Мачехина дочка - Оксана Зиентек

— Думай всегда, девочка. — Папа-барон вздохнул. — В этом теперь будет состоять твоя служба Короне.

Я шла в свою комнату и думала о том, как быстро блекнет красивая сказка. Веселый и нежный Эрик вдруг опять превратился в страшно занятого делами «Его Высочество принца», моя случайная помолвка — в государственную тайну, наши отношения — в государственную службу. Интересно, о таком ли мечтала Лили, когда хотела замуж за принца? Мне даже стало жалко настоящих принцесс, ведь они, в отличие от меня, знают об этом с самого начала. Это мне, чтобы быть рядом с Эриком, предстоит смириться с тем что он — принц. А настоящим принцессам предстоит всю жизнь быть рядом с кем-то, просто чтобы быть рядом с принцем. Вот бы спросить об этом знаменитую принцессу Матильду! Не потому ли она так упорно отказывала всем претендентам, пока Его Величество не разрешил ей выйти замуж за ее графа? Мысли, которые одолевали меня, были не очень веселыми, но заветный кусочек бумаги в руках вселял надежу, что все наладится. В своей комнате я, первым делом, закрыла дверь на ключ, а потом открыла письмо и села читать.

«Дорогая моя Синичка! Хотя, во многом, благодаря тебе, я снова могу пользоваться своей магией, дотянуться до вас из столицы все еще отнимает слишком много сил. За последнего маговестника Генрих устроил мне знатную трепку. И обещал устроить такую же тебе, если ты и дальше будешь так безоглядно растрачивать силы. Насколько я знаю своего старшего братца, он — может. Так что не рискуй понапрасну, Гота. Береги себя, Синичка! Осталось подождать совсем немного. Все уверены, что на это раз мы поработали добротно. До вас, наверняка, дошли сплетни. Помни, что всем сплетням верить не стоит, хотя, часть правды там есть. Я с радостью уберег бы тебя от этой грязи, если бы мог Мне очень жаль, что наша помолвка больше похожа на какой-то фарс, чем на подготовку к свадьбе. Обещаю, после официального объявления все изменится к лучшему. Я скучаю по тебе, моя маленькая Синичка. Дворцовый кондитер удивляется моей внезапной любви к эклерам, а я, при виде пирожных, каждый раз вспоминаю наш разговор и твою любимую книгу. Хотя твой книжный герой и показался мне чересчур напыщенным, но под некоторыми его словами (надеюсь, ты знаешь, о чем речь) я готов подписаться. До встречи, Гота! Увидимся на балу. С сердечным приветом, твой Эрик».

Я читала и перечитывала письмо, как обычно, пытаясь вычитать между строк что-то особенное. В итоге, сложила его, боясь снова увлечься и вычитать то, чего принц Эрик там никогда и не собирался писать. Потом заметалась по комнате в поисках надежного места, куда можно было бы спрятать письмо от лишних глаз, в том числе, и от Кати. Можно было бы, конечно, сжечь его, как и советовал папа-барон, но у меня рука не поднималась поднести огонь к исписанному ровным почерком листу. В итоге, решив, что непременно сожгу его потом, только еще раз почитаю на досуге, положила письмо в шкатулку. Там, вложив его между листов одного из писем кузины Хельге, на всякий случай, перемешала письма так, чтобы они лежали не по порядку. Закрыв шкатулку на ключик (чего обычно не делала), я повесила маленький ключик на ту же цепочку, на которой уже висело мое обручальное кольцо. Уже выйдя из комнаты я спохватилась, что письмо от, собственно, Хельге, так и осталось лежать нераспечатанным на столе. Возвращаться не хотелось, поэтому я решила, что непременно прочитаю его вечером. Наверное, кузина пишет о том, что получила подарки. Или том, как прошла свадьбы тети Трауте. В любом случае, это может подождать до вечера. А мне надо было еще многое успеть: постоянные визиты сильно отвлекали нас с мамой, а подготовка бала требовала внимания.

Барон Хендрик фон Роде

Барон сидел в своем кабинете, в очередной раз проверяя отчеты об урожае. «Хорошо, все-таки, что крестьяне и рыцари — разные сословия» — думал он. Если бы его крестьяне, как и их господин, позволили до такой степени увлечь себя государственными делами, урожай сгнил бы на корню. А так, пока в господском замке интриговали, воевали, выхаживали невезучих вояк и прочее, крестьяне спокойно делали свое дело. В принципе, кое что из того, что барон прочел в отчетах управляющего, было ожидаемо, кое-что — огорчало, но общая картина выглядела неплохо. Поля у леса, как и ожидалось, оказались сильно потравлены зверьем. Барон отметил, что надо бы снова устроить охоту. Возможно даже, сделать большую охоту в честь праздника, пригласить принцев…

Впрочем, он подозревал, что охотой в местных лесах младший принц еще долго будет сыт по горло. Ячмень в этом году был так-себе, поэтому барон сразу сделал себе пометку, послать управляющего на ярмарку, чтобы закупил с запасом. Иначе, зимой придется довольствоваться жидким пивом. — А ведь говорил управляющему, чтобы не сеяли ячмень на пограничных полях! — С досадой подумал барон. — Ведь еще с зимы было ясно, что в графских лесах идет такая вырубка, что зверье непременно откочует. Так нет же, уперся, дескать, там давно не сеяли зерновых, самая пора. Чечевица, напротив, порадовала. Кое-что можно будет даже продать, только не сейчас, а ближе к весне, когда запасы войдут в свою цену. И теперь крестьянским детишкам предстояло пол-зимы провести, под приглядом старух перебирая зернышки. Чечевицу, как и многие простые, крестьянские блюда, барон любил, но очень уж много возни было с ней. Даже ему в детстве доставалось, когда нянька брала молодого хозяина с собой, отправляясь на кухню поболтать с кухаркой. Там, слушая старые сказки, он вместе с поварятами проворно сортировал ссыпанное кучей на стол зерно: чечевицу в одну корзину, ячмень — в другую… Из приятных воспоминаний барона вырвал стук в дверь.

— Да?

— Это я, дорогой. Можно? — Анна, как обычно, опасливо заглядывала в его кабинет.

За годы брака она так и не привыкла, что можно вот так, запросто прийти к мужу в кабинет, отвлечь его от работы и чего-то потребовать. Сначала Хендрику нравилась такая деликатность, потом он начал понемногу от нее уставать, а теперь уже просто смирился. Но что поделать: кому-то достались сварливые жены, кому-то — жены-транжиры,