Черное. Белое - Ирина Завалишина

– И много вариантов?

– Масса.

Из кухни раздался мамин голос – она звала нас пить чай.

К сожалению, появление Андрея вынуждало меня заниматься тем, чем я вовсе не хотела заниматься.

И когда я вообще в последний раз пила с кем-то чай?

Мама явно была очень рада приходу Андрея – наверно, решила, что с его помощью будет легче расшевелить меня.

– Как Петербург? – поинтересовалась она, когда мы сели за стол. Я с удивлением взглянула на нее – даже она помнит, куда ездил Андрей.

Просто с некоторых пор в моей памяти не откладываются незначительные факты и события.

Андрей принялся в подробностях описывать все то, что он делал в Петербурге. Маленькими глотками отпивая чай, я думала о том, что слышу все эти рассказы, по меньшей мере, в десятый раз.

Я пыталась изобразить интерес, но без особого успеха. Раньше мне было достаточно изредка кивать и произносить заветное слово «угу», чтобы все поверили, будто я слушаю. Теперь же мне приходилось еще и задавать наводящие вопросы, имеющие отношение к обсуждаемой теме. Чтобы уберечь себя от ненужных реплик в мой адрес, мне приходилось делать вид, будто я вовлечена в разговор. Мама с Андреем нашли общий язык и кучу тем для обсуждения. Обсудив Петербург, они переметнулись на страны, и очень скоро мама заручилась поддержкой Андрея в том плане, чтобы уговорить меня поехать в Испанию.

Она наивно полагала, что вдвоем легче меня уговорить! Хотя мне совершенно все равно – будь передо мной один человек или двадцать.

– Мне не нужно ехать в Испанию, – примирительным тоном начала я. – Приехал Андрей и, думаю, мы найдем, чем заняться. Андрюш, ты обещаешь, что не дашь мне скучать? – Я метнула в его сторону вопросительный взгляд, будучи уверенной в его ответе.

– Без вопросов! – Кивнул он, сразу же приняв мою сторону.

Я улыбнулась, и на этот раз улыбка не была вымученной. В любом случае, я найду способ отвертеться от Андрея после того, как мама улетит в свою Испанию.

Марк говорил мне, что я обладаю огромной силой.

Теперь я знаю, в чем она состоит, как она бесконечно велика и необъятна. Если бы у меня ее не было, я бы никогда не смогла взять себя в руки и на весь остаток дней своих надеть на лицо маску равнодушия. Я бы провела всю жизнь, уткнувшись в подушку и судорожно глотая воздух в бесполезной борьбе с миром боли, отчаяния и безысходности.

Мне и сейчас было бы очень больно, я бы задыхалась, теряла всякое представление о происходящем и доверилась бы только своим слезам. Если бы я не сделала то, что я сделала.

Больше никто не знаком с той болью, что мне удалось заглушить и загнать в самые мертвые уголки сердца, как никто не знаком и с миром счастья, в котором я жила. Сейчас мне хотя бы удается создавать видимость, что я живу.

С помощью доводов рассудка я сумела умертвить свое сердце ровно до такой степени, чтобы оно больше никогда ничего не почувствовало. И лишь один Бог знает, каким трудом мне это далось.

Я больше никогда не буду отрицать свою силу. Если бы ее не было во мне, я бы не смогла выбраться из той пропасти, в которую меня столкнули, и никогда бы не решилась пожертвовать сердцем ради спокойствия.

Зная, что заплатила очень высокую цену, я нисколько не жалею об этом. Потеряв способность чувствовать и переживать, я лишила себя не только радости, но и страданий. Эмоции где-то есть во мне, где-то живут, но так прочно заколочены и забиты, что им никогда не выбраться наружу.

Всегда руководствоваться только доводами рассудка – это ли не верх благоразумия и не показатель величины моей силы?

Да, мне плохо. Мне всегда очень плохо. Но больше не больно.

– И чем же вы собираетесь заняться? – Мама оторвала меня от этих мыслей, недоверчиво поглядывая на нас.

Я перевела взгляд на Андрея.

– Чем мы собираемся заняться?

Совершенно не ожидая такого поворота событий, Андрей явно был польщен. Сейчас я разыгрывала комедию перед мамой, так что его радость была мне только на руку.

– Можно съездить в Петербург, я покажу тебе город… – начал он.

– Ох, нет. – Я покачала головой. Мне вполне достаточно и рассказов!

– Тогда… предлагаю отправиться на пикник, поплавать и позагорать, если хочешь. Можно сходить в кино или… – В его голове сразу зародились идеи, которые он наверняка давно хотел воплотить в жизнь.

Соглашаясь, я закивала. Главное сейчас – убедить маму.

– Пикник и кино мне нравятся… – Мне приходилось выдавливать из себя улыбку, стараясь, чтобы она не выглядела притворно.

