Цветок камалейника - Ольга Громыко

— В прятки хочешь поиграть? — донесся из него насмешливый голос Архайна, и туман сдернули, как простыню с веревки. Удар — на сей раз по земле — и на жреца понесся невидимый плуг с отвалом в человеческий рост. Комья подлетали на высоту крыши, некоторые докатились аж до порога дома.

Брент вздрогнул, но остался стоять. Когда «плуг» уже должен был развалить его вместе с дерном, борозда внезапно оборвалась, потускнела и растаяла. Зато с обеих сторон от жреца проявились торчащие из земли колышки из туго свитых корней.

Архайн поморщился. Купить тваребожца на иллюзию, заставив отпрыгнуть, а то и повалиться на землю, не удалось. Да и вообще йеру уже надоело скакать по лужайке, как пацану с пастушьим кнутом. Ничего нового он не увидел, только промок до нитки.

Выждав, пока Брент снова взмахнет плетью, Архайн, не пытаясь разгадать его замысел, без затей нанес встречный удар.

Плети сплелись концами, свились в мертвый узел. Жрец оторопело дернул рукоять к себе, йер уперся, покрепче стиснул ладонь — и погнал воззванную силу сквозь вервие.

Брент был вынужден сделать то же самое. Узел окутался дрожащим воздухом, как раскаленный уголь. С одной стороны в него вливались огонь Границ, гул подземного потока, капающий со жвал яд …

С другой — беззаботно щебечущие птицы, распускающиеся на рассвете цветы, тычущиеся в материнское брюхо щенки, танцующие над лугом бабочки, играющие в одуванчиках дети…

Вливались — и умирали в агонии, заставляя пославшего их на смерть переживать ее вместе с ними.

Опомнился жрец уже лежа на земле. Вместо прикрепленной к рукояти петли запястье косо опоясывал ожог. От плети не осталось даже угольков. Брент попытался перевернуться хотя бы на бок — и не смог. Глаза с трудом сфокусировались на стоящем в ногах йере.

— Ты получил, что хотел? — участливо поинтересовался он. — Прекрасно. Значит, теперь моя очередь.

— Нет! — Радда внезапно оттолкнула парней и кинулась под дождь. — Не смей! Не трогай его, ты, мразь!

Хруск догнал ее уже в начале лужайки, с силой пихнул в спину. Девушка зарылась лицом в землю, крик оборвался. В следующий момент старшой сам получил в ухо от Джая и растянулся рядом с Раддой, а Тишш для надежности впился ему в щиколотку. Обережь с возмущенным ревом рванула фьеты из ножен, ЭрТар засадил ногой в пах ближайшему бойцу и отпрыгнул назад…

Архайн мельком глянул на образовавшуюся свалку, усмехнулся и в последний раз взмахнул плетью.

Брент машинально вскинул руку к лицу, заслоняясь от рассеченного плетью неба, и...

Время застыло, словно гребень готовой обрушиться на людей, но внезапно оледеневшей волны. Пространство расслоилось, позволив заглянуть во все пласты разом, увидеть, как…

...сталкиваются пепельные берега, а выплеснувшаяся лава запекается на земле уродливыми шрамами…

…мечутся, корчатся или бесследно растворяются пришлые твари — что крылатые и шипастые, что закутанные в бордовые мантии…

…размыкаются малиновые купола бутонов, вокруг которых нетерпеливыми бабочками увиваются камальки.

Привратница выдержала последнее испытание.

И все вспомнила.

Точнее, вспомнили.

Тщетно просить побег камалейника указать на то, чего нет. Что только начинает быть, причудливой мозаикой рассыпавшись вокруг ростка.

Ведь дхэры не убили Привратницу. Это так же невозможно, как уничтожить землю, ветер, воду…

Их можно только разделить.

Но и тогда они никуда не исчезнут.

Части, безудержно стремящиеся к объединению. Чувствующие и неумолчно зовущие друг друга сквозь время и расстояние.

«На ее стороне играет судьба», — сказал безумный пророк, оказавшийся умнее их всех вместе взятых.

Она родилась через год, как и положено. И еще через два. И через пять. И через двадцать…

А потом пришло время инициаций — иных по форме, но неизменных по сути.

…Джай, опускающий трясущуюся руку с мыслестрелом, из которого только что вылетела поразившая дхэра стрелка…

Рождение истины.

Рождение ребенка.

…Тишш, без колебаний кидающийся на защиту хозяина-друга…

Слепая преданность кошака хозяину.

Слепая любовь ребенка к матери.

…ЭрТар, ценой своей жизни всаживающий нож в напавшего на друга разбойника…

Осознанная жертвенность.

Готовность оплатить успех потерей — первый шаг вопреки страху падения.

…разлетающиеся по полу черепки…

Выбор между чувством долга и зовом сердца.

Брент был последним из тех, кто принял смерть у колыбели Привратницы.

И унес с собой в кристалл часть ее души.

...любовь…

Радда, смешная отважная девочка, женское начало, цветок камалеи, раскрывшийся навстречу избранному камальку.

Дхэры хотели уничтожить Привратницу — но вместо этого сделали ее впятеро сильнее.

Ледяная волна взорвалась роем осколков.

Плеть рассекла кожу, вгрызлась в плоть, подбираясь к кости… и опала.

Просто плеть.

Самая обычная.

Йер не пытался нанести следующий удар. Даже не двигался с места.

Он тоже понял.

И по-прежнему улыбался.

Мертвым богам ни к чему служители. Они должны уйти вслед за кумирами — или стать никем.

Архайн сделал свой выбор.

Дождь кончился, и в проталинах туч проклюнулись первоцветы солнечных лучей. Река, еще взмученная и темная, улеглась в бережном логове, тяжело поводя пенными боками.

Бренту больше не нужна была плеть. Он просто протянул руку — и тело йера одеревенело, пошло бескровными трещинами, разделяясь на быстро синеющие стебли и листву.

Охапка лозы с мягким шелестом осела на землю. Зашевелилась, по-новому сплетая ветви, сама выбрав наилучшую форму…

Кокон распался. На земле, приспустив крылья и словно от возмущения приоткрыв крючковатый клюв с трепещущим языком, сидела невиданная птица — рыже-бурая, желтоглазая, с мощными когтистыми лапами. Вспугнутая общим вздохом, она расправила крапчатые крылья, издала пронзительный, щемящий крик, неуклюже проскакала по траве и взлетела, сразу же обретя уверенность и грациозность. Закружила над лужайкой, взбираясь по воздушным потокам, как по ступенькам.

Брент поднялся на ноги одновременно с Хруском. Несколько секунд старшой буравил его ненавидящим взглядом, держа на прицеле фьеты. Потом вкинул ее в ножны, плюнул жрецу под ноги, выругался и развернулся к лесу, уводя за собой обережь.

— Хэй-най, — первым заорал ЭрТар, — мы победили!!!

Тройные дружеские объятия распахнулись навстречу устало улыбнувшемуся Бренту, грозя удушить его вернее плети, и… сомкнулись на пустоте.