уже пообедали?» — «Нет, кажется, Вас ждут». Поздоровались за руку, обычно. Хрущев был спокоен. Отправились эскортом машин. Я ехал в конце и по дороге остановился на обочине, отстал от них. (Дело в том, что раньше я ездил без охраны, а на эти дни дали мне сопровождающего, поэтому в машине оказался знакомый охране Хрущева человек, и, чтобы не смущать впереди едущих, я отстал.) В Кремле вся охрана была прежняя. Я ее сменил только после начала работы Пленума.

Шелепин. На заседании Президиума выступили многие, практически все. Я говорил третьим или четвертым… Заседание вел Хрущев. Интересно, что все критические выступления были не только в адрес Хрущева, началась полемика между присутствующими… Брежнев заключил прения, сказав, что все товарищи единодушно оценили деятельность Хрущева. Микоян в ходе прений настаивал на том, чтобы оставить Хрущева на каком-нибудь посту — в партии или правительстве, мотивируя это тем, что решение о смещении Хрущева и перевод на пенсию нанесет большой урон престижу КПСС на международной арене.

Вопрос. Пленум собрался днем 14 октября. Открыл его Брежнев и объявил, судя по известным мне материалам, что на повестку дня поставлен вопрос о ненормальном положении, сложившемся в Президиуме ЦК в связи с неправильными действиями Хрущева. С докладом выступил Суслов. Он выступал долго? Где-то было напечатано, что весь доклад занял минут двадцать. Текст доклада был роздан участникам Пленума, как тоже говорят?

Шелепин. Суслов зачитывал доклад, по-моему, около двух часов, текст был только у него.

Вопрос. В ряде довольно многих публикаций утверждается, что Президиум жестко «зажал» обсуждение вопроса на Пленуме, не дал слова и Хрущеву.

Шелепин. Пленум решил прений не открывать, поскольку Суслов подробно доложил о всем обсуждении на Президиуме ЦК. О Хрущеве он сразу же сказал, что тот просил Президиум не заставлять его, не настаивать на его выступлении. Мнение в зале было единодушным. Были реплики, выкрики с мест, иногда очень резкие, в адрес Хрущева, а особенно в адрес Аджубея.