Мама с сомнением смотрела на меня, явно не доверяя внезапно возникшему интересу. Я понимала, что мне необходимо приложить еще какие-то усилия, иначе она мне не поверит.

На секунду мне захотелось послать все к черту. Почему я должна беспокоиться о том, что они обо мне беспокоятся? Гораздо проще встать, уйти в свою комнату и лечь спать. А они пусть разбираются сами. Если маме так не хочется ехать одной, она может взять с собой Андрея. В Испании они сходят на пикник, поплавают и позагорают.

Но я понимала, что они вдвоем изо всех сил стараются вернуть меня к жизни. Им не понять, что я никогда не вернусь – у них есть надежда, а у меня ее нет. Да и сама жизнь не примет меня после того, как я столь категорично отвергла ее.

– Мам, мне и правда лучше отдохнуть в более спокойной и домашней обстановке. Я не очень хорошо переношу перелеты, – соврала я. – К тому же… Да, вы правы, мне просто необходимо развеяться.

На этот раз они вдвоем еще более недоверчиво взглянули на меня, и я поняла, что перегибаю палку. Что ж, раз уж начала изображать интерес, необходимо довести дело до конца.

– Что вы так смотрите на меня? – Я изобразила разочарование и подступающую злость. – Я далеко не горю желанием куда-то выбираться из дома, просто уступаю вашим нападкам.

Их лица менялись на глазах. Нотки недоверия пропадали, сменяясь удивлением. Я заметила, что мне стало легко уследить за малейшими изменениями в настроении людей, за тем, как одни эмоции сменяют другие. Это глупые, не имеющие смысла эмоции на самом деле очень просты, и не нужно много ума, чтобы разгадать их. Нужно отказаться от чувств. И тогда заставить людей плясать под свою дудку окажется проще простого.

– Ты хочешь пойти на пикник? – Мама изогнула бровь, пристально глядя на меня.

Мне пришлось сдержать ухмылку – она пыталась разгадать, о чем я думаю. А я бы и врагу не пожелала даже пятнадцать минут пожить с моими мыслями.

– Не то, чтобы очень, – опустив глаза, я прятала свой взгляд, дабы не рисковать и не выдать себя. – Но это все же лучше, чем ехать в Испанию.

Андрей сразу же ухватился за мое согласие, и принялся строить дальнейшие планы.

– Отлично! – радостно произнес он. – Предлагаю осуществить нашу задумку на следующей неделе. Мы позовем Аню с Димой, и еще нескольких человек… Можно даже на моей даче…

Мама наблюдала за мной, высматривая, как я реагирую на его слова, и только из-за ее зоркого взгляда мне пришлось внимательно слушать Андрея.

– Да, хорошо, – бормотала я. – Позови всех друзей.

У меня разболелась голова от этого притворства, зато в маминых глазах загорелся новый счастливый огонек. Волнения в ее взгляде было еще предостаточно, но я видела, что оно отпускает ее. Если мне удастся раз и навсегда избавиться от постоянных уговоров «вернуться к жизни», то результат стоит того, чтобы немного потерпеть. Тем более что в последнее время я к этому привыкла.

Андрей сидел у нас еще целый час. Очень сложно участвовать в разговоре, не имея к нему вообще никакого интереса и считая его бессмысленным.

И для чего только людям нужна компания?

Быть одному гораздо спокойнее: переживать нужно только за себя и лелеять только свои интересы.

Все остальное – не важно. Все остальное может невзначай принести боль.

А мне так спокойно – я больше не боюсь боли. Я уже все пережила. Мне не страшны ни физические, ни душевные мучения. Хуже того, что осталось забито в самые далекие уголки моего сердца, уже ничего не может быть. И потому я – свободна.

Я не боюсь! Я ничего не боюсь! Нет на свете чего-то такого, что могло бы напугать меня или пробудить во мне какие-то иные эмоции. Только Марк. Но он никогда не вернется.

Когда Андрей ушел, я, наконец, смогла вздохнуть с облегчением. За это время он успел обсудить мельчайшие детали планируемой поездки на пикник, которые я пропустила мимо ушей. Потом я подумаю о том, какой найти предлог, чтобы не ехать на природу. В крайнем случае, у меня заболит живот.

А пока я могу наконец-то лечь спать.

– Что с тобой случилось? – Мама нарушила мои планы, задав этот вопрос.

– Очень хочу спать.

– Я не про это. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

– Мама, тебе не угодить! – Я разозлилась и вскочила с кровати. – Ты же сама просила меня развеяться!

– Так ты делаешь это в угоду мне?

Сжав от нетерпения и раздражения кулаки, я повернулась к ней.

– А если и так? Может, твой совет не так уж и плох, и я решила ему последовать?