Будущее непределенное - Дэйв Дункан

46

Один из Носителей Щита подбросил в огонь полено, подняв рой огненных искр. Алисе казалось, что она говорила несколько часов. Каждый раз, когда она умолкала, Эдвард требовал еще. Она рассказывала про ужасы войны, про нежданные ужасы мирного времени, про новую войну в России, про ужасную эпидемию гриппа, про перемены, которые начались и не кончатся, похоже, никогда… Она рассказала все, что знала об общих знакомых, о миссис Боджли, о Джинджере Джонсе и даже, нехотя, о Д'Арси, а потом о Терри. Он встретил это сочувственно, но без фальшиво-сентиментальных фраз.

Имелся миллион вещей, о которых она хотела спросить его, но его жажда была сильнее. Он пробыл в этом далеком мире уже пять лет — один короткий перерыв не в счет — и изголодался по новостям. Она видела, что быть пророком ужасно одиноко, когда на тысячу почитателей нет ни одного друга. Она забыла свои былые сомнения и радовалась, что пришла сюда, ибо никто лучше ее не подошел бы на эту роль наперсницы. Он жадно ловил ее слова, глядя на нее так, словно боялся, что она сейчас исчезнет как сон, стоит ему моргнуть.

И тут в огонь полетело полено.

— Я охрипла! — устало проговорила она. — Теперь твоя очередь.

Он оглянулся на четырех своих стражей — те вроде бы немного успокоились и поглядывали на нее уже не так настороженно. Бесконечная непонятная болтовня незнакомой посетительницы наскучила им. Он посмотрел на Алису широко открытыми невинными глазами.

— Что тебе хотелось бы знать, детка? Какого поучения ждешь от учителя? Каково, например, превзойти ханжеством самого Святошу Роли?

— Дядя Роли не был ханжой, он был фанатиком. А ты нет.

Он скривился.

— Не говори мне о фанатиках! Я ведь и сам творю фанатиков, Алиса! Мои помощники… ученики, скорее. Они же верят каждому моему слову, и я вижу, что происходит с ними день за днем. Они превращаются в фанатиков, все до одного, а я чувствую себя ужасным ханжой.

— Неужели Мой Кузен — Мессия обуреваем сомнениями? — Уж не ждет ли он одобрения от Алисы? Это так не похоже на Эдварда. — Чему ты их учишь? Универсальному монотеизму Службы?

Он пожал плечами так, словно вопрос был несуществен или ответ слишком очевиден.

— Много чему. В этическом отношении это Золотые Заповеди, общие для всех религий, — заботься о хворых, помогай бедным, не подними руку на ближнего… По большей части все это из христианства — в конце концов, мои корни в нем, — но мне кажется, любой мусульманин, буддист или сикх тоже согласился бы с этим.

— А в теологическом отношении?

— Монотеизму. — Он помолчал немного, хмурясь. Казалось, он никогда не задумывался об этом раньше. — И переселению душ.

— Это еще почему?

— Не знаю… — Он запустил пятерню в волосы и ухмыльнулся. — Наверное, потому, что дядя Роли ясно обрисовал мне Рай как бесконечное, тоскливое воскресное утро с распеванием псалмов. Потому, что реинкарнация все-таки поприятнее, чем адский огонь. Ну скажи, с какой стати Бог настаивает, чтобы у нас все удалось с первой попытки? Зачем заставлять всех проходить один и тот же экзамен?

— И если у нас только одна попытка прожить жизнь правильно, это дает жрецам больше власти над нами, так ведь?

— Ба! Знаешь, а об этом я и не думал! Чертовски здорово! Мне нравится. И потом, ты ведь не можешь доказать, что я заблуждаюсь, верно?

— Нет. Так чего ты так расстраиваешься из-за того, что породил несколько фанатиков? Ты ведь не проповедуешь насилия или преследования инакомыслящих, нет? Ты не говоришь им заведомой лжи?

Он снова помрачнел.

— Нет, говорю. Я использую ману, которую они дают мне, для того, чтобы лечить их детей, а потом говорю им, что это чудо ниспослано Богом, в которого сам не верю.

— А что случится, если ты скажешь им правду?

— Какую правду? Что всей своей силой я обязан их вере? Они мне не поверят. Даже у харизмы есть свои пределы. Нет веры — нет маны. Нет маны — нет крестового похода.

— Ты совершенно уверен, что это не Бог послал тебя?

— Алиса! Прошу тебя! Если я начну думать об этом, я превращусь в религиозного маньяка!

— Ты не из таких. Я бы сказала, ты прагматик. Ты делаешь все что можешь, учитывая обстоятельства. Целью Игры является убить Зэца, так? Избавив таким образом мир от монстра?

Он снова взъерошил рукой волосы. Его давно пора постричь.

— Значит, цель оправдывает средства?

— Воспоминания, воспоминания! Ты играешь роль адвоката Дьявола, мой милый. Ты всегда этим занимался. — Она увидела, как на лице его мелькнула хитрая улыбка, и это тоже было до боли знакомо по давно прошедшим годам. — И потом, у тебя было гораздо больше времени на то, чтобы обдумать ответы, чем у меня. Вот ты теперь и ответь.

С минуту он мрачно смотрел в огонь.

— Мне кажется, иногда жизнь заставляет нас избрать Путь Наименьшего Зла. Как тебе такое обоснование?

— На мой взгляд, звучит разумно, — осторожно ответила она.

— Совсем недавно я не смог убедить старину Смедли. Святым так думать не положено. Святой не поступается принципами, чего бы это ни стоило ему — или кому-нибудь еще. Я ведь всего лишь политический революционер, выдающий себя за пророка.

— В тебе больше святости, чем в большинстве остальных. Ты всегда строго следовал принципам.

— Святоша Роли тоже. Знаешь, раньше мне казалось, что старому хрычу нравилось стращать своего непутевого племянника адским пламенем. Теперь я в этом не уверен.

— Боже праведный! Ты и впрямь становишься проницательным, не так ли?

Он рассмеялся, возможно, не заметив удивленных улыбок своей охраны.

— Нет, это просто здорово, что ты здесь! — Он снова посерьезнел. — Алиса, милая, я не сомневаюсь, что ты настоящая, любимая Алиса. Я ни капельки не сомневаюсь в твоей искренности, и все же твое появление здесь чуть-чуть настораживает меня. Ты совершенно уверена, что та мисс Пимм, которую ты встретила, была настоящая мисс Пимм?

Алиса несколько раз открыла и закрыла рот.

— Ну, пожалуй, я могу ответить на этот вопрос только отрицательно! Я хочу сказать, откуда мне знать точно? Она казалась моложе, чем была два года назад. Я решила, это потому, что тогда она играла роль, а сейчас нет, или по крайней мере играла другую роль. — Она сообразила, что до сих пор не рассказала ему про появление Зэца в Олимпе, что, собственно, и послужило причиной ее поездки сюда.

Эдвард прикусил губу.

— Это ничего еще не значит, — пробормотал он. — Итак, ты отправилась в Олимп. Чья это идея — отправить тебя и Джамбо…

Он не успел договорить — послышались крики и топот башмаков. Его телохранители вскочили. Из прохода выбежал, размахивая факелом, маленький светловолосый страж, которого она уже видела раньше. Следом за ним бежала Урсула Ньютон. Они что-то залопотали на тарабарском наречии. Эдвард вскочил и кинулся к выходу, и двое телохранителей мгновенно встали между ним и Алисой. Она осталась сидеть на своем славном, уютном камне.