Красные цепи - Константин Образцов

Я увидел, как на прекрасное лицо леди Вивиен набежала тень, и глаза ее чуть затуманились.

— Но как лорд Марвер узнает о том, что копии книги отправились по всему свету? — спросил я. — И разве, найдя один неполный экземпляр, он не прекратит поиски остальных, догадавшись о вашей хитрости, и не станет снова преследовать нас?

— Он узнает, Вильям, — ответила мне леди. — Он связан с этой книгой, а она связана с ним. К тому же я думаю, что найду способ передать ему эту весть, и совершенно уверена, что он не сможет обрести покоя, пока не найдет все семь экземпляров и не убедится, что ни один из них не является полной копией книги. В любом случае, это даст нам время и возможность отступить и собраться с силами, чтобы рано или поздно воздать за зло и предательство справедливым возмездием, а в том, что мы это сделаем, мой храбрый Вильям, я не сомневаюсь ни на миг.

Итак, нам оставалось только ждать, когда щедро вознагражденный леди Вивиен переписчик закончит свои труды. Время шло, и эти дни, проведенные в Венеции вместе с моей госпожой, я мог бы назвать самыми счастливыми в своей жизни, если бы только не омрачали их мысли и воспоминания о моих родных да иногда приступавшая к моему сердцу тревога, когда я думал о Некроманте и его лазутчиках, рыскающих сейчас в поисках нас по всей Европе. Теперь, когда труды леди Вивиен были завершены, мы часто и подолгу гуляли по Венеции, иногда пешком, а порой нанимая лодку, ибо в этом удивительном городе каналы были вместо улиц, а гондолы заменяли повозки. Я не уставал удивляться окружающей меня красоте и величию дворцов и храмов, пестроте и яркости жизни, а еще тому особому здешнему духу, который вызывал в памяти старинные легенды о древних городах, погрузившихся в морскую пучину и лишь иногда восстающих из глубоких вод перед изумленными мореплавателями. Таким казался мне и этот город: он словно был построен не людьми и не для людей, а странными и удивительными жителями подводных глубин, и я бы не удивился, если бы ночами, когда стихает суета человеческого мира, он снова погружался бы в темные таинственные пучины к своим строителям и истинным владыкам. И я вновь не спал ночами и смотрел, как танцуют на стенах причудливые ночные тени, словно призраки тех потусторонних существ.

Переписчик закончил свою работу за три дня до Рождества, как раз в день накануне наступления новолуния. Чем тоньше становился тусклый серп ночного светила, тем все более явными становились признаки того, что скоро он и вовсе исчезнет с небосклона, которые я с грустью и болью замечал в моей леди. Она становилась задумчивой, бледной и казалась словно ослабленной болезнью или сильной усталостью. За время наших странствований луна умирала и возрождалась уже дважды, и вместе с ней умирала и вновь рождалась моя госпожа. Я знал, что уже на следующий день после ночи новолуния она снова будет бодра и полна сил, и гнал от себя мысли о том, чем именно она вынуждена их поддерживать, из чего приготовлено снадобье, содержащееся во фляге, которая висела у леди на груди, а более всего о том, что будет, когда эликсир наконец иссякнет.

Мы отправились в книжную лавку уже под вечер, когда на темнеющем небе зажигались первые серебристые звезды. Леди была слаба, но держалась твердо, тщательно проверила качество работы, пролистала страницу за страницей все семь тяжелых томов, переплетенных в темную кожу, и, уверившись, что все было сделано с надлежащим тщанием, отдала писцу обещанную плату. Я положил книги в две больших кожаных сумки, которые повесил на плечо, перевязав широким ремнем, и мы направились в обратный путь по узким и уже безлюдным улицам, заполненным ночной темнотой.

И когда мы уже подошли к дому, и леди ступила на первую ступень лестницы, ведущей к дверям, на нас напали.

Их было четверо, и они кинулись разом со всех сторон бесшумно и стремительно, как будто вдруг ожили те самые ночные тени, на которые я смотрел из окна. На них были черные плащи с капюшонами, делавшие их почти невидимыми во мраке, а лица закрывали железные маски, тускло отсвечивавшие во тьме, подобно ликам призраков, и каждый из них сжимал в руках короткий меч и острый кинжал. Это были профессиональные убийцы, ассасины, ночные охотники.

Я видел, как упала леди: то ли от удара, то ли просто споткнувшись от неожиданности на ступенях лестницы, а один из нападавших занес над нею свое оружие. И тогда я сбросил с плеча тяжелый мешок, выхватил меч и бросился к моей госпоже, но отбить клинок убийцы мне не удалось, и я успел лишь прикрыть леди от удара своим телом и почувствовал, как несколько дюймов смертоносной стали входят мне в левый бок меж ребер. Леди была без оружия, да и сегодня она вряд ли могла бы противостоять напавшим на нас убийцам в полную силу, и я крикнул ей, чтобы она уходила, поднималась наверх, а сам встал у лестницы, развернувшись лицом к врагам.

Четверо убийц разом вскинули оружие, а я устремил им навстречу свой меч, выкованный столетия назад на Святой земле, молясь, чтобы в эти роковые минуты он послужил мне так же верно, как служил до этого моему лорду и другим, неведомым мне, но доблестным рыцарям.

Видимо, мои мольбы были услышаны, потому что первым же ударом мне удалось разрубить горло одному из убийц, и он упал на мостовую, хрипя и захлебываясь кровью. Остальные же трое напали на меня все вместе разом, и, хотя я прижимался спиной к лестнице, чтобы не дать им окружить себя, удары их были столь точными и сильными, что мне с трудом удавалось защищаться. Мои противники были умелыми бойцами, но это не было благородным воинским искусством рыцаря, приобретенным на полях сражений: то были навыки беспощадных и подлых убийц, никогда не сходившихся лицом к лицу в честном поединке, но нападавших внезапно и под покровом ночи. Они теснили меня все сильнее, и я понял, что, лишь обороняясь, мне не выстоять против троих. И тогда я ринулся на них сам, не помышляя более о защите, вкладывая в удары все свое умение, а более всего ярость и праведный гнев, так что не прошло и минуты, как двое из них были уже распростерты на земле: один с разрубленной вместе с железной маской головой, а другой с пронзенным сердцем. Атака эта, хоть и принесла свои плоды, не прошла даром и для меня, так что к тяжелой ране в боку добавились ранения в левое плечо, бедро и шею, и я чувствовал, как кровь струится по всему телу, унося с собой драгоценные и столь необходимые мне сейчас силы.

Оставшийся в одиночестве ассасин и не думал отступать. Он кружил подле меня, подобно хищному зверю вокруг израненной добычи, то отступая, то делая молниеносные выпады, а я чувствовал, что быстро слабею, более всего из-за раны в боку, в которой свистел воздух и клокотала кровь так, что мне уже было трудно дышать и в глазах темнело от боли и подступающей слабости. И я вспомнил своего брата, оставшегося на ступенях замка лорда Валентайна, чтобы ценой собственной жизни спасти жизнь мне и моей леди, вспомнил самого лорда, пронзенного стрелами, но не склонившегося перед темными полчищами Некроманта, и атаковал со всей силой тела и духа, какие только смог собрать в себе в этот миг. Мой враг не ожидал такого нападения, и мне удалось выбить оружие у него из рук, опрокинуть его самого на землю и занести над ним свой меч для последнего удара, как вдруг я услышал у себя за спиной властный и громкий голос:

— Вильям, нет!

Я обернулся. На верхних ступенях лестницы стояла леди Вивиен, но на какое-то мгновение мне показалось, что передо мной возникла ламия или еще кто-то из недобрых порождений ночи. Фигура ее словно бы вытянулась, бледное лицо светилось в темноте, как лик мертвеца, черными провалами на этой маске смерти зияли огромные глаза, а багровое платье казалось снова залитым запекшейся кровью. Но вот она сделала шаг, наваждение прошло, и когда она подошла ко мне, то я снова увидел свою леди: бледную, изможденную, но сильную и властную, как тогда, когда она заклинала морского змея.

— Не добивай его, — сказала она. — Пусть передаст весть своему хозяину.

Леди с усилием подняла одну из лежащих на мостовой сумок и рывком раскрыла ее так, что несколько тяжелых книг со стуком вывалились наружу. Я посмотрел на распростертого у моих ног убийцу: маска слетела с его смуглого горбоносого лица, покрытого каплями пота, в черных глазах отражались злоба и страх.

— Вот что ищет тот, кто послал тебя, — сказала ему леди Вивиен. — Передай ему, что я сняла семь копий с книги, и завтра все они уйдут с торговыми кораблями во все стороны света, и пусть он молится своим темным богам, чтобы те помогли ему найти каждую из них. Скажи ему, что погоня окончена. Я приняла решение и передаю это знание миру. Ты понял меня?

Убийца торопливо закивал, и тогда леди отступила на шаг и промолвила:

— А теперь пойди прочь, пока я не передумала и не заставила тебя заплатить за кровь моего верного слуги, которую ты пролил